Кровавая любовь

Халле Карина

— Темный орден путешествует через межпространство. Так же, как твой отец, — указывает Калейд.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.

Он моргает, глядя на меня, и я не могу прочитать выражение его лица. Однако достаточно того, что Солон внимательно изучает брата, и между его бровями появляется морщинка.

— Все знают это, — отвечает он. — Ты новенькая, Ленор. Тебе нужно многое наверстать.

— Что ж, и лучше побыстрее, — хмыкает Дракула, поигрывая блестящим серебряным «Ролексом» на своем запястье. — Потому что если мы двинемся сегодня вечером, то у нас остается не так уж много

времени на подготовку.

— И как ты предлагаешь нам подготовиться? — спрашивает Калейд, скрещивая руки на груди. — Не существует карт. Мы не можем спланировать сражение. Мы просто должны пойти и посмотреть, что произойдет.

— Это худший план в мире, — тихо замечает Солон.

— Я и забыл, что из тебя импровизатор так себе, — иронизирует Калейд. — Послушай, нам не нужно оружие, нам ничего не нужно.

— Ну, мне, по крайней мере, нужно собрать вещи, — говорю я им.

Наталья смеется.

— Ты собираешься тащить туда чемодан? Глупышка, это не такая поездка. Мы будем бродить по лесу неизвестно сколько. А как только окажемся в другом мире, понятия не имеем, что нас ждет.

— О, здорово, — говорю я, нацепляя фальшивую улыбку. Но все равно возьму с собой зубную щетку. Вампирам не нужно пользоваться дезодорантом или чистить зубы, потому что от них никогда не исходит неприятный запах, а на зубах не появляется налет или кариес. Но я все еще частично человек. И отказываюсь быть вонючкой в группе.

— Нам нужно понять, что делать, если мы попадем в его мир, — говорит Солон. — Мы не можем просто так зайти туда с Ленор.

Калейд кладет руку на плечо Солона и сжимает его.

— И поэтому ты здесь, старший брат. Теперь ты — мозг операции. Разберись с этим.

Солон бросает на меня взгляд, и в кои-то веки я не вижу в нем той холодной, наглой уверенности, которая обычно присуща. Он выглядит немного потерянным.

Это будет нелегко.

***

В восемь вечера мы впятером садимся в частный самолет Калейда и летим на северо-запад, туда, где солнце буквально не заходит. Когда самолет приземляется на окраине Тромсё, удивительно большого города, окруженного горами, которые исчезают в мерцающем Северном Ледовитом океане, я понимаю, почему вампирам приходится отступать в темные миры в летние месяцы. Хотя те, кого знаю, прекрасно переносят солнце, уверена, что, пожив с круглосуточным солнцем, даже они бы начали злиться.

Мы выходим из самолета, и нас забирает другой таинственный водитель на большом черном внедорожнике. Потом выезжаем из города, расположившегося вдоль темно-синих фьордов и заснеженных горных хребтов, направляясь на восток.

И почти не разговариваем во время поездки. Все погружены в свои мысли. Солнце ненадолго садится, а затем снова появляется, небо всегда бледно-голубое, звезд не видно. Есть в этом нечто волшебное. Моей вампирской стороне это не нравится, но ведьмовская оживает. Она хочет быть с солнцем, хочет бегать вдоль ручья и по полям, сливаясь с матерью-природой. Внутри меня есть дикость, которая хочет вырваться на волю. И впервые за долгое время глубоко внутри возникает это сияющее чувство, исходящее из колодца. Но это не тьма, а сплошной свет.

Солон тянется к моей руке и крепко

сжимает ее, отчего внутри все переворачивается.

«Твоя энергия искрится», — говорит он мысленно, глядя на меня с обожанием. — «Что случилось?»

«Не знаю», — говорю, улыбаясь. — «Это земля. В ней есть что-то такое пробуждающее. Я чувствую, как назревает магия».

«Я тоже», — говорит он. — «Продолжай в том же духе». Он смотрит на остальных вампиров, которые все глядят в окно на проплывающие мимо леса. — «Вероятно, нам это понадобится».

Машина останавливается в конце длинной лесовозной дороги. Мы все выходим, и Калейд кивает на узкую тропинку, которая исчезает в сосновом лесу.

— Туда, — говорит он, беря инициативу на себя.

Я смотрю на Солона.

— Ты что-нибудь улавливаешь?

Он поджимает губы, лицо искажается в гримасе, кивает.

— Да, — произносит он с презрением. — Я… чувствую, что он был здесь. Это больше, чем просто ощутить запах, это… знание.

— Я же тебе говорил, — бросает Калейд через плечо. — Ты все еще связан со Скарде так, как тебе и не снилось. А теперь давайте разорвем эту связь навсегда.

Наталья следует за Калейдом, я за ней, Солон за мной, Дракула замыкает шествие. Мы входим в лес. И когда полуночное солнце достигает верхушек деревьев, просачиваясь сквозь мох и лесные кусты, я снова чувствую, как во мне трепещет энергия. На этой земле преобладают ведьмы. Здесь так много жизненной силы, что она течет сквозь меня.

Мы идем так по лесу, по крайней мере, пару часов, сладкий запах сосны наполняет мою душу, солнечный свет придает сил, а остальных, кажется, немного истощает. Колодец внутри меня словно увеличивается в объеме, и вместо полумесяца, который я обычно вижу отраженным на чернильной поверхности, теперь сияет солнце. Оно ослепляет.

Внезапно я слышу, как Солон издает удивленный звук у меня за спиной, и оглядываюсь через плечо, видя гигантского мотылька, выпорхнувшего из леса и направляющегося прямо ко мне.

Я останавливаюсь как вкопанная, инстинктивно протягиваю руку. Мотылек летит прямо на меня. Это тот же самый Бражник смерти, которого я видела в Сан-Франциско. Знаю, что это он. Как и Солон ощущает своего отца, я ощущаю нечто врожденное. Это необъяснимо.

Мотылек садится мне на руку, его крылья медленно хлопают, усики с любопытством направлены в мою сторону.

— Огромная тварина, — говорит Дракула и надвигается на меня с протянутой рукой, готовый раздавить жука.

Затем Солон выбрасывает руку вперед и хватает Дракулу за запястье, останавливая его в последнюю минуту.

— Не смей, черт возьми, — злобно рычит на него Солон. — Это ее фамильяр.

— Ее что? — спрашивает Наталья, подходя к нам.

— Да, что? — повторяю я, уставившись на мотылька, который в ответ смотрит на меня. — Мой фамильяр?

— Ты ведьма, лунный свет, — поясняет Солон, неохотно отпуская Дракулу, который поглаживает свое запястье. — У всех ведьм есть фамильяры.