Кровавая Мэри
Шрифт:
Заседание уже началось, крошечное помещение было набито людьми под завязку. Я протолкалась сквозь толпу и села рядом с Либби, на которой был бледно-лиловый пиджак от Вандербилта и как будто специально для нее сшитая юбка.
Ее помощник, Ноэл Пенафлор, двадцати с чем-то лет, рыжеватый, выступавший обвинителем, как раз опрашивал Фила Бласки. Фил, одетый в плохо сидевший на нем костюм, пытался наиболее доступно объяснить результаты вскрытия Айлин Хаттон.
– … грудная полость была вскрыта и…
Я
И не смотрела на Фуллера.
После того как долгое перечисление зверств закончилось, Ноэл представил фотографии Айлин в качестве улики. Сначала были показаны ее снимки вместе с семьей и друзьями. Потом снимки того, что с ней было сделано.
Как и ожидалось, по залу прошел ропот, началось волнение. Но наиболее впечатляющей была реакция Фуллера.
Его вырвало, и он испачкал весь стол защиты.
Глава 34
Объявили перерыв – и зал опустел.
Либби была в бешенстве.
– Сукин сын. Он же специально сделал это, а? Но как, черт возьми, как?
Я пожала плечами:
– Наверное, съел какой-нибудь рвотный корень или что-нибудь в этом роде. А может, он умеет блевать, когда захочет.
– А до этого ты замечала за ним что-нибудь подобное?
Я поняла, что именно имела в виду Либби – можно ли как-нибудь дискредитировать этот эпизод во время дачи показаний.
– Извини, никогда прежде он в участке такого не вытворял.
Они с Ноэлом некоторое время бродили туда-сюда. Потом я вернулась в зал и увидела судебного исполнителя, брызгавшего на стол распылителем-дезинфектантом с запахом апельсина.
Заседание продолжилось. Ноэл покончил с Филом Бласки, после чего последовал быстрый перекрестный допрос, проведенный Гарсиа. Повторного допроса не было, Бласки отпустили и вызвали меня.
Я прошла на место свидетеля, пытаясь унять дрожь.
Ноэл привел меня к присяге, и я рассказала о деле, стараясь держать себя в руках. Обвинение представило меня не только профессиональным полицейским, но к тому же еще и героем.
Мне удалось даже выдавить пару смешков из присяжных, а в конце я дала отчет о встрече с Фуллером в тюрьме.
– Значит, подсудимый сказал, что лжет об амнезии.
– Да. Еще он сказал, что, как только выйдет на свободу, снова начнет убивать.
– Кого-нибудь персонально?
– Меня. – Мой голос дрогнул, когда я это произнесла. – Он сказал, что убьет меня и моего напарника, Эрба Бенедикта.
Ноэл кивнул, Либби с одобрением посмотрела на меня.
– Защита может задавать вопросы свидетелю. – Ноэл сел.
Гарсиа, развязный и уверенный, улыбаясь, подошел ко мне.
– Лейтенант Дэниелс, вы упомянули, что служите в полиции более двадцати лет, не так ли?
– Да.
– Сколько раз за эти годы вы были у психиатра?
– Возражения. Это к делу не относится.
Гарсиа улыбнулся судье:
– Я просто ставлю под сомнение надежность лейтенанта как свидетеля.
Либби встала:
– Ваша честь, тот факт, что лейтенант Дэниелс уже двадцать лет служит в полиции Чикаго, говорит о том, что она – надежный свидетель. К тому же после случаев применения оружия офицеры полиции проходят обязательное консультирование у психиатра.
– Отзываю обвинение. – Гарсиа улыбнулся. – И хотел бы поблагодарить помощника прокурора штата за предоставление сведений о том, что все офицеры полиции действительно должны проходить проверку у психиатра. Лейтенант Дэниелс, как долго вы работали с Барри Фуллером?
– Два года.
– Какое мнение вы составили для себя об этом человеке?
– Я не знала его лично.
– А профессионально?
– Он выполнял свою работу, насколько я знаю. У меня с ним никогда не было проблем, до тех пор, пока не пришлось стрелять в него.
В дальнем конце зала засмеялись.
– Скажите, лейтенант, как же произошло, что двадцатилетний ветеран, герой, благодаря которому в прошлом году перед правосудием предстал ужасный серийный убийца, так и не смог понять, что подозреваемый работает в том же участке, практически бок о бок с вами?
– Офицер Фуллер знает работу полиции. Поскольку ему известны наши методы, он знает, как избежать разоблачения.
– Вас волновало то, что ему удавалось избежать ареста?
– Разумеется. Моя работа – ловить убийц. А он бродил по городу и убивал людей.
– Затрагивало ли это ваши личные чувства? Не стало ли это для вас личной проблемой?
– Я всегда отделяю личную жизнь от профессиональной деятельности.
– Даже несмотря на то, что Барри – ваш сотрудник? Вы не испытывали к нему неприязни как к человеку?
– Нет. Моя неприязнь основывается только на профессионализме.
Еще один смешок.
– Лейтенант, ранее вы сказали, что во время посещения тюрьмы мистер Фуллер угрожал вам.
– Да.
– Вы уверены, что во время разговора с ним вели себя спокойно и профессионально?
– Да.
– И не шли на поводу личных чувств?
– Нет, не шла.
– Скажите, лейтенант, это ваш голос?
Гарсиа вытащил диктофон из кармана и нажал кнопку воспроизведения. Женский голос, доносившийся из динамика, был высокий, злой.
– «Хватит притворяться, Барри. Я знаю, что ты лжешь. Ты помнишь каждую деталь. Готова поспорить, по ночам ты с удовольствием вспоминаешь об этом в своей одиночке. Меня от тебя тошнит. Я надеюсь, твою задницу поджарят на электрическом стуле, и плевать на твою опухоль, проклятый ублюдок».