Кровь на нациях
Шрифт:
— А Вы кому-нибудь звонили.
— Нет.
— Точно ли нет?
— Не точно. Звонил.
— Кому?
— Одной женщине.
— В каких отношениях Вы с ней?
— В близких.
— Вы любовники?
— Да.
— Жена знает об этом?
— Возможно, догадывается.
— У Вас есть еще любовницы?
— Нет.
— Как много у Вас друзей?
— Друзей много не бывает.
— Обращаются ли к Вам друзья за помощью?
— Часто.
— И Вы всегда помогаете.
— Почти всегда.
— А если бы к Вам обратились за помощью. друзья, и при этом Вам пришлось бы нарушить закон?
— Я бы отказался.
— Есть ли у Вас друзья, в частности, из среды ветеранов чеченской войны, которые оказались в криминальной среде?
— Есть. Один.
— Вы встречаетесь?
— Нет. То есть, встречались. Один раз.
— Он не просил Вас в чем-либо помочь?
— Нет.
А Вы его?
— Нет. Он сам предложил помочь. И деньгами. И подработать. Я отказался.
— Все ли Ваши друзья знают, где Выработаете?
— Многие.
— Часто ли в разговорах с друзьями возникала тема работы, подробности Вашей службы?
— Не помню таких случаев. Я очень осторожен. Учитываю характер работы.
— Бывала ли на Вашей работе ваша жена?
— Нет.
— Любовница?
— Нет.
— Кто-то из друзей?
— Нет.
— Обращались ли к Вам когда-нибудь посторонние люди с просьбами, связанными с Вашей работой.
— Да.
— Что это были за просьбы?
— Узнав от кого-либо, что я работаю в секьюрити, иногда просили помочь с трудоустройством в эту службу. В основном, бывшие офицеры и прапорщики.
— Кого — то Вы взяли на работу таким образом, точнее — помогли с трудоустройством?
— Нет. Фактически — нет. Двоих рекомендовал, они не прошли тесты.
— Они были на вашем рабочем месте?
— Нет. Дальше отдела кадров не прошли.
— Пробовали Вы когда-нибудь наркотики?
— Нет.
— Пользуетесь ли анальгетиками, транквилизаторами?
— Операции делали под общим и местным наркозом. Это в армии. Потом применял анальгин.
— Все лекарства, которые Вы используете, выписаны Вам врачами заводской поликлиники?
— Да.
— Никогда не пользовались лекарствами, рекомендованными кем-то из знакомых и купленными в аптеке, полученными от этих знакомых?
— Зачем? И так пью много этой химии. Короче, — нет.
— Что Вы пили в эту ночь?
— Только чай, зеленый чай. После двух слитых заварок. Не крепкий.
— Сколько денег у Вас на сберкнижке?
— Две тысячи долларов США.
— Когда Вы положили деньги на свой счет?
— После демобилизации, три года назад. Нет, пять лет назад, после выхода из госпиталя и демобилизации.
— У Вас хорошая память?
— Не очень.
— Это не мешает работе?
— Думаю, нет. Профессиональные навыки доведены до автоматизма.
— Вы можете забыть, про очередной обход объекта?
— Не было такого случая.
— Вы можете забыть о том, что кто-то приходил к вам на объект, — с целью навестить, передать что-то?
— Нет, исключено.
— Вам ничего не передавали в ту ночь?
— Нет
— Вы не убивали директора музея?
— Нет.
— Вы не знаете, кто это сделал?
— Нет.
— У Вас есть какие-либо подозрения, предположения на этот счет?
— Нет.
Капитан поднял взмокшее лицо от пульта. Взглянул на Агишева.
— Надо сказать, что благодаря открытию доктора биологических наук Валерия Варламова, на приборе теперь есть три новых шкалы, с помощью которых оператор может еще до начала проверки определить эмоциональное состояние, степень психологического самоконтроля испытуемого, а также резервы его сопротивляемости опросу. Мои предварительные предположения не разошлись с конечным результатом. Официальную справку я Вам представлю, товарищ полковник. А пока скажу одно: испытуемый проверку одержал…
Версия 5. "Кровь на камнях". "Двойное убийство". 12 августа 1998 г
В милицейском УАЗике их было трое кроме водителя, старшины Павла Слободяника. Деркач и Семенов обсуждали результаты проверки Агишева на "детекторе лжи", а Петруничев все пытался понять связь между убийством директора музея завода «Кристалл» и "двойным убийством" в Рудном. Перед глазами стояло, вернее — лежало тело Дормидонтовой в той неловкой позе, которую зафиксировал рулон толя, ставший на двое суток своего рода гробницей для несчастной девицы
…Пока опера рыскали в округе, опрашивая жильцов близлежащих домов, сотрудников фирм, которые могли что-то видеть, задержавшись на работе, обзванивали родственников и знакомых жертвы и мчались на встречу с ними, если информация заслуживала хоть какого-то внимания, Деркач, Семенов и криминалист Конюхова действительно «работали» "Кулибиными", как их назвал приданный УВД Рудного на это дело эксперт-криминалист областной прокуратуры, Емельянов.
— Ну, «кулибины», догадались же, — продувать автомобильным насосом пульверизатор.
— А что? Нормально. Только след все равно не фиксировался, застенчиво улыбнулся Ванечка Семенов.
— Людмила Викторовна, а нет ли у Вас с собой случайно обычного лака для волос?
Конюхова смутилась не меньше Ванечки и покрылась таким не свежим румянцем.
— Вообще-то я лаком не пользуюсь…
— Я имею в виду, не в Вашей дамской сумочке, а в Вашем знаменитом "криминалистическом чемоданчике".
— У нее там все есть, — встрял в разговор Ванечка.
Конюхова приоткрыла чемоданчик, но так, чтобы ее манипуляции не были видны окружающим, — нельзя, как она полагала, снимать покроев таинственности с ее волшебной профессии, — и вынула баллончик лака.