Кровь предателя
Шрифт:
Бенджамин с трудом сглотнул.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Там рубин. Чудо, которое королева продаст одному из великих монархов Европы. И на эти деньги купит армию для короля.
Бенджамин поджал губы.
– Какая драгоценность, неважно насколько прекрасная, может стоить целой армии?
– Не знаю, и у меня нет желания задавать вопросы, - ответила Лизетт.
– У меня приказы, которые я выполню или умру, пытаясь это сделать.
Неожиданно Бенджамин развернулся.
– Подождите здесь минутку.
Лизетт задумалась о шкатулке, наблюдая, как отец Бенджамин исчезает в прихожей. В шкатулке находился не только рубин. Королева говорила и о других безделушках. В запертой шкатулке хранились также брошь и небольшое кольцо. Ни один предмет не имел особой ценности, но Генриетте они были дороги. Лизетт показалось, что королева больше хотела заполучить их, а не рубин. Но это не имело значения. Ей поручили вернуть шкатулку в целости и сохранности, и этого достаточно.
– Где остальные?
– поинтересовался отец Бенджамин, появившись из прихожей, прижимая к груди плотно скатанный свиток.
– Королева ведь не послала вас в одиночестве.
– Мертвы, - ответила Лизетт.
Медные глаза отца Бенджамина расширились. Он сглотнул и почесал остатки волос на макушке.
– Вас раскрыли?
– Успокойтесь, отец, - сказала Лизетт, заметив, что его пальцы слегка дрожат.
– В таверне на берегу Темзы возникла стычка. Джерома пырнули в живот до того, как мы успели вмешаться.
Лизетт рассказала священнику, как она с другим своим спутником, Седриком, оттащила раненого к ближайшему лекарю. Пока костоправ ощупывал растерзанные внутренности Джерома, к ним приблизился солдат из вестминстерского ополчения. Он заявил, что опознал раненого, сказав, что тот похож на одного из гвардейцев Уайтхолла. Одного из людей короля.
– Этот чертов ополченец проткнул Джерома прямо на столе, - просто объяснила Лизетт.
Бенджамен в ужасе приоткрыл рот, обнажив мелкие желтые зубы и десны.
– А Седрик?
– только и смог прошептать он.
– Я имел с ним дело, когда меня послали шпионить за Бэкингемом. Он был славным малым, Лизетт.
Она кивнула.
– Да. Но это не помогло ему выжить, отец. Седрик вытащил шпагу, чтобы отомстить. Перерезал сукиного сына из ополчения почти пополам. Но появилось еще полдюжины его дружков. У Седрика не было ни единого шанса.
– Вам удалось сбежать?
– Нет. Не совсем. Они просто меня отпустили, - при воспоминании об этом она покачала головой.
Бенджамин понял.
– Вас не приняли за спутницу Седрика.
– Слава Богу. Я прикинулась случайной прохожей. Испуганной женщиной. И эти ублюдки мне поверили.
И тогда Лизетт осталась в одиночестве. Проще всего было сесть на корабль и отправиться обратно к госпоже, но Лизетт Гайяр любила королеву и не собиралась сдаваться без боя.
– Мне жаль, дитя моё, - сказал Бенджамин.
Лизетт заметила свиток, который он принёс из прихожей.
– Что это?
Она последовала за отцом Бенджамином к столику в центре комнаты, куда священник положил пахнущий плесенью пергамент. Снаружи было темно, и Лизетт заметила сверкающие в лунном свете снежные хлопья, но чадящие свечи давали достаточно света, чтобы высветить очертания на карте, которую они рассматривали.
– Мое родное графство, Лизетт, - сказал Бенджамин, бросая близорукий взгляд на спутанные линии и мелкий текст, описывающий географию Хэмпшира.
– Мы вот тут, - он ткнул тонким пальцем в слово "Питерсфилд", нацарапанное почти неразборчивым почерком. Ведя пальцем вниз и влево, он остановил его на никак не отмеченном месте в центре карты.
– А здесь - Олд Винчестер Хилл. Наверное, миль десять к юго-западу отсюда.
Бенджамин выпрямился.
– Но это не форт, как вы воображаете, Лизетт. Конечно, там есть крепостной вал, но он просто выкопан в меловом утесе. Наследие древнего города, - он встретился взглядом с Лизетт.
– Вы отправитесь туда?
– Конечно.
– На дороге опасно, дитя моё. Особенно во время бурана. Прошу, подождите до рассвета.
Лизетт вняла его просьбе.
– Хорошо. Если можно остаться здесь.
– Вам не нужно спрашивать.
Отец Бенджамин скатал пергамент обратно и перевязал тесемкой, протянув его Лизетт.
– Вам это понадобится. Холм находится в глубине пересеченной местности. Не так-то легко найти незнакомому с этими краями человеку.
Лизетт посмотрела на него.
– Вот почему вы едете со мной, отец.
Глаза Страйкера блеснули. Он немного полежал неподвижно, прислушиваясь к грохочущему на заре грому.
Всю ночь шел дождь, и они были рады, что имеют в своем распоряжении это помещение. Не более чем сарай, аккуратно притулившийся к дому Арчера, тесный и грязный, но просто манна небесная по сравнению с ночью под зимними звездами. Страйкер повернулся на бок и увидел, что Уильям Скеллен тоже проснулся и уставился на влажные потолочные балки.
– Сэр, вы слышите это?
– спросил Скеллен.
– Странно. Когда я выходил час назад отлить, небо было ясным.
Страйкер прислушался, на сей раз тщательнее.
– Вот дерьмо, - он резко вскочил, перебудив при этом остальных. Снаружи опять послышался грохот, но теперь это был топот копыт.
Бёртон находился ближе всех к шаткой двери, и несмотря на то, что он только что проснулся, был уже начеку и выглянул наружу, в серый предрассветный свет. Он скосил глаза в сторону горизонта, пока остальные вскочили на ноги.
– Кавалерия, - прокричал Бёртон.
– На холме к северу. Вскоре спустятся.
– Это наши?
– рявкнул Скеллен.
– Не могу сказать, сержант. Но сомневаюсь. Не узнаю знамена.
– Сколько их?
– спросил Форрестер, его лицо уже украшал обычный румянец.
– По меньшей мере два десятка.
Пока Бёртон произносил эти слова, из главного входа в дом выскочил мужчина и побежал в их сторону. Это был Арчер.
– Простите!
– крикнул он, тяжело дыша и охваченный страхом.
– Поверьте мне, капитан!