Кровь на нациях
Шрифт:
— Нет. Но все равно. Такая ненависть была, такая… А все же… Руку на жизнь я не поднимал. Это он, Хилтунен.
— Медэкспертиза доказала, что Ваша сперма тоже там была.
— Ну, я ж говорю… Насильничал. Но не убивал. Это он.
— Вот как получается: он убивал, а к пожизненному Вас приговорили.
— Да…
— Несправедливо, выходит. Вы писали кассацию с просьбой о пересмотре дела?
— Нет, зачем… Я здесь по заслугам…
— А Хилтунен?
— А что Хилтунен. Ему повезло.
— В чем же? Если считать, что его убил отец одной из жертв и утопил…
— Повезло… — тупо твердил Виренеев.
— Институт им. Сербского признал Вас вменяемым. Значит, Вы долины понимать суть происшедшего…
— Я и понимаю.
— Да ни хрена Вы не понимаете. Я не верю в смерть Хилтунена. Скорее всего, он просто спрятался.
Виренеев резко поднял голову, из-под бровей зыркнул глазами.
— А пока Вы тут демонстрируете ложно понятую честь, бандитское товарищество, в городе Рудный опять убиты м изнасилованы две молодые девушки.
— Когда?
— В начале месяца…
— Так я здесь уж год почти.
— Я не про Вас. Хилтунен — то, возможно, на свободе…
Виренеев молчал.
— А Верочка мне сказала: не верю, что это мог сделать Саша. Не такой он человек. Скорее всего, — сказала Верочка, — Хилтунен его заставил. И преступление совершить, и уж точно — взять вину всю на себя…
— На себя, — как завороженный повторил Виренеев. И вдруг встрепенулся:
— Она так сказала? Так и сказала, что, мол, верит?
— Да. У нее хорошая семья, муж работящий и непьющий, и две дочки. Она так и сказала, если бы верила, что это Саша сделал, сама бы своими руками его задушила. Но вот не верит. А Хилтунен, возможно, на свободе, и, возможно, именно он убил двух девушке в Рудном. А завтра убьет и изнасилует дочерей Верочки Романовой…
— Ну уж нет. Мне все равно теперь, — один конец. Заслужил. Тут-то я долго не протяну. Знаю я, что этот сухой кашель означает. И ладно.
А так… Нет… Не может этого быть. Не он это. Вы проверьте. Вы же можете запрос послать в другую колонию?
— Могу, конечно. Да что проверить то, куда запрос послать, — словно не понимая, о чем говорит тщательно выведенный на эту тему всем разговором мордовский сиделец.
— Хилтунен подделал документы, или украл, в общем, он, когда нам менты, я конечно, извиняюсь, сели на хвост, так он паспорт, достал или сделал на Швырева Ивана Николаевича. И, тоже есть такой у бывалых зеков прием, «подсел» в колонию по малому сроку, и ушел от «невода».
— Точно знаете об этом?
— Точно. И ФИО помню, как перед глазами стоит. Он и мне обещал сделать «ксиву», да не успел. Повязали меня Ваши. А сам пропал. Его ищут, а он в Орле, в СИЗО по делу об ограблении коммерческой палатки под следствием. И под ФИО Швырев.
— А дальше-то что? Полагаете, в колонии он сейчас? Общего режима?
— Это точно, что не в камере пожизненного заключения. А у него кроме тех трех девчонок убитых еще следок есть. Сам рассказывал. Человек на пять еще следок тянется.
— Ну, в какой колонии содержится Швырев И. Н., да еще зная статью, по которой он осужден, можно быстро узнать.
— Нет, не надо тянуть, если он сидит, значит, там, в Рудном не он. Вы проверьте, — он в УЩ-349/5, в Нижнем Тагиле сидит.
— Откуда знаешь? — встрепенулся Ванечка, невольно перейдя на ты.
— Точно знаю. Откуда, — секрет. Сорочка на хвосте принесла, начальник, уже по-воровски ухмыльнулся Виренеев. И словно стирая улыбку с лица снова хмуро, глядя в чисто выметенный пол камеры, заверил:
— Вы, гражданин начальник, не сомневайтесь. Мне жить осталось мало. Так что врать — смысла нет… А так… Может Господь мне и зачтет. Только думаю, это не Хилтунен. Он сильно испугался тогда, когда меня взяли. Нет, точно он прячется., Пет пять получил, и — засел в Нижнем Тагиле.
…Спустя час Ванечка Семенов уже пил крепкий, почти чифирной чай в кабинете начальника участка для пожизненно осужденных и делился с подполковником своими мыслями о том, как заключение воздействует на подсознание заключенных. Подполковник с улыбкой слушал интеллигентную речь молоденького младшего лейтенанта со Смоленщины и сам себе от умного разговора касался умным и интеллигентным.
— Скажите, а отсюда модно послать запрос в Нижний Тагил.
— Отсюда все можно, — отвечал разопревший от чая начальник участка, не замечая, что почти дословно цитирует героя известного фильма «Свадьба» /"В Греции все есть"/.
— Давайте, товарищ! подполковник, пошлем сразу, не теряя времени, запрос в УШ-З49/5 в Нижний Тагил относительно заключенного Швырева Ивана Николаевича, предположительно год рождения 1970–1975, скорее всего сидит по статье хищение в некрупных размерах, как говорится.
Подполковник вырвал капитана, сформулировал ему ТЗ, и продолжа с наслаждением пить чай за умным разговором с приезжим младшим опером из Смоленской области.
— А вот ты мне скажи, младшой, это правда, что криминалистика дошла до такой сути, что дают подозреваемому таблетку, он всю правду может следователю или суду рассказать?
— Правда. Дошла.
— И что изобретены такие таблетки, что выпил одну, и целый день сыт?
— Есть и такие таблетки, на всякий случай подтвердил Ванечка, боясь, что собеседник потеряет к разговору интерес.
— А правда…
— Тут вернулся капитан и доложил:
— Товарищ подполковник, по факсу ответ пришел…I! он протянул начальнику листок бумаги.
Подполковник надвинул на нос очки и прочитал:
"В ответ на Ваш запрос от 13 августа 1998 г" относительно нахождения в колонии УЩ-349/5 заключенного Швырева Ивана Николаевича, сообщаем, что Швырев в колонии находился. Но в настоящее время он захоронен на территории колонии в связи со смертью, возникшей в результате самоубийства".