Кровь на Дону
Шрифт:
– Не знаю, Дмитрий, и ничего худого Скуратов мне не сделал, напротив, выказал желание помочь в сборе обоза, а не нравится мне он.
– Опричник не девица, чтобы нравиться, Юрий Петрович.
– Тоже верно, но такие…
Вельможи замолчали, так как Скуратов уже подошел к ним.
– Меня обсуждали, князья? – улыбнулся он.
– Нет, Григорий Лукьянович, не тебя, – ответил Крылов. – Да и чего тебя обсуждать? Всем и без того ясно, что ты сейчас самый близкий человек к государю, нравится это кому-то или нет.
– Более не нравится, ведь так, князь? – усмехнулся Скуратов. – Какой-то выскочка, всего лишь «голова» в рати, да пономарь на опричном дворе.
– Ничего, скоро и чины, и титулы получишь. Царь верных людей не обделяет милостью своей. А обсуждали мы задание предстоящее.
– То дело, – кивнул Скуратов.
– Хотел что-то добавить, Григорий Лукьянович? – спросил Савельев.
– Нет. Государь все сказал.
– Откуда тебе ведомо, ведь не присутствовал же при разговоре?
– А мы все до того обсуждали. Задание сложное. Если турки или крымчаки у своей крепости зацепятся за вас, то никто не поможет. Ни князь Серебряный, чья забота оборонять Астрахань, ни князь Бельский, который должен подвести войска, ни казаки. Обложат татары и турки – конец.
– Поверь, Григорий Лукьянович, я знаю, как воевать в тылу ворога. Не впервой, – ответил Савельев.
– Слышал и восторгаюсь, однако осторожность не помешает. Но ты прав, князь, не мне тебя учить. И все же желаю исполнения наказа и благополучного возвращения домой.
– Спасибо.
Скуратова окликнул опричный десятник, и он, попрощавшись, ушел.
Князья Крылов и Савельев выехали с опричного двора. За мостом через Неглинную Дмитрий спросил:
– Ты говорил, Юрий Петрович, что занимаешься обозом?
– Да, и хочу, чтобы ты поглядел, что сделано. Может, добавишь чего, может, уберешь.
– И где он?
– Как обычно, у меня на подворье. Там, – улыбнулся Крылов, – можно и вина выпить заморского.
– Не люблю я того, лучше уж водки нашей.
– И той в достатке. Ко мне?
– К тебе!
Три телеги обоза стояли в дальнем дворе. Новые, крепкие, колеса смазаны, кузова объемные, каркасы с плотной материей. Внутри мешки с крупами, сахаром, солью, солониной, копченостями, мукой. Всем, что необходимо для длительного похода. Третья телега была пустой, в ней солома, покрытая той же материей, спереди и сзади накидки, полога.
– Это для отдыха ратников и не дай бог для раненых или павших, что не похоронить на чужбине, – пояснил Крылов.
– Три телеги для двух десятков ратников слишком большая обуза, – покачал головой Савельев. – Хватит двух телег с провизией. Туда след положить пару пищалей, порох, заряды, накидки и полога. Отдохнуть ратники и в них смогут, да и на то есть привалы. Раненых, если что, перевезем в них же или на конях освободившихся. Павших… Тако же.
– Тебе видней. Значит, еще две пищали с зарядами и порохом?
– И тройку луков крепких, да колчанов со стрелами в каждом по тридцать штук. Пеньки да смолы для них же, чтобы зажигательными сделать. Ну, и огнива.
– Огнива уже лежат в телегах. Остальное добавлю. Щиты возьмешь?
– То решит каждый сам. Кому надо, возьмет. Кроме этой провизии у воинов будут сумы с провизией из дома на три-четыре дня.
– Ладно. Завтра все будет готово.
– Тягловые лошади как?
– Добрые, да сам глянуть можешь, в конюшне они.
– Пойдем глянем. Возчики на подворье?
– Ныне отпустил, конюхи есть.
Они прошли на обширную конюшню князя Крылова. Молодые, крепкие лошади стояли там отдельно, в крайнем загоне, жевали свежее сено.
– Эти пойдут, – осмотрев их, одобрительно проговорил Савельев. – Лошади хорошие, с ними путь пройдем.
– На какой день мыслишь выйти из Москвы? – спросил Крылов.
– После воскресенья, на понедельник.
– Это чрез три дня. Успеешь подготовить дружину?
– А чего ее готовить, Юрий Петрович? Только кликни, и соберется отряд в полной готовности. Три дня треба, чтобы ратники родных своих подготовили к разлуке длинной, мыслю, этот поход не короче ногайского будет.
– Если не длинней!
– Или так.
– Ну что, – взглянул Крылов на Савельева, – в дом? В горницу? Потрапезничаем, вином побалуемся.
– Давай, не все же в делах да заботах быть.
– Ты вроде как ныне у родственников гостевал.
– Гостевал, – вздохнул воевода. – Лучше бы дома остался, но Ульяна хотела, отказать не мог. Кроме того, внуку треба своих деда и бабку видеть.
– Эх, чую, не пошел у тебя разговор с князем Островым.
– Не пошел. Да и ладно. Все уляжется, Ульяна у меня похлеще любого чина из Посольского приказа будет, сгладит отношения.
– Да, Ульяна у тебя умница.
Солнце было уже в зените, когда Савельев выехал с подворья Крылова и направился ко двору своего помощника Гордея Бессонова.
Влас, сын Гордея, завидев князя, бросился к воротам, открыл их:
– Доброго здравия, Дмитрий Владимирович, заезжай.
– Отец дома? – соскочив с коня, спросил Савельев.
– В саду, городьбу правит, позвать?
– Да, я посижу в тени на лавке.
Влас сбегал в сад, вернулся с Бессоновым.
– Приветствую, князь! По делу али так, проведать заехал? О, да я вижу, ты под хмелем.
– С князем Крыловым посидели у него в горнице.
– То тоже надо иногда.
– А заехал я к тебе, Гордей, по делу.
– Слушаю, Дмитрий Владимирович, – присев рядом с князем, сказал ратник.
Савельев поведал ему задание государя. Бессонов внимательно выслушал и почесал бороду:
– Так, значит. Вновь в южные земли? На Дон? Там и земли ногаев недалеко, к ним в «гости» не заглянем?
– Это как получится, может, и навестим.
– Ох, и злы они на нас.
– Бывает.