Кровавая Мэри
Шрифт:
– В Карбондейле точно есть туалет. Там и сходишь.
– Я не доеду. Через несколько миль будет зона отдыха. Пожалуйста.
Корлис молчит. Фуллер намеренно выпускает газы, получается довольно громко.
– Боже, Барри. – Робертсон разгоняет рукой воздух вокруг себя. – Это отвратительно.
Фуллер пожимает плечами, принимает невинный вид.
– Тюремная еда. Я не виноват.
– Останови у зоны отдыха, – говорит Робертсон.
– Остановки не положены, – напоминает Корлис.
– Или остановишься, или поменяешься со мной
– Мне очень надо. – Фуллер выдает улыбку на миллион долларов. – Я быстро.
Корлис смотрит на патрульного, сидящего рядом на пассажирском сиденье, – Эрнса. Эрнс пожимает плечами.
Корлис включает поворотник и сворачивает на стоянку.
Трасса 57 разделена надвое, между полотнами около тридцати метров. Зона отдыха находится как раз в этой полосе, обслуживая проезжающих в обе стороны – на север и на юг.
«Отлично», – думает Фуллер.
– У кого-нибудь найдется мелочь для аппарата с закусками? Я не ел калорийной пищи три месяца.
Патрульные молчат. Фуллер подталкивает Робертсона:
– Доллар есть? Я отдам.
Робертсон закатывает глаза, достает из кармана доллар.
– Спасибо, дружище.
Машина останавливается, Фуллеру открывают дверь. Он выходит, пытается потянуться, но цепи мешают.
Эрнс снимает с него кандалы. Фуллер вытягивает вперед руки, но Эрнс качает головой.
– А как я буду вытирать задницу, если на мне наручники?
– Ты знаешь, как делается в этом случае. Придется завести руки за спину и снова надеть наручники. Так будет еще сложнее.
– Может, тебе Робертсон поможет, – говорит Эрнс.
Они с Корлисом смеются. Фуллер тоже улыбается, оглядываясь по сторонам. Они припарковались вдали от остальных автомобилей – четырех легковушек и двух небольших грузовиков. С другой стороны зоны отдыха, где обслуживают тех, кто направляется на север, стоят еще три машины и грузовик.
Получается, что здесь сейчас перекусывают от десяти до двадцати человек.
Корлис остается в машине, а Робертсон и Эрнс сопровождают Фуллера к зданию. Оно вполне типично для Иллинойса – отделано в виде ранчо, вокруг обсажено елками. У здания очень большая крыша, отчего оно напоминает поганку.
В фойе находится большая подсвеченная карта Иллинойса, полки с брошюрами для туристов, автоматы с закусками. Фуллер останавливается напротив автомата с напитками, скармливает ему доллар и выбирает «Апельсиновый удар».
Робертсон и Эрнс ведут его в туалет. Фуллер замечает у писсуаров двух мальчишек: темнокожего парня, моющего руки, и лысого человека, поправляющего парик напротив грязного зеркала. Пахнет мочой и освежителем воздуха с запахом сосновых шишек. Кафельный пол мокрый – погода дождливая, и люди заносят влагу с улицы.
Фуллер заходит в ближайшую кабинку и закрывает дверь на защелку. Он садится на унитаз, не спуская штанов, снимает ботинок и носок. Затем надевает ботинок обратно. Банку «Апельсинового удара» он кладет в носок и проталкивает ее до конца. Крепко
Время замедляется. Все становится более четким. Ощущение происходящего вокруг переполняет его мозг: звук льющейся воды, разговор Эрнса и Робертса о футболе, смех двух мальчишек, трение голых пальцев ноги о ботинок, вес носка с банкой в руке, пульсация в висках…
Пульсация, которая сейчас прекратится.
Он открывает дверь и, прицелившись, со всего размаху бьет Эрнса банкой в висок.
Банка лопается, в стороны брызжет апельсиновый напиток и кровь. Эрнс падает на пол.
Робертсон тянется к оружию, но Фуллер сильно бьет его обоими кулаками в челюсть, отбрасывая полицейского к раковине.
Фуллер наклоняется над Эрнсом и вытаскивает кольт сорок пятого калибра с семью патронами в магазине и еще одним в стволе.
Первая же пуля входит в затылок Эрнса.
Вскрик – двое пацанов. Фуллер подмигивает им. Человек в парике несется к двери и получает пулю в спину. Темнокожий парень пятится в угол, держа руки над головой.
– Все нормально, чувак. Все нормально, – шепчет он испуганно.
– Уже нет. – Фуллер дважды стреляет ему в лицо.
Робертсон лежит на земле, стонет и смешно шарит пальцами по кобуре.
– Спасибо за доллар, – говорит ему Фуллер, вытягивая руку. – Думаю, долг теперь отдавать не обязательно.
Он сносит Робертсу верх головы – пока что эта самая кровавая работа – и забирает его оружие: девятимиллиметровый «зиг зауэр», бумажник и значок. Потом возвращается к Эрнсу и находит в его нагрудном кармане ключи от наручников. Он снимает их, а также забирает у убитого бумажник и значок – так на опознание убитого уйдет больше времени.
Плач слева. Фуллер поворачивает дуло пистолета.
Два мальчугана стоят, обнявшись и истерически рыдая.
Фуллер улыбается им.
– Вы, ребята, держитесь подальше от неприятностей, ладно?
Они так старательно кивают головами, что Фуллер смеется.
Боль в голове давно прошла, адреналин, несущийся по венам, создает такое ощущение, будто он только что пробудился от долгого сна.
Фуллер выходит в фойе. Два человека смотрят на него: мужчина и женщина. Как обычно, люди до последнего не верят, что рядом совершается насилие. Наверное, они спрашивают друг друга: «Это оружейные выстрелы?» – «Нет, что вы, этого не может быть».
Неправильно.
Он выпускает подряд три пули. Одна попадает мужчине в грудь, другая – женщине в шею, а третья пролетает между ними и проделывает в стекле отверстие, окруженное паутиной трещин.
Фуллер бросает кольт, осматривает «зиг». Магазин на тринадцать патронов, еще один в стволе. Он снимает пистолет с предохранителя и входит в женскую уборную.
Пусто, кроме одной кабинки. Пожилая женщина открывает дверь.
– Вы зашли не в ту уборную.
– Нет, – усмехается Фуллер, – это вы зашли не в ту уборную.