Кровь Зверя
Шрифт:
– Вот это, что ли, научный центр? – спросил Шартьев.
– Пожалуйте к главному входу, профессор, – ухмыльнулся Делягин. – Товарищ капитан, что-то никто не встречает. Может, здесь и нет никого?
– За мной, – коротко бросил Алехин и зашагал ко входу.
В холле никого не было, место вахтера за темной деревянной стойкой пустовало. От входной двери лестница вела на второй этаж. Федералы переглянулись и пошли к ступенькам. На втором этаже коридор уходил влево и вправо, по обе стороны – закрытые двери. Алехин свернул направо. Подергал одну дверь, другую – заперто. Так добрались
– Попробуем налево от лестницы. – Непоседливый Шартьев уже вошел во вкус. – Чур, теперь я открываю.
Он быстро пересек коридор, и первая же дверь слева открылась.
– Бинго! – объявил прапорщик. – Я выиграл. С первого раза, обратите внимание!
– У тебя рука легкая, – поддержал приятеля Делягин. – Первое открытие профессора Шартьева – вот эта дверь.
– Клоуны, – буркнул Алехин.
Он заглянул в комнату. Помещение было небольшим, вдоль стен – полки, забитые туго стянутыми пачками брошюр, колбами, банками, книгами, мотками проводов, каким-то компьютерным хламом… Все это валялось как попало, никакой системы на полках не наблюдалось. То же самое на столе у окна и на подоконнике. На столе из груд распечаток подмигивал дрожащим огоньком системный блок компьютера, монитор заслонила фигура сотрудника лаборатории. Крупный молодой парень, однако не выглядящий здоровяком. Он сидел вполоборота к двери, отставив ногу, и косился на монитор. Все в нем казалось неопрятным, мешковатым, обвисшим. Даже очки были тусклые, дужка примотана изолентой. Одет он был в брюки, пузырями обвисшие на коленях, и неопределенного цвета свитер с кожаными вставками на локтях и плечах. Свитер был покрыт грязными пятнами и в нескольких местах прожжен.
Алехину, приученному к порядку, комната и ее обитатель сразу не понравились. Парень развернулся к гостям, и капитан увидел, что на столе в опасной близости от груд бумаги дымится паяльник.
– Я Алехин, новый начальник отдела безопасности. Где я могу найти профессора Баргозова?
– У нас нет отдела безопасности, – буркнул парень.
– Есть с сегодняшнего дня. – Шартьев вылез из-за спины командира и оглядел комнату. – Богато живете, тут припасов на год хватит, если туалетная бумага закончится. Опять же фиксирую злостное нарушение пожарной безопасности посредством паяльника. Товарищ капитан, что у нас за это предусмотрено? Расстрел?
Алехин посторонился, впуская в комнату Делягина. Плечистый старлей не смог бы протиснуться там, где влез верткий Шартьев. Делягин повертел головой, озирая беспорядок, и хмуро сказал:
– Расстрел здесь жирно будет. Пару щелбанов – в самый раз. Развели помойку…
– Отставить, – устало приказал Алехин. Ему в отличие от подчиненных было немного не по себе. Не так представлял он вступление в должность. – Мне нужен профессор Баргозов. Где я могу его найти?
Парень в очках нагнулся, вытянул из-под стола палку и, опираясь на нее, тяжело встал.
– В Секторе можете найти. Все там сейчас, полевые работы. Но я бы не советовал там искать.
– А вы?..
– Я старший лаборант Кожухов. Женя Кожухов. Евгений. Я из-за ноги пойти не смог, а то бы и меня вы на месте не застали. По графику, день через три выход в Сектор на замеры. Сегодня
– А вообще большой здесь штат? – Алехин подошел к старшему лаборанту и пожал руку.
– Баргозов, я, трое лаборантов, двое подсобных рабочих и завхоз… А, да, завхоз еще здесь, но с ним говорить бесполезно. – Женя Кожухов криво улыбнулся. – Он бухой. С утра шары заливает.
– Так сейчас вроде и есть утро, – вставил прапорщик.
– Да? – Кожухов оперся на стол, отставил палку и стал протирать очки. – Ну, может, еще не добрался до кондиции. Под лестницей, по которой вы сюда поднялись, есть дверь, постучите, если заперто. Может, он еще в состоянии встать и до двери добраться.
– А прежде чем паяльником работать, бумаги лучше все же прибрать, – посоветовал Алехин на прощанье.
В коридоре он оглядел подчиненных.
– Как вам место службы?
– Та еще богадельня, – заявил Шартьев.
– Бардак, конечно, – кивнул старлей. – А какие наши задачи? Паяльники за ними выключать?
Алехин подумал и сказал:
– Сейчас навестим завхоза, потом пройдемся по территории.
Обсуждать поручение полковника он не собирался. Незачем грузить этой заботой профессора Шартьева с профессором Делягиным. Помочь они все равно не смогут, тут уж разбираться придется ему, Алехину.
Спустились на первый этаж, заглянули под лестницу. Там над обшарпанной дверью горела тусклая лампа в пропыленном плафоне.
– Давай, профессор, – кивнул Шартьеву старлей, – приложи свою легкую руку.
Легкая рука прапорщика сработала и здесь – дверь оказалась не заперта, изнутри пахнуло затхлым духом, кислятиной и пылью. Алехин шагнул в полутемный низкий коридорчик. Из-под неплотно прикрытой двери напротив входа пробивался неяркий свет, две другие, прочные, окованные железными листами, были заперты. Здесь было холодно, даже парок изо рта вылетал при дыхании. Шартьев потрогал солидный замок и хмыкнул:
– Оружейка. Сердце подсказывает.
Капитан миновал коридор и оказался в длинной комнате. Здесь стояли шкафы с ящиками, коробами и контейнерами; все было покрыто пылью, в углах наросла плесень. Где-то совсем рядом бубнил телевизор.
Алехин нащупал в кармане лист бумаги, сложил конвертом и всыпал туда горсть пыли, которую сгреб с полки. За полками звякнуло стекло, раздался звук отодвигаемого стула, кто-то одышливо засопел. Капитан обогнул шкаф и увидел встающего из-за стола пожилого мужчину в ватнике. Стол завхоза разительно отличался от того, за которым работал паяльником лаборант Кожухов. Единственная бумага – газета с масляными пятнами, на ней разложена закуска. Еще в наличии имелись пол-литровая бутылка и стакан.
– Капитан ФСБ Алехин, – представился капитан, протягивая удостоверение, – новый начальник отдела безопасности. Потрудитесь привести себя в порядок и подняться в холл. Жду вас там через час.
Завхоз удостоверение не взял, забормотал, запинаясь:
– Так точно, слушаюсь! Я сейчас, сейчас… все приберу сейчас! От холода, для сугреву, значит, холодно здесь…
Федералы поднялись в холл. Шартьев глубоко вдохнул – после холодного вонючего подвала пыльный застоявшийся воздух казался приятным и свежим.