Кровь предателя
Шрифт:
Страйкер кивнул.
– Спасибо, сэр. Сожалею, что вынужден пререкаться с вами, но я отчаянно спешу.
– От меня вы не услышите никаких возражений, - ответил майор.
– За этой дорогой охотятся столько же круглоголовых, сколько и роялистов. Чем раньше мы окажемся за стенами Басинга, тем лучше.
В полночь форт выглядел темной бесформенной массой, возвышавшейся над землей на фоне даже более мрачного неба.
На узкой звериной тропе, тянувшейся вдоль лесистого основания форта, блеснули очертания осторожно крадущейся, безмолвной фигуры. Двигалась она медленно, при малейшем шорохе замирая посреди стволов лесного лабиринта, чьи призрачные тени окутывали всю долину, но ночь не прорезали крики тревоги, призывавшие к бдительности.
Лизетт пробиралась среди древних сучьев, протягивавших засохшие ветви, как сотни окостеневших гигантов. Через двадцать шагов она достигнет своей цели. Место она наметила в дневные часы - там, где южный склон был самым крутым. Конечно, было трудно что-либо предсказать, но из-за отвесного угла люди на вершине холма почти не смогут осмотреть травянистый склон. Ей удастся достичь вершины незамеченной.
– Матерь Божья, Мария, - прошептала Лизетт и вышла из лесной тени, сделав первые шаги по открытой местности. Крутизна начиналась у самого основания склона, и она полетела вперед, вцепившись ногтями и ногами в пружинистую землю.
Выйдя из под защиты ветвей, Лизетт почувствовала себя незащищенной, в груди у нее бешено застучало сердце, кровь стучала в ушах. Но она продолжала ползти, затаив дыхание, напрягая каждый мускул, и не переставая молиться, молиться, молиться.
Над ней виднелись укрепления Железного Века, мягко освещенные мириадами звезд, но эти земляные укрепления находились так далеко, что казались ей сотворенными рукой человека облаками в безоблачном небе.
– Вы должны выйти в темноте, - сказал Бенджамин.
– Нанесите удар, пока форт спит.
Во французской армии Лизетт обучили обращению с разным оружием, она обладала скрытностью и коварством - навыками, присущими лазутчику, но прекрасно знала, что ей недостает терпения. Сначала она высмеяла совет отца Бенджамина, не желая покидать форт, после того как они пробрались внутрь, но в конечном счете священник ее переубедил. Ведь на вершине холма останутся часовые, патрулирующие периметр возвышенности, а панорамные виды при дневном свете сведут на нет любую попытку подобраться поближе. Единственным выходом остается ночная вылазка.
Единственную сторону полуострова, выходящую вглубь материка, несмотря на то, что она утопала в лесном массиве, зорко стерегли, и не было никакой возможности проникнуть в форт с этой стороны незамеченным. Вылазку следовало проводить с юга, из глубокой долины, над которой высился форт. Летом это было бы безопасно, поскольку лес в долине густ и непроходим, но на дворе стоял ноябрь, и ветки были голы. Малейшее движение будет замечено с высоких укреплений. Более того, Лизетт не сможет оценить смену и численность часовых по периметру холма. Ей было необходимо наблюдать за ними. Чтобы понять, с чем придется столкнуться.
– Вы должны отвлечь их, отец, - сказала она.
Бенджамин на мгновение задумался, протерев очки о край своего плаща. Наконец, он кивнул.
– Проповедь для всего гарнизона. Хантер сказал нам, что кавалерия выезжает каждый день на рассвете. Мы не знаем, обрадуют ли их капитана мои богослужения, но майор не откажется. Мы дождемся ухода кавалерии, когда Хантер станет во главе гарнизона. Исходя из того, как он вел себя при нас, он сочтет проповедь важной для всех.
И опять священник оказался прав. Лиззет не довелось лицезреть, как Бенджамин вновь примерил на себя роль отца Бенедикта, так как она направилась в долину, пока он отвлекал часовых молитвой, но поняла, что он преуспел, поскольку ее утреннему марш-броску через лес к подножию холма никто не воспрепятствовал. Ко времени, когда снова расставили часовых, она уже замаскировалась за густой зарослью кустарника, которая не только скроет ее, но и позволит наблюдать за холмом, и горячо молилась о том, чтобы Бенджамин был на пути к Питерсфилду.
Как и следовало ожидать, она провела остаток дня, не отводя глаз от вершины, наблюдала за сменами часовых, подметив, что охрана из трех человек проходила по южной оконечности приблизительно через каждые десять минут. Спустя два часа пауза затягивалась еще на десять минут, пока охрана сменялась. Именно эта информация ей и была нужна, Лизетт высчитала, что в полночь охрана не будет патрулировать укрепления в течение целых двадцати минут. Этого времени ей хватит на преодоление склона.
Теперь, когда Лизетт подбиралась к призрачной освещенной вершине этой ясной ночью, она мысленно возблагодарила Богородицу - всё оказалась не так страшно, как она боялась. Да, склон был крутым, но страх и возбуждение подстегнули ее усталые ноги и исцарапанные руки, и она смогла придерживаться определенного темпа. Постепенно перед ней замаячили угловатые силуэты укреплений, резко выделявшиеся на фоне естественной шероховатости холма.
Внезапно перед ней по траве молнией пролетел серый комок. Лизетт отшатнулась, выхватив дирк из складок своего плаща, сердцебиение ее участилось, гулко отдаваясь в голове. Силуэт мгновенно исчез, и она поняла, что это был заяц. Дрожащими руками Лизетт спрятала дирк и в сердцах выругалась. Она задержалась на секунду, пытаясь успокоиться, и глубоко вздохнула, ожидая, пока пот стечет с брови.
Достигнув первой стены, Лизетт перелезла через выступающее земляное укрепление и скатилась в глубокую расселину под ним. Лежа на спине, она смотрела на мерцающие звезды, прислушиваясь к шагам приближавшихся солдат. Тишина. Потихоньку подтянувшись, она метнулась через вырытую руками человека канаву к основанию следующей стены. Та была круче первой, и она представила себе тот ливень копий и камней из пращей, что, должно быть, обрушился на римских легионеров, застрявших в этой канаве много столетий тому назад.
На вторую стену она влезла, цепляясь за скользкую траву для устойчивости и подтягиваясь к остроконечной вершине. Быстро и безмолвно добравшись до нее, она осторожно выглянула из-за края. Перед ней раскинулся форт. В темноте она могла различить повозки с бочонками и оружием, а ними ряды курганов, где покоились короли прошлого. За могильными холмами, к северу от форта, виднелись ряды бледных смазанных пятен - палатки ее врагов, и она надеялась, что не разбудит их. Она оглянулась по сторонам. Часовых не было видно. Южный склон практически не охранялся, потому что атака со стороны крутого склона была крайне маловероятна, и Лизетт поблагодарила Господа, ведь ее авантюра может увенчаться успехом. У нее в запасе еще оставалась пара минут, прежде чем появится привычный патруль из трех человек.
Лизетт покинула свое укрытие и, задержав дыхание, побежала к искусственно выровненной вершине. Добежав до ближайшей повозки, она плотно прижалась к ней. Тишину нарушал лишь скрежет ее зубов. Выглянув из-за широкого колеса, Лизетт принялась изучать пологую равнину. Ее взгляд скользнул справа налево, выхватив палатки и дальние деревья, пока не остановился на самом западном кургане. Великий курган, так окрестил его Бенджамин. У его основания, как она помнила из вчерашнего осмотра, неподвижно стояла серая палатка. Она вспомнила, как в первый раз ее увидела. Как майор Хантер обошел ее, не проронив ни слова о назначении палатки. Она была слишком мала для солдата и чересчур хорошо охранялась, чтобы быть обычным складом.