Кровь ниори
Шрифт:
– Тэйсинский лес огромный. Не лес даже – целый край лесистый. Его северо-западная кромка недалеко от Эгроса, но на юг и восток он тянется на много дней пути отсюда. Раньше, в древние времена, он меньше был. Постепенно он отвоевывает у равнины все больше места. Когда-то и здесь была равнина.
– Но ведь лес тут повсюду, вокруг… – Леки силился прикинуть, сколько же лет назад эти камни совсем тут забросили, и не мог. – Значит, город бросили… обалдеть сколько циклов назад!.. Мне, наверное, даже и не сосчитать сколько! Но за такое время… тут бы все рассыпалось под напором деревьев! Раскрошилось
– Деревья щадят остатки этого города, – непонятно ответил Дэйи, – чтобы они не исчезли совсем. С ними уйдут те, что живут в развалинах, а им этого не хочется.
– Кому? – Нет, Леки уже совсем ничего не понимал.
– Деревьям.
Нет, он издевался над Леки!
– Да это ж просто деревья, – засмеялся Леки, – какая им может быть разница?
– А возле Просеки ты, помнится, мне рассказывал, что лес тебя об опасности предупреждает, «деревья говорят», – перебил его южанин с легкой усмешкой, и Леки сразу не нашелся что ответить.
Прав он, этот южанин, как ни мудри, но теперь Леки хотел знать больше, и это желание его подстегивало все сильнее.
– Ты все время молчишь, а когда рот открываешь, недомолвками сыплешь, намеками дурацкими, – внезапно вырвалось у него. – Устал я так. Уж если хочешь – обижайся, пожалуйста. Но все-таки я прямо спрошу: кто ты такой?
– На твой вопрос не так просто дать ответ, – услышал он, но продолжал настаивать:
– Я давно уж понял: ты не просто какой-то там трей с юга. Тебе, верно, прямая выгода под этим обличьем скрываться. Я ж тебя видал… там, на Просеке, видал, как ты охотишься, как из лука стреляешь, и знаешь, что я думаю? Ты мог бы местечко под солнцем подостойнее отхватить, а бродишь тут со мною по лесам – от чьих-то глаз, стало быть, скрываешься! Так что ж ты за человек? – окончил Леки, почти захлебываясь.
– Я не человек, – придавил его ответ, – и никогда не был им, и, хвала Великой Матери, не буду. – И, подумав мгновение, прибавил: – Да и ты тоже, – и посмотрел на Леки поверх костра.
Леки молчал, не в силах отвести взгляд от его лица. Костер был слишком ярок сегодня и хорошо освещал обоих. За время их недолгого совместного пути Леки уже привык к своему спутнику, но сейчас ему стало жутковато. Он нутром чувствовал, что все это правда, что-то в нем было такое… нечеловеческое, но его потрясенный ум оказался бессилен что-либо сообразить. Он не знал, что можно еще сказать и, главное, что дальше делать. Разум оцепенел и молчал, не давая Леки никакой ниточки. Дэйи тоже безмолвствовал, рассматривая Леки через костер.
– Тебе не страшно? – вдруг спросил южанин.
Леки лишь отрицательно покачал головой из стороны в сторону, не в силах выйти из столбняка.
– Что думаете? – вдруг повысил голос спутник Леки, делавшийся от слова к слову все более странным, и легкий ветерок пронесся над полянкой, заставив языки костра причудливо изогнуться.
Леки это уже никак не удивило. Он чувствовал себя угодившим в какую-то ловушку, только все не мог понять, в какую.
– Ты ведь знаешь о высоких горах Эйянта?
Леки слабо кивнул.
– Они огибают с востока всю сушу, называются у южных племен Унийят и дальше Великие Горы, а потом спускаются
Леки снова кивнул.
– Наши предки пришли с той стороны, – как-то очень мягко сказал он и, уловив удивление Леки, добавил: – Если через горы нельзя перебраться, это еще не граница мира. Запомни… – И обычным голосом: – По ту сторону земли гораздо обширнее, хоть и причудливо изрезаны. И намного богаче, чем здесь…
– Богаче… – эхом откликнулся Леки. Оцепенение не покидало его, но в пламени костра перед его глазами всплывали какие-то видения, которые он не способен был уловить.
– Раньше здесь были степи да выжженные солнцем и морозами пустыни. Когда мы пришли сюда, люди жили возле рек и на побережье. Они плохо жили.
– А тебе откуда известно? – прошептал Леки.
– Так говорят они… и древние книги. Хотя книг очень мало, мы почти не ведем летописей.
– Кто они? – выдохнул Леки, уже догадываясь, каким будет ответ, и страшась его.
Ветер, куда более сильный, чем в первый раз, вновь пронесся над огнем, заставив пламя свиться в совершенно неправдоподобные фигуры. Леки показалось, что он даже лица различает, и он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения.
– Когда-то здесь жили ниори, – сказал южанин, и Леки невольно огляделся. – Некоторые из них и сейчас тут. – И Леки перестал крутить головой. – Нечего бояться. Пока они здесь, то охраняют нас. А пока существует это место, они здесь.
– Они неживые? – осторожно уточнил Леки.
– Их ниэ живет, хотя тела давно умерли. Потому не знаю, как лучше ответить на твой вопрос… Поймешь со временем.
– Ниори? Кто они?
– Они… – Во время этой паузы Леки показалось, что на лице его спутника мелькнуло подобие улыбки, но в бликах костра ему могло и почудиться. – Одного из них ты видишь перед собой. Но я не бесплотная тень. И ты – ты тоже ниори. Не полностью, конечно.
До Леки только сейчас дошло, ведь Дэйи сказал: «Да и ты тоже…» Не могло этого быть! Он знал своих братьев, родителей – отца, мать… И тут он споткнулся. Мать! Пришедшая неизвестно откуда с чужеземцами! Волею судьбы оставшаяся в Кобе! Леки слишком плохо помнил ее, но знал, что ни на кого другого она похожа не была. И дар чудесный имела, про который Виверра с таким восхищеньем говорила. Непрошеные капли выступили на глазах.
– Моя мать, – через силу вымолвил он, – она была… ниори?
– Тээниори. Полукровка. Ее род давно смешался с человеческим.
– А откуда ты знаешь? Ведь раньше говорил, что не знал ее? – насторожился Леки.
– Я знаю тебя, – спокойно ответил его спутник.
– Значит, я не ниори? – схватился Леки за колосок пеллита.
– Ты можешь не совсем походить на ниори. И внутри, и снаружи очень много человеческого. Но дар эмиквийэ, такой как у тебя, встречается редко даже среди истинных ниори. Слишком явно проявились в тебе предки-ниори, чтобы оставались сомнения.