Кровь Троянского коня
Шрифт:
Ирина осторожно выглянула из-за бочки и стала свидетельницей пикантной картины: толстый монах находился в обществе девицы фривольного вида. Они явно предавались плотскому греху. Ирина хмыкнула – надо же, чем занимается уважаемый библиотекарь!
Внезапно раздался топот, потом стук с обратной стороны потайной двери, которую заперла Ирина, послышались вопли по-русски:
– Открывай, Татищева, я знаю, что ты там! Эй, монах, куда лезешь, я первый! Эта мерзавка закрыла дверь, что нам делать?
Девица взвизгнула:
– И это что, тоже крысы орут? Ой как страшно!
Монах, который был явно разочарован тем, что девица прекратила исполнять свои прямые обязанности, заохал:
– Ну и призраки, и что? Да, ходят тут всякие неприкаянные души, мы к этому привыкли, они воют и жалуются на свою страшную судьбу. Не бойся, они ничего тебе не сделают, да и я с тобой, я же, в конце концов, божий человек, если что, прогоню их крестным знамением.
Девица, не удовольствовавшись таким объяснением, стала судорожно собирать с пола разбросанные вещи.
– Я пришла сюда не для того, чтобы меня пугали привидения, – говорила она. – И где мой лифчик, ты на нем разлегся, а ну-ка поднимайся!
Ирина, выбрав момент, попыталась проскользнуть мимо к двери. В ту секунду, когда она почти была у цели, раздался вопль девицы:
– Мамочки, это что такое белое у двери? Это призрак! А-а-а!
К ее воплю присоединился крик монаха, который немедленно забормотал молитву по-латыни. Ирина, оставив порочного библиотекаря и его пассию в кладовой, побежала по большой лестнице вниз. Вот он, центральный коридор, еще один пролет, и она окажется на воле!
Она услышала громкие голоса и остановилась. Кто же там? Разговор велся по-английски. Она различила голос Ярослава Мефодьевича.
– Так вот, мой дорогой аббат, я повторяю, что не верю вам. То, что вы сегодня презентовали ученому сообществу, подделка. Я пришел к вам в напрасном желании выяснить правду, а вы утверждаете, что ничего не знаете. И почему господин д'Эрбервиль отказывается принять меня, это более чем странно, я ученый с мировым именем, я имею право знать правду!
Ирина поняла: Иваницкий пришел к настоятелю монастыря, чтобы потребовать подлинный манускрипт отца Ансельма. А манускрипт у нее в ларце, и она сегодня же отдаст его Ярославу Мефодьевичу. И не доберется до него ни алчная Зинаида, ни лживый Валера, ни тем более таинственный монах-грабитель.
– О, я прекрасно понимаю вашу точку зрения, достопочтенный профессор, но уверяю, это ошибка, тот манускрипт, который вы сегодня видели, и есть оригинал! И многие из ваших коллег в этом убеждены!
Голоса удалялись, наверное, аббат пытался выпроводить поднадоевшего ему русского профессора. Ирине пришлось ждать не меньше четверти часа, пока она решилась двинуться к выходу. Она снова оказалась на свежем воздухе. Слава богу, ночное приключение закончилось!
Но едва она произнесла про себя эту фразу, как сразу же раскаялась. Вывернув со стороны монастырской церкви к центральному входу, она опять услышала голоса, на этот раз разъяренные и ожесточенные. До нее донесся упрямый бас Иваницкого и жалкий заикающийся лепет Попондополо. Надо же, профессор натолкнулся на своего ассистента, который должен пребывать в Москве.
– И не говори мне, Валера, что ты специально приехал вслед за мной! – бушевал профессор. – Теперь мне все понятно! Боже, каким я был наивным и слепым идиотом! Сколько раз мне говорили, что ты якшаешься с Зинаидой, а я не верил! И даже эта девочка, писательница, пыталась мне на что-то намекнуть, но я никак не хотел обращать внимания на ее слова. Ты иуда, я не хочу иметь с тобой дела!
– Но, Ярослав Мефодьевич, я вам все объясню, – голос Попондополо дрожал. – Это все бабские сплетни, я не предал вас, вы же знаете, как я верен вам! Это все наветы врагов. Вы не можете отказаться от меня, а как же моя докторская…
– Пиши ее со своей подругой Треухо-Ляпиной! – серчал профессор.
– Ярослав Мефодьевич, вы вынуждаете меня пойти на крайние меры, не оставляете другого выбора…
Ирина не успела дослушать, какой такой выбор предпочел Валера, потому что со стороны церкви донеслись приглушенные голоса. Оказывается, монастырь жил ночью своей, и вполне бурной, жизнью.
– Жером, ну что ты делаешь, отпусти меня, – хихикала девица, к которой за пазуху лез толстый библиотекарь. – Ты ведь монах, а ведешь себя…
– Ну давай по-быстрому, прямо здесь, – пел библиотекарь. – Тут никого нет, разве что этот полоумный папаша Матье, но он все равно ничего не соображает…
– Жутко у вас в монастыре, – отвечала девица. – Ну что ты делаешь, не стаскивай с меня колготки! Вдруг опять призраки заявятся…
Ирина покачала головой. Да уж, нравы в монастыре Святого Духа царили необыкновенные! Спор Иваницкого и Попондополо стих, Ирина решила, что дорога свободна. Кажется, теперь действительно все позади!
И в этот самый момент раздался дикий, раздирающий уши и нервы крик, полный отчаяния и страха. Ирина окаменела – что же произошло?
– Не-е-ет! – она узнала голос Иваницкого. – Помогите, ради бога-а-а-а-!!!
Ирина бросилась из-за угла во двор, но там никого не было. Но ей же не почудилось, она явственно слышала мольбу профессора о помощи. Ее взгляд упал на колодец бессмертия – крышка, которая обычно закрывала жерло, валялась на земле, и из шахты слышался удаляющийся нечеловеческий вопль:
– А-а-а-а-а-а-а! Уа-а-а-а-а-а! Помогите-е-е-е-е!
Ирине стало дурно – что же произошло? Она подбежала к колодцу и заглянула в него. Крик затихал. Получается, что… Она увидела портмоне профессора, которое сиротливо лежало на каменном краю колодца, и еще какую-то темную вещицу, зацепившуюся изнутри за свод.
Крик почти затих, но удара тела так и не было слышно. Неужели колодец и в самом деле бездонный и выводит прямиком… в ад?
Ирина машинально взяла в руки портмоне. Деньги и документы – вот и все, что осталось от профессора Ярослава Мефодьевича Иваницкого. Какая ужасная, инфернальная смерть. Несчастный случай? Да нет, профессор никак не мог сам упасть в колодец, его кто-то сбросил. Ирина вспомнила – за несколько минут до смерти Иваницкий спорил с Попондополо, грозил тому разоблачением и потерей прежнего статуса. И Валера говорил что-то о последнем средстве, которое у него осталось…