Кровавая любовь
Шрифт:
Я хмурюсь.
— Эй, — рявкаю на него. — Неудивительно, что Вульф назвал тебя придурком.
Дракула смеется, запрокидывая голову.
— О, Вульф. Как поживает старина? Он все еще злится, что я увел его девушку?
— Это было двести лет назад, — осаживает его Солон. — Я бы сказал, что он отпустил ситуацию.
— Приятно слышать, — говорит Дракула. Затем оборачивает цепь вокруг своего запястья и дергает шею женщины. — Глубже, милая. Я хочу почувствовать миндалины.
Женщина в ответ хлопает ресницами и делает ему глубокий минет. Дракула
И, как долбанная извращенка, я наблюдаю за этим.
С другой стороны, Калейд и Солон тоже смотрят, их взгляды тоже напряженные. Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но запах секса и адреналин начинают заводить всех сразу. Теперь понимаю, почему вампиры устраивают так много оргий, похоже, сексуальное возбуждение среди них заразительно.
Каким-то образом мне удается взять себя в руки, игнорируя пульсацию между ног, отбрасывая желание сблизиться с Солоном. Я все еще побаиваюсь зверя.
Наконец, когда заканчивает, Дракула проглатывает остатки крови в кубке и откидывает его за спину. Затем встает на ноги, его член свободно покачивается, все еще наполовину твердый и, что ж, он впечатляющий. Я пытаюсь не смотреть, клянусь, пытаюсь, но это невозможно, когда он становится центром внимания в комнате.
— Проголодались? — спрашивает Дракула, подходя к нам. — Должны, после такого зрелища. — Он останавливается перед Солоном и оценивает его. — Могу поклясться, что раньше ты был красивее. Уродец какой-то, что случилось?
— Давно не пил кровь, — отвечает Калейд. Затем тычет в меня большим пальцем. — Она тоже.
— Воздержание, хм-м-м, — размышляет Дракула. — Мне это не знакомо. Я бы разрешил использовать мою, но не люблю делиться едой, — затем он возвращается к женщине (клянусь, я не восхищаюсь его очень упругой задницей) и поднимает цепь, уводя ее от кресла к двери. — Верну ее, — говорит он. — Потом поговорим.
Он выходит из комнаты, и Калейд устремляется за ним, останавливаясь у двери.
— Подождите здесь. Сейчас вернусь.
Затем закрывает за собой дверь.
Мы с Солоном остаемся наедине впервые за долгое время.
— Что ж, — говорю я, скрещиваю руки на груди и медленно прохожу по ковру, осматривая комнату, которая была бы уместна в БДСМ секс-клубе. — Это было… нечто.
Солон ничего не говорит. Вероятно, потому, что для него это было не так уж непривычно.
— Это что-то вроде комнаты для секса? — продолжаю я, по какой-то причине чувствуя странную неловкость. Ощущение того, что мы здесь вдвоем, слишком сильное, слишком всепоглощающее, я даже побаиваюсь. — Здесь живут люди?
Солон качает головой, его глаза следят за каждым моим движением.
— Не во вратах. Вампиры, конечно, остаются, и именно здесь происходит большая часть кормления. Потому что это самый легкий доступ к внешнему миру, к людям. Все остальные двери ведут наружу, но эта — единственная, которая ведет внутрь. Вампиры живут по всему городу, просто
Я вдыхаю воздух. Пахнет спермой Дракулы и возбуждением женщины, и, черт возьми, моим возбуждением тоже. Но есть и другие запахи, человеческие. Адреналин, парфюм, кровь.
— Они держат людей в этом месте? Как домашних животных?
Солон морщится.
— Это ужасно даже для меня.
Внезапно дверь снова открывается, и входит Калейд.
И он не один.
Рядом с ним стоит мужчина, без рубашки, в трусах. Молодой. Возможно, моего возраста. У него лицо, как у модели — острые скулы, пухлые губы, длинные ресницы, красивые глаза, распущенные густые волосы. Если бы все не было окрашено в красный цвет, я бы поспорила, что его волосы каштановые, глаза зеленые, кожа загорелая. Он высокий, и на его теле нет ни грамма жира или волос, просто подтянутый, худощавый, гладкий.
И он человек.
— Кто это? — резко спрашивает Солон.
— Матиас, — представляет его Калейд, кладя руку ему на плечо. — Он не говорит по-английски, но понимает, что происходит.
Я хмурюсь, сбитая с толку.
— А что происходит?
— Матиас, протяни руку, — просит Калейд.
Матиас делает, как ему говорят, глядя прямо перед собой, на его лице странная улыбка.
Калейд лезет в карман джинсов и достает острый нож.
Прежде чем я успеваю осознать, что происходит, Калейд проводит лезвием по внутренней стороне бицепса Матиаса, разрезая кожу. Струйка крови вырывается на поверхность, растекаясь по нежной коже, аромат наполняет воздух, захватывает разум.
— Он для вас обоих, — поясняет Калейд, подталкивая Матиаса к нам. — Вам нужно покормиться, прежде чем мы куда-либо пойдем, и перестаньте быть такими чертовски упрямыми. Постарайтесь не убить его, хорошо?
Затем он закрывает за собой дверь, оставляя нас с Солоном наедине с истекающим кровью человеком.
Часть меня хочет ринуться за Калейдом, убежать от того, что должно произойти.
Но эта часть не так сильна, как голодная.
Которую сводит с ума жажда крови.
Я смотрю на Солона, спрашивая разрешения, хотя сделала бы это все равно. Его челюсть сильно сжата, зрачки расширились, превратившись в темные озера, подозреваю, тот тоже близок к потере самообладания. Он едва заметно кивает.
Я сдаюсь.
С гортанным рычанием в считанные секунды оказываюсь рядом с Матиасом, хватаю его худую руку и обхватываю губами рану на его бицепсе.
В тот момент, когда его кровь попадает мне на язык, я теряюсь.
Глотаю жидкость, так непохожую на кровь Солона, человеческую, сладкую и невинную, впиваюсь ногтями в его кожу и пытаюсь сохранять контроль, иначе могу полностью осушить его.
Матиас, может, и не говорит по-английски, но он стонет как сумасшедший, наслаждаясь ощущением, пока я пью из него. Возможно, даже получая удовольствие. Это только подпитывает меня, знание, что я не причиняю вреда парню, даже несмотря на то, что мои острые зубы с болью впиваются в его кожу.