Кровь Севера
Шрифт:
— Пиво тоже имеется, — дипломатично ответил я.
Объяснять, чем именно вызвана наша солидная осадка, лучше не стоит. Из того запаса, что мы купили у ютландцев, оставалось еще бочонков пять. На угощение хватит. Лишь бы «дорогие гости» не полезли в трюм за добавкой.
Тут гребцы на драккаре уперлись веслами и резко сбавили ход. Мгновение — и мы сошлись борт к борту. По моему знаку Скиди и Гуннар Гагара бросили вниз концы (наш кнорр, несмотря на осадку, был на метра на полтора выше), а сконцы — кранцы: пару мешков с шерстью.
Так
Свартхёвди наконец взял себя под контроль. Улыбнулся во всю пасть и перемахнул через борт — прямо в объятья Хавгрима Палицы.
Люди Торкиля-ярла попрятали оружие (какое восхитительное зрелище!) и тоже лыбились. А где же сам ярл?
Оказалось — нету ярла. То есть — есть, но не здесь, а при дворе главного датского конунга. С основной дружиной. А перед нами, так сказать, вспомогательная. Молодежь. За главного в ней — ярлов сынок, Эйнар Торкильсон. А наставником при нем — старина Хавгрим. Вот ведь как удачно получилось.
— А мы идем фризов пощипать, — поведал нам Палица уже под пивко. — А, может, и дальше. Как получится. А вы с кем торговать будете?
— В Хедебю поплывем, — соврал Медвежонок. — А там, может, и в Гардарику. Когда Хрёрек-ярл вернется. Он с Рагнаром на франков пошел.
— А вы что ж остались? — дерзко спросил молоденький Торкильсон.
Я еле успел ухватить за локоток Скиди, который вознамерился достойно ответить сыну ярла.
— Да он на моей сестре женится, — ухмыльнулся Медвежонок. — А она — такая красавица! Ей прошлым летом сын конунга Харальда из Вестфолда свадебный дар преподнес. И знаешь, что вышло?
Умело соскочив со скользкой темы, Медвежонок перевел разговор на события позапрошлой зимы. Я время от времени поддакивал и следил, чтобы Скиди не сболтнул лишнего.
Из нашей команды на дружеской пирушке присутствовали только мы трое. А вот всё пиво было наше. Так что напоследок, при расставании, ярлов сынок распорядился отдариться парой мешков сушеной рыбы. Мол, дорога дальняя, пригодится.
Мы отказываться не стали. Из конспирации.
— Эти сконцы — никудышные моряки, — заявил Свартхёвди, когда мачта драккара растаяла вдали. — Решили, что мы только-только в море вышли.
— Я бы тоже так подумал, — подал голос Скиди. — Весна. Самое время.
Медвежонок заржал. И Ове Толстый вторил ему гулким, как из бочки, хохотом.
Скиди обиделся. Сначала. Потом, когда Свартхёвди обьяснил, в чем косяк, — загрустил.
— Не отличить корабль, который больше месяца в море от того, который только что вынесли из сарая! Га-га-га!
— Ты не дуйся, — сказал я своему гордому ученику. — Подумай, что было бы, если бы сконцы оказались поглазастее.
Скиди подумал — и сразу повеселел. А повеселев, отправился миловаться с Орабель.
А я тоже подумал, подумал… И решил всё-таки узнать, кого больше любит моя невеста: меня или подарки?
Отозвал в сторонку Медвежонка и уговорил устроить его родне сюрприз.
Свартхёвди охотно согласился. Он любил устраивать сюрпризы.
Как позже выяснилось: у них это было семейное.
Его матушка тоже приготовила мне сюрприз. Личного характера.
Эпилог
— Значит вот как… — промямлил я, глядя на крохотное существо с золотистыми кудряшками, ожесточенно терзавшее волчью шкуру. — И как же зовут это чудо?
— Хельги, — Рунгерд ласково улыбнулась малышу. — Пусть это имя напоминает людям о его происхождении.
— И кто же его отец? — с легкой иронией поинтересовался я.
— Может быть Ньёрд? Он такой красавчик…
Она шутила, но я почувствовал легкое напряжение в ее голосе.
— Очень возможно, — согласился я. — Пусть будет Ньёрд.
— Я попрошу моего сына Свартхёвди принять его в наш род, — холодным, как январский ветер голосом сообщила Рунгерд.
— Свартхёвди не может стать его отцом, — возразил я. — Он же твой сын. Думаю, я не солгу, если скажу, что не он, а ты — старшая в этом фюльке.
— Тогда мне остается только одно: взять себе мужа. Он и усыновит Хельги.
Она шутит или — серьезно? Может уже присмотрела кого-нибудь…
— Хороший муж может сделать женщину счастливой, — изрек я с важным видом. — Однако не вижу необходимости выходить замуж для того, чтобы подыскать отца этому малышу. Думаю, я сам мог бы усыновить его. Если ты не против. Само собой, он будет жить с матерью до тех пор, пока не наступит время растить из него воина.
Нормальная практика для скандинавов. Сплошь и рядом они отдают подросших детей на воспитание в семьи родичей.
— Ты согласна?
Рунгерд молча наклонила голову.
— Что-то не так? — Я шагнул к ней, заглянул в глаза, положил руки на плечи.
— Я подумала… — голос ее дрогнул. — Ты не захочешь признать его. — И, чуть слышно: — Это ведь не Ньёрд его отец, а ты. Можешь мне не верить, но с тех пор, как ты появился в этом доме, у меня не было других. Ни людей, ни богов.
— А почему я должен тебе не верить?
Меня не было больше года. Когда я уплывал, Рунгерд уже была беременна. Какие могут быть сомнения?
— Он совсем не похож на тебя, Ульф Черноголовый. Ни единой черточкой.
Странно. Я видел Рунгерд совсем близко, вдыхал ее запах, касался ее… И не чувствовал желания. А ведь она — мать моего сына. Моего первенца, уж простите за пафос. Впрочем, это и к лучшему. Время излечило меня от прежней страсти. И слава Богу!
— Вот и отлично, что не похож! Кто-то недавно говорил о Ньёрде? Было бы странно, если бы ты родила от Бьёрна черноволосого и черноглазого мальчишку.
— Тогда это был бы уже не Бьёрн, — Рунгерд слабо улыбнулась. — Значит, ты не сомневаешься?