Кровавая баня Крупнера
Шрифт:
*** - Как ты думаешь, он будет молчать?
– спросил осторожный Шламов. - Должен, - ответил Нечипоренко, имея в виду Калямова.
– К тому же его скоро откомандируют на новое задание, буквально через несколько дней. Я уточнял, куда-то на Север. А отчитываться по розыску он должен только передо мной. - Ну хорошо, - решил Шламов.
– Подождем, когда уедет, и начнем. Компаньоны сидели на даче тещи Нечипоренко, которая перед началом учебного сезона у внуков свалила в город. Тут же в подвале с соблюдением всех мер предосторожности содержался Крупнер. Он был прикован длинной цепью к вмурованному в стену кольцу, рядом стояла миска с едой и запас "сенсорного стимулятора", который на всякий случай решили пленнику сохранить. Крупнер почти не двигался, и Нечипоренко был немало потрясен, когда Калямов сообщил, что взял Крупнера живым. Вид самого Крупнера не оставил равнодушным даже Шламова, в памяти которого еще свежи были воспоминания о кошмарной ночи в Исследовательском центре. "Довела химия!
– мелькнула первая мысль, затем в нем проснулось сожаление: - Досталось же ему". Крупнер выглядел неважнецки: бледный, иссохший, волосы сзади слиплись в почерневшую корку, и глаза - эта квинтэссенция муки свидетельствовали о том, что в нем мало осталось от спортсмена-убийцы. Вячеслав Сергеевич был абсолютно инертен и не реагировал на внешние раздражители. К водворению в подвал он отнесся спокойно, словно внешнего мира вообще не существовало. Временами он начинал двигаться, чтобы сделать инъекцию или поесть. Если еды рядом не было, он не просил. Испражнялся он под себя, и это доставляло Нечипоренко мало радости, когда он думал о предстоящей уборке. И еще он думал, как поведет себя теща, обнаружив прикованного Будду в качестве сюрприза от зятя, если ей вдруг взбрендит появиться на даче. Нечипоренко твердо решил не допустить ее визита. При помощи знакомого из канцелярии Енчукова Нечипоренко узнал дату отправки Калямова - 20 октября. Все было бы не так плохо, имей гэбист доступ к информации лично, но такой возможностью капитан не обладал и поэтому довольствовался сведениями из вторых рук. "Генеральную репетицию" наметили на 24-е число. Объектом исполнения выбрали заместителя начальника пятой лаборатории Белова - лицо, идеально подходящее по всем параметрам. Белов непосредственно работал с Крупнером, и у того были все мотивы для мести. Шламов ждал конца рабочего дня. Меньше свидетелей, да и Центр можно будет покинуть, не вызывая подозрений. Когда часы над его головой начали показывать
– дверь отворил Белов, Он ждал кого-то другого, скорее всего начальника четвертой лаборатории, с которым частенько кирял. Шламов работал недавно и не знал всех по именам. - Нет, это я, - сказал он, бесцеремонно вторгаясь в комнату. Белов уступил дорогу. - Что-нибудь случилось? Шламов внимательно осмотрел помещение. Вроде никого. Но дополнительная предосторожность не помешает. - Нет, ничего. В соседнюю комнату внутренняя дверь есть? - Здесь нету, - Белову не понравилось настороженное спокойствие начальника охраны. Он почему-то испугался и решил эту машину не злить.
– Вот две другие сообщаются. Когда здесь был санаторий, там помещался номер-люкс. - Понятно, - кивнул Шламов.
– А в той комнате у вас кто? - Сейчас никого, но у меня есть ключи... Закончить Белов не успел. Набитый кулак майора врезался в височную впадину и убил его на месте. Белов отлетел к стене, опрокинув стеллаж с оборудованием. Получилось много шума, в пустом здании это было слишком заметно. С окаменевшим лицом Шламов выскочил за дверь, затворив ее ногой. В коридоре никто не показывался. Двигаясь крайне тихо, Шламов вернулся в свой кабинет и посидел там для порядка еще минут сорок. Тревога не поднялась. Шламов собрал свою сумку и пошел домой.
*** Несмотря на поздний час, полковник Грановский оставался в кабинете, стараясь не поддаваться панике. Крупнер совершил новое убийство. На этот раз жертвой стал зам. нач. пятой лаборатории Белов, которого Крупнер "навестил" прямо в Исследовательском центре. По-видимому, он нашел какие-то новые проходы в ИЦ, потому что охрана ничего подозрительного не заметила. Или сам Крупнер открыл новый способ перемещения. Грановский был хорошо осведомлен о сверхчеловеческих возможностях "спецпациентов", появлявшихся под воздействием СС-91, и мог догадываться, чего достиг Крупнер, имея запас препарата и проводя собственный "СС-курс". Воображение у полковника было богатое. Грановский без особенного удовольствия представлял невидимого и неуязвимого маньяка, тем более что срыв испытаний, который вот-вот должен был наступить, стоит Центру лишиться последних специалистов, грозил отстранением от должности, а выходить на пенсию в звании полковника Грановский не хотел. Он хотел стать генерал-майором и окончить свои дни в должности. Ему нравилась служба и даваемая ею власть. Оперативники, занимавшиеся розыском Крупнера, хранили олимпийское спокойствие. Хотя Нечипоренко и разводил руками, доказывая полную некомпетентность, вменить убийство Белова ему в вину было нельзя. Грановский решил разобраться во всем сам и использовал максимум влияния, чтобы ускорить получение данных экспертизы. Из заключения экспертов следовало, в частности, что Крупнер поменял обувь. Это означало, что у него есть место, где может хранить вещи и, скорее всего, спать. Возможно, что это квартира, не учтенная сыскарями, или результат их разгильдяйства. Так или иначе оперативники где-то прокололись, и это позволяет убийце разгуливать на свободе. А возможно, он просто водит всех за нос. Ругательства у Грановского кончились, вдобавок разболелась язва. Он был бессилен что-либо поделать.
4 Калямов прослушал очередной инструктаж и теперь бесцельно болтался по управлению. Его командировка откладывалась, но начальство заботливо составило план занятий, включавший в себя стрельбы, рукопашный бой и оперативное ознакомление с изменением обстановки в регионе, куда он должен отправиться со дня на день. Калямов был доволен собой: последнее задание он выполнил с блеском - нашел и взял опасного убийцу-рецидивиста, пусть даже раненного в голову и заглушенного наркотиками до состояния зомби. Главное - сам факт, которым можно было гордиться. - Привет, Славик! - А, привет, - невысокий щупленький коллега, также входивший в оперативно-розыскную группу, принимавшую участие в реализации "Паутинки", остановился пожать Калямову руку. - Чего такой озабоченный? - Ты вовремя ушел, - заметил Славик, - нас опять трахают во все дыхательные и пихательные. Крупнер нового жмурика нарисовал, представляешь, какой гад, прямо в институте! Ну, нас теперь и имеют все кому не лень. Пока, я побежал. Растерянный Калямов проводил Славика взглядом. Он ничего не понимал. Как же так, ведь он лично передал Крупнера капитану Нечипоренко? Неужели опять убежал, или... Или его отпустили. Калямов злобно прищурился. В нем снова заиграла кровь "волкодава".
*** - Все отлично, - сообщил Нечипоренко, когда Шламов залез в салон, и машина тронулась.
– Эксперты считают, что это сделал Крупнер. Сработано исключительно чисто. - Нормально, - кивнул Шламов, - не подкопаешься, - Как обстановка в управе? - Никто не понимает, как Крупнер попал в здание, но меня особенно не мурыжат. - А неособенно? - Грановский пару раз вызывал. Наехал, конечно. По-моему, его пора мочить, пока он что-нибудь не придумал. - "Что-нибудь" - это что? - Например, не взял охрану из "Цунами". Ему это положено. - Это сильно усложнит дело? - В принципе нет, но это МОИ ребята. - Они больше не твои, - тон Нечипоренко внезапно сделался резок.
– Не будь идеалистом, Серега. Им прикажи тебя по стенке размазать - размажут не задумываясь. Они уже против тебя. И против нас. А мы против них. - А с твоим когда?
– перебил его Шламов. - Сначала Грановский, - ответил Нечипоренко, - не будем отступать от плана. С Бабиным будет легче - его никто охранять не станет. - Ты, кстати, этого кормил? - Да хрен с ним, потерпит разок. Меньше срать будет. - Нет, надо покормить, а то экспертиза усомнится в его физическом соответствии действию. - Да он же супермен, - отмахнулся Нечипоренко.
– Хотя ты прав. Хрен с ним, прокатишься? - Боишься один? Нечипоренко рассмеялся. - Вдвоем надежнее. Пистолет с собой? - Он у меня на постоянке. Красная "шестерка" стремительно уходила в пригородную зону. Следовавший за ними на своей синей "ВАЗ-21013" Калямов просто выпадал в осадок от прослушивания разговора. Машину Нечипоренко он снабдил радиомикрофоном еще прошлой ночью и теперь мотался за ней по городу, стараясь не попадаться на глаза и держась в радиусе устойчивого приема. Диалог мог стать настоящей бомбой. Если его подать как диверсионно-террористическую деятельность, то можно существенно приподняться в глазах начальства. По роду оперативной деятельности Калямов был "кротом" - агентом, внедряемым в неформальные группировки, но успешно работал и в среде коллег. Он всегда был не прочь при случае услужить начальству, и за это ему прощались кое-какие грехи. А грехи у Калямова были.
*** Крупнер имел все основания радоваться месту, в которое он попал. В отличие от чердака здесь не дуло, было тихо, темно и присутствовала еда - достаточно было протянуть руку. Тут имелись все условия для самоуглубленной бессознательной медитации, и Крупнер пользовался ими. Он постигал тысячи истин, которые не мог выразить, потому что у него не было слов. Но их и не требовалось выражать. Истины складывались в простую и ясную картину мира. Крупнер старался постичь ее целиком, это у него постепенно получалось. Нечипоренко открыл крышку люка и зажег в подвале свет. Оттуда сразу пахнуло ароматом авгиевых конюшен. Пленник был на месте. Нечипоренко спустился, чтобы забрать миску, и застыл в изумлении. Крупнер неподвижно висел над полом сантиметрах в пятнадцати-двадцати. Он левитировал. - О, Господи, - выдохнул Нечипоренко. - Что там у тебя такое?
– насторожился Шламов, доставая "макаров". - Ты только посмотри!
– Нечипоренко схватил миску и выкарабкался наружу. - Чего? - Да нет, посмотри сам. Нечипоренко удалился на кухню, а Шламов внимательнее пригляделся к пленнику. Ничего особенного, разве чуть выше стал, или только так кажется? Сверху было плохо заметно. Нечипоренко вернулся, поставил миску на место и проворно выбрался из подвала. - Тьфу, гадость. Глаза б мои не видели! Ему было противно и страшно. Из-за этого теперь весь дом стал неприятным местом, словно он держал в подвале что-то отвратительное и страшное, например, большую ядовитую змею. Бранясь и отплевываясь, Нечипоренко сел в машину, и они укатили. Калямов не стал их провожать, на ночной трассе он был очень заметен. К тому же не мешало без помех выяснить, кого они держат в доме. Калямов подозревал, что Крупнера. Но каким образом им удалось сговориться? Ответ на этот вопрос Калямов и хотел поискать. Висячий замок на наружной двери он открыл при помощи гвоздя, однако дверь с веранды в жилую часть дома запиралась на врезной, и с ним пришлось повозиться. Калямов не справился и был вынужден поискать другие пути в дом. Впрочем, они нашлись быстро. Углядев внушительную щель между крышей и стеной, чекист взобрался по торцам бревен сруба и оказался на чердаке. Оттуда на кухню вел свободный проход. "Он где-то здесь", - подумал Калямов, зажигая фонарь, прихваченный из машины. Крупнера он в доме не обнаружил и совсем отчаялся найти, когда заметил вход в подвал. Калямов потянул за кольцо и посветил вниз. Крупнер зажмурился от яркого света и прикрыл ладонью глаза. При этом он не переставал размеренно жевать. Калямов спустился и обнаружил его сидящим в луже, происхождение которой не вызывало сомнений. Морщась от зловония, он наблюдал, как привыкший к свету Крупнер взял рукой новую порцию каши и кинул в рот. Вокруг пояса он был обмотан цепью, другой конец которой крепился к кольцу на стене. - С какой целью они тебя тут держат, пипл а стрейндж?
– спросил Калямов, но ответа не получил. Еще раз окинув взглядом подвал, он выбрался наружу и привел замки в первоначальный вид. Затем сел в машину, размышляя, каким образом подельникам удалось заставить Крупнера работать на себя. Не за порцию же каши? Тогда что? Может быть, наркотики, без которых Крупнер дня прожить не мог. Кололи же ему в Центре всякую гадость. Как его там, СС-91. Может быть, он вызывает привыкание? Во всяком случае интересная новость. Крупнер у них, и они его используют. Кто следующий, Грановский? На него Калямову было плевать. Вот допустить смерть Бабина было бы большой ошибкой, а Грановский... Именно эту карту он и решил разыграть.
*** На следующий день Калямов попросил отгул и был отпущен. Драгоценного времени он терять зря не стал и, договорившись с парой приятелей попользоваться их машинами, плотно сел на хвост Нечипоренко. До шести вечера ничего примечательного не случилось, а потом произошла встреча с Шламовым. С этого момента Калямов полностью превратился в слух, и не зря: Грановского наметили порешить сегодня. Все разговоры велись настолько открытым текстом, что можно было не сомневаться - подельники уверены в своей безопасности. Да и с чего волноваться? Нечипоренко нигде не засвечивался, чтобы приставлять к нему наблюдение и брать на прослушивание машину. К тому же гэбист полагал, что единственный опасный человек давно убыл в служебную командировку и помешать не сможет. Фонограмма переговоров была настолько откровенна, что не вызвала бы сомнения даже у районного судьи, вздумай Калямов к нему обратиться. Но это было ни к чему. Он спокойно пас их по городу, от случая к случаю меняя машины, припаркованные по маршруту. Он ждал, когда примутся за Грановского, чтобы начать действовать. Наступил вечер. Заговорщики посидели у Шламова и около часа ночи отправились на дело. Калямов спрятал "Опель" за мусорной площадкой, откуда хорошо просматривался щламовский парадняк, и подождал, пока "шестерка" выедет со двора. Он не хотел быть замеченным раньше времени и старался держаться поодаль. Но его ждал облом. Карбюратор, уже преподносивший сюрпризы, на этот раз вообще отказался функционировать. Калямов откинул капот и, яростно матерясь, уставился внутрь буржуйского механизма. "Опель-Рекорд", купленный на германской свалке, был ведро ведром, но так основательно подводил впервые. Калямов открыл багажник и достал чемоданчик
*** Когда Шламов появился на лестничной площадке, худшие его опасения сбылись. Он готовился к такому обороту, но только сейчас понял, что иного выхода у него нет. Шламов как никто другой знал штатное расписание "Цунами". Человека, стоящего у двери, он тоже знал. Второй должен был находиться в квартире и меняться с ним каждые два часа. - Привет, Босов, - сказал он, уверенно идя вперед.
– Павел Борисович предупреждал насчет меня? - Здравия... здравствуйте, - поприветствовал сержант своего бывшего командира. Его появление, пусть даже в столь поздний час, не вызвало у Босова опасения - он полностью доверял майору.
– Нет, не предупредил, но я сейчас уточню. - Кто с тобой в паре?
– спросил Шламов. - Прапорщик Мартынов. - А, Шланг! - Да, Шланг.
– Босов засмеялся, он был рад, что командир вспомнил кличку Мартынова. Включить рацию Шламов ему не дал.. Он выждал, когда Босов расслабится, только в этом случае можно было рассчитывать на успех - реакция у его бойцов всегда находилась на высоте. Быстро скользнув вперед, он ткнул сержанта пальцем под ребра, заблокировал встречный коленом в пах и добавил ребром ладони под ухо. Подхватив падающего сержанта, он тихо свистнул. Тут же на площадке возник Нечипоренко. Шламов передал ему воина, примерился и ударил кулаком в висок. Голова Босова мотнулась в сторону, Нечипоренко едва удержался на ногах. Работа мясника была сделана. Шламов сорвал с трупа берет и надел на себя. - Помогай, - шепнул он, расстегивая портупею. Прапорщик Мартынов пил чай на кухне полковника Грановского. Сам полковник мирно спал, приняв на грудь двести граммов коньяку. Жена и внучки на время переехали к зятю. Дедушка Павел отдыхал. Мартынов услышал за дверью какую-то возню, но перед тем, как встать, педантично осушил стакан. В глазке он увидел искаженную линзой голову в берете и зеленое камуфлированное плечо. Вероятно, Босов от скуки разминается. Разговаривать с ним через дверь Мартынов не стал, он уважал начальство и не хотел тревожить полковника. Пусть лучше спит. Шланг посмотрел на часы. Без восьми минут два, скоро на смену. Он был большой аккуратист и старался в точности соблюдать инструкции. В два так в два. Он поправил ремень и, переступая голенастыми ногами, вернулся на кухню. Стрелки на часах подошли к двум пополуночи. Мартынов зевнул, повесил на шею пистолет-пулемет "Кипарис", отщелкнул замки и открыл дверь. Там ждал Шламов. Последним чувством Мартынова, покидающего этот мир, было изумление, смешанное со страхом. "Проверка?!" - подумал он, прежде чем заученным движением Шламов сократил численность отряда "Цунами" еще на одного человека.
*** Крупнер мыслил. Он витал на необъятных просторах Истины, которая становилась ему понятной. Наслаждаясь великолепием познания, достигнуть которого можно было лишь безграничной мощью его разума, Крупнер понял, что сможет увидеть картину мира. Это было в его силах, требовалось сделать лишь шаг...
Шламов уже не таясь вошел в комнату, где спал Грановский, и грубо поднял его за плечо. - Что такое?
– Полковник был рассержен непонятным вторжением в его сон. - Привет от Крупнера, - сказал Шламов, примерился и убил ударом в висок. "Эх, "Кипарис" - хорошая штука, жаль, забрать нельзя," - подумал он проходя мимо Шланга. - Ну как?
– спросил Нечипоренко. - Порядок.
Ревя и лязгая, Калямов подвалил к дому Грановского. Проклятый карбюратор то ли замерз, то ли еще что, но по дороге приходилось не раз останавливаться, чтобы продуть жиклер ножным насосом. В машинах Калямов разбирался не очень, но, насколько хватало понятия, карбюратор надо было чистить и регулировать. Последнее не входило в его компетенцию, а с первым кое-как справлялся при помощи хитрых манипуляций. В результате, когда он приехал в начале третьего, знакомой красной "шестерки" не обнаружил. "Что же делать?" - удрученно подумал Калямов и, поскольку объект наблюдения уже потерял, решил подняться к Грановскому. Там его ждал сюрприз. В углу на лестнице валялся полураздетый мертвец, дверь в квартиру была нараспашку, и ее подпирал второй, одетый по всей форме, но все равно дохлый. В саму квартиру соваться не было резона. Калямов поспешно залез в салон "Опеля" и отъехал подальше. В голове был сумбур. По времени не укладывалось, чтобы Нечипоренко успел забрать с дачи Крупнера и привезти сюда. Сам же он, прикованный цепью, явиться не мог. Значит, сработали сами? Под Крупнера, которого грохнут по завершении кампании. Именно так. Но в сложившейся ситуации еще можно было кое-что сделать. Освещая фарами крыльцо нечипоренковской дачи, Калямов въехал во двор. Замок он выломал монтировкой, а внутреннюю дверь просто вынес - косяк оказался хлипким. Распахнув люк подвала, он зажег свет и спустился туда. Крупнер с любопытством смотрел на него. Регенерация поврежденного участка мозга еще не закончилась, но многие функции уже восстановились, и Крупнеру казалось, будто ему удалось охватить взглядом и постичь картину Мира. Теперь он хотел донести свое знание до других, поделиться хотя бы вот с этим человеком... Калямов посмотрел на цепь. Она выглядела как-то странно, он тронул ее ногой и открыл рот. Цепи больше не было. На полу лежали абсолютно целые звенья без следов надпила, но тем не менее каким-то непонятным образом разъединенные между собой. Здесь творились какие-то странные вещи, но разбираться времени у чекиста не было. Он вытащил табельный "макаров" и опустил рукоять на темя Крупнера. Тот молча повалился вперед. Теперь его надо доставить Енчукову. Вкупе с записью прослушки он является идеальным доказательством против Шламова и Нечипоренко. Калямов взвалил тело на плечо, вынес из дома и затолкал в багажник машины. Сев за руль, погнал в сторону города. "Все, - подумал он.
– Отыгрались, ребята". Калямов пошел ва-банк. Он знал, что не ошибается, и упорно гнул свою линию. Он чувствовал себя в отличной форме и мог переиграть самого черта. На пустынной дороге "Опель" разогнался до ста километров, что для такого ведра было совсем неплохо. Калямов увидел машину ГАИ и мента, махающего жезлом, но в запале послал инспектора в баню и продолжил свой путь. Менты заранее ожидали, что их проигнорируют. Минут через десять Калямов заметил приближающиеся огни, а еще через минуту новенькая "шестерка" с форсированным двигателем начала подрезать его, прижимая к обочине. - "Опель" номер двадцать четыре тридцать, остановиться. "Опель", Двадцать четыре тридцать, приказываю остановиться! - Ну, хрен с вами, - недовольно пробурчал Калямов, нажимая на тормоз. Он свернул на обочину, гаишники встали перед ним и вышли из машины. - Федеральная служба контрразведки, - Калямов тоже выбрался из салона и достал удостоверение, но красная корочка не произвела на патруль никакого впечатления. Высокий бритый человек, летящий ночью на иномарке, очень походил на бандита, а кровь на одежде стала последним штрихом к портрету конченого уголовника. - Откройте багажник, - потребовал лейтенант. - Не гони. Читай лучше, что в удостоверении написано. - Почему вы не остановились по первому требованию инспектора дорожно-патрульной службы?
– отчеканил правильный гаишник. - Ребята, я вообще-то на работе...
– попытался разрулить ситуацию Калямов, но безуспешно. - Поднимите руки, - скомандовал второй, помоложе, направляя на него автомат. "Щенок. Ссыт, аж дрожит, так и выстрелить может," - прикинул чекист начинающую накаляться обстановку, но руки поднял. - Вы мешаете выполнению приказа, - сказал он. - Разберемся, - ответил старший наряда.
– Что у вас в багажнике? - Это мое дело, - огрызнулся Калямов.
– Я при исполнении. - Мы тоже при исполнении, - лейтенант решил пойти на принцип. Он вынул ключ из замка зажигания "Опеля" и обошел машину. - Ребята, у вас будут неприятности. - Посмотрим, у кого они будут, - невозмутимо ответствовал лейтенант. Останавливаться надо сразу, правила для всех одни. - Это вам даром не пройдет, - прошипел Калямов. - Руки в гору, - напомнил молодой мент. Старший тем временем открыл багажник и присвистнул. - Еть-колотить, вот это да! - Чего там?
– спросил молодой. - Труп, - удовлетворенно откликнулся лейтенант. "Козлы!" - подумал Калямов, предчувствуя долгую и неприятную разборку. Блистательной авантюры не получалось, но тут дело пошло совсем наперекосяк. - Руки! Руки!
– завопил молодой, играя автоматом. В милиции он работал всего полгода и до смерти перепугался. Калямов понял, что сейчас он начнет стрелять. При задержании вооруженного преступника действия сотрудника милиции не выйдут за рамки самообороны. Картина получалась гнилая. - Руки на капот!
– скомандовал лейтенант, доставая ПМ. Калямов подчинился. Гаишник приставил ствол к затылку чекиста и вытащил наручники. - Пошли вы все!
– тихо шепнул Калямов и стремительно развернулся. Ментенок нажал на спуск. Автоматная очередь отбросила Калямова вместе со старшим наряда, которым он теперь прикрывался как щитом. Придерживая лейтенанта за шею, Калямов вырвал ПМ и выстрелил молодому в голову. Тот дернулся, в свете фар мелькнули брызги крови и осколки зубов. "В рот попал", - понял Калямов и выпустил еще одну пулю. Палец мента заклинило на спусковом крючке. Он упал, посылая длинную-длинную очередь в асфальт, в лес, в звездное небо, пока не кончился весь рожок. Он судорожно подергивался, бряцая стволом по дороге. - Идиоты, - выдохнул Калямов и бережно опустил лейтенанта. Тот был мертв - пули из АКСУ, выпущенные практически в упор, прошили бронежилет, и одна попала в сердце. Его напарник все еще бился в агонии. Калямов забрал удостоверение, вытер платком "макаров" и вложил в ладонь лейтенанту. Пусть гаишное начальство обращает больше внимания на совместимость подчиненных при комплектации патруля. Разборка между ментами останется на их совести. Чекист сдал назад, чтобы не следить около трупов, и вырулил на шоссе. Он торопился в город.
*** - Здравия желаю, товарищ полковник! Полковник Енчуков окинул взглядом бодрое лицо Калямова. - Здравствуй. Как погулял вчера? - Спасибо, товарищ полковник. Узнал одну интересную новость. - Очень интересную? Пока Калямов излагал свою сенсацию, они опустились на служебную стоянку, и старший лейтенант откинул крышку багажника. Там никого не было.
5 Несмотря на обилие дел, полковник Бабин сидел, запершись в своем кабинете, и, насупясь, буравил взглядом магнитофон. Тяжелая челюсть ходила взад и вперед, а кулаки побелели от напряжения. Он только что в третий раз прослушал запись разговора и теперь высчитывал, провокация это или дружеский жест. Один из голосов был очень похож на голос Нечипоренко, тот же тембр и лексика, но вот слова... Падла! Бабин перемотал на начало и включил воспроизведение. "- ...его надо мочить, пока он что-нибудь не придумал. - Что-нибудь - это что? - Например, не взял охрану из "Цунами". Ему это положено. - Это сильно усложнит дело? - В принципе нет, но это мои ребята. Помехи. - ...против нас. А мы против них. - А с твоим когда? - Сначала Грановский, не будем отступать от плана. С Бабиным будет легче - его никто охранять не станет". Полковник треснул по кнопке "Стоп". - Сволочь!
– выругался он. Последняя реплика в разговоре принадлежала Нечипоренко. Вот сука! Неужели все-таки он? Бабин и раньше недолюбливал капитана, считая его плохим исполнителем и еще худшим командиром, но такого не ожидал. Вот сученок! Никогда не думал, что он может решиться на такое. Гад! Грановский уже убит. Неужели это их работа? Бабин злобно оскалился. Или... Мысли вращались по кругу: Енчуков воду мутит, чего он хочет? Нечипоренко ему чем-то помешал, или он копает глубже - я ему помещал? Чем же я мог ему помешать? Ну-ка, гипотетически. Бабин глубко вздохнул, укрощая взбунтовавшуюся нервную систему, и начал прикидывать, где он мог перейти Енчукову дорогу. Лето 94-го, вильнюсская группировка? Нет, бред, интересы полковника затронуты там не были. 1993 год, совместная разработка с Региональным Управлением Дальневосточного края? Тоже вряд ли, да и Енчуков внакладе тогда не остался, переиграл даже, можно считать. Заслуга изъятия наркотиков принадлежала его людям. Память Бабина была достаточно цепкая, чтобы хранить в себе все нюансы кропотливой и небезопасной работы. Он вспомнил фамилию Калямов. В прошлом году на дальневосточной разработке тоже был Калямов, он тогда сработал в паре с Мироновичем, подчиненным Бабина, и благодаря идиоту, возглавлявшему проведение операции на месте, они едва не ухлопали друг друга. Нет, ветер дует не оттуда. Что-то где-то позже. Полковник взглянул на магнитофон. Или он прав? Если это и монтаж, то очень искусный. Нет, Енчуков не будет возиться со звукозаписью, не в его это стиле. Он бы показал что-нибудь более существенное: следы, вещдоки - что-то, что можно потрогать руками, а не голос, происхождение которого вызывает сомнения. Хотя с чего бы ему устраивать слежку за чужими людьми? Инициатива Калямова? Шустрый парень этот Калямов. Спасибо за заботу, Енчуков. А теперь по дружбе помоги еще немного, раз уж такое дело. Бабин вызвал лейтенанта Брянцева, молодого человека с явным талантом к наружному наблюдению.