Кровь ниори

Минич Людмила

– Жалко, листья никак не покажутся, – удалось наконец выдавить из себя непослушным ртом.

Има присела рядом, провела открытой ладонью над ушибленным плечом. Потом еще раз, помедленнее. Леки замер, нежась, точно глупый атай на солнце. После таких «смотров» оставалось приятное чувство, невыразимое, точно тебя… огладили изнутри, что ли.

– Им не время еще, – сказала она рассеянно.

Леки сообразил, что это она про деревья говорит да про листья.

– Как это не время? Тепло уже, даже жарко, – пробормотал он, настаивая неизвестно

зачем.

– Не время, – повторила она, плавно изгибая кисть. – Весна придет сюда, когда наступит срок.

– А когда срок? – Леки следил и за рукой, и за ее глазами.

– Когда ей разрешат. Уже скоро, я чувствую…

– Кто? – Леки широко открыл глаза.

– Луини.

Она убрала руку, подумала чуть-чуть, легонько поглаживая лоб своими тонкими длинными пальчиками.

– Не понимаю, что с тобою, Леки. Твоя рана, – торжественно нарекла она его дурацкий ушиб, – плечо не должно больше так тревожить. Я не вижу, куда уходят твои силы.

– А кто такие луини? – вместо ответа снова спросил Леки.

Она неопределенно повела плечом.

– Хозяева здешнего леса. Но я…

– Что за хозяева? – продолжал допытываться он, не желая упускать случая, Има ведь сама заговорила, сама их помянула. – Где они прячутся?

Она снова повела плечом, словно ответы казались ей делом невероятно трудным.

– Нигде… Они везде. Это их дом.

– Тэйсин? Тэйсинский лес? – Леки уже ничто не могло остановить, ни собственная неловкость, ни подергивания ее плеч.

– Везде, – повторила она, точно не понимая. – Ты же сам видел луини… – сказала неуверенно.

– Не видал я никого. – Ей тоже удалось сбить его с толку. – Когда это я мог?

– А кто тебя в болота позвал? Зачем побежал? Иллири Дэйи сказал, что за луини пошел.

– Я тогда тебя видел… За тобой, стало быть.

Он опустил голову. Неожиданно девушка вложила свою руку в его, ладонь в ладонь, потом накрыла второй ладошкой.

– Давай сначала попробуем разобрать, откуда твоя болезнь пришла. Ведь сил нет совсем, я же чувствую.

Она сильнее сжала его ладонь. Леки почувствовал, как легкое тепло поползло по рукам вверх, к отчаянно затрепыхавшемуся сердцу. Наверное, это жар заставил его так колотиться в тесной груди. Она легко отняла руки. Леки сделал слабую попытку удержать ее ладонь, но она словно вытекла из его неловкой лапы.

– Лучше уже… И силы есть, – пробормотал он, чтобы что-то сказать.

Она ничуть не обиделась, не испугалась. Вроде не удивилась даже.

– Будешь жевать исмен на каждом привале. Но… это небольшое подспорье, если причины не найти.

Она ободрительно улыбнулась.

– Не знаю, Има… Сны у меня дурацкие все время. Я уж будто к ним и привык совсем, а они еще хуже сделались. Теперь и вовсе спать неохота, просыпаюсь я – точно всю ночь шел, не переставая.

Она задумалась.

– Расскажи, – попросила наконец.

Леки начал описывать. Сначала никак не получалось, уж больно трудно

такое в слова превратить, но внимательные бездонные глаза девушки, не желавшей упустить ни единого слова, наполняли его желанием рассказать все как можно лучше. Словом, дело на лад пошло.

– Вот так, – закончил Леки, – уморили меня совсем эти сны. Опротивел и лес этот, и езда постоянная… с ходьбой вперемежку.

Има покачала головой.

– Не знаю, что было на болотах… но луини зовут тебя. Поэтому у тебя такие сны. А ты откликаешься.

Леки удивленно хлопал глазами.

– Ты идешь за ними. Они выпьют тебя капля за каплей если ты не сможешь оборвать нити между вами.

– Как это, выпьют? – Стало зябко, несмотря на теплый солнечный день.

– Говорят… – Има помедлила, точно раздумывала, сказать Леки или нет. – Говорят, что ниори с даром эмиквийе… хорошо заметны для луини. Их сила… твоя сила, она словно лежит на поверхности, ее легко выпить, впитать, как песок воду. Если ниори владеет своим даром, если его сила обуздана, если воля сильна – луини не сможет сделать ничего. Но если ниори слаб…

Леки мрачнел все больше. Нельзя сказать, что слова Имы порадовали его. Он – слабосильный, так вот. И хуже всего, что девушка прямо так и сказала.

– Да кто же они такие, в конце-то концов? – почти процедил он сквозь зубы.

Она повела плечом, как делала уже недавно.

– Я… никогда не видела их такими, как есть… Иллири Дэйи или Инхио Дэйи могли бы тебе рассказать. Они истинные. Им видно то, что недоступно мне.

Тоска притаилась в ее словах, голосе, глазах.

– Я ведь тээниори, полукровка. Неизвестно даже, какой крови во мне больше… И вижу я только то, во что они обращаются. Но это всего лишь образ… Тот, что навеивают сами луини, когда им хочется быть ближе.

– Куда ближе? – Он снова поймал себя на том, что хлопает глазами.

– Конец привала! – Инхио поднимал путников в поход.

Она легко встала.

– К нам, конечно же, друг к другу тоже. Тебе непросто будет понять. Я попробую рассказать. Как смогу.

Реденькая рощица лики давала возможность не только быстро продвигаться вперед, но и время от времени съезжаться бок о бок, и Има прямо на ходу принялась рассказывать о луини, то приближаясь, то удаляясь вновь, чтобы объехать дерево или большой валун, которых многовато стало попадаться на пути.

– Они были здесь, наверное, всегда. Пришли вместе со стихиями Великой Матери.

– Где – здесь? – не понимал Леки.

– В этом мире. Мы не знаем, как появились луини, ведь они гораздо старше нас. Может, истинное знание о них и существовало в Дэленийи, но здесь, в западных землях, мы утратили его. Мы думаем, что они – порождения сил Великой Матери, ее стихий. Так, вода, дождем летящая с неба, становится рекой или озером, а может, и океаном. Она становится другой, понимаешь?..

На полуслове им пришлось разделиться, чтобы миновать заросли веретенника.