Кровавая пыль дорог

М. Лютый

– Деян, корова мучается – подоить бы, – попросила Млава.

Деян огляделся. Пожилого охранника рядом не было. Он немного отъехал в сторону, где почти не было пыли, и остановился. Млава протёрла вымя коровы, и струи живительной влаги ударили по дну ведра. По примеру Млавы некоторые тоже начали останавливаться.

Подъехал пожилой араб и начал что-то говорить, показывая в направлении движения. Деян усмехнулся и с улыбкой обратился к нему:

– Ты что, коровья лепёшка, не понимаешь, что скотина мучается? Ты, кобель блошастый, пойми, ей помочь надо, надо подоить.

– Деян, не дразни его, – попросил Людота.

– Да он всё равно ничего не понимает, – так же с улыбкой продолжил Деян. – Молочка подоим, попьём, нам легче будет, быстрее пойдём. Понял, вошь безногая?

Араб смотрел на улыбающееся лицо Деяна, на корову, которую доила Млава, и, как будто понимая его слова, тоже улыбнулся и закивал головой. Араб сидел на коне и, улыбаясь, смотрел, как дети пьют молоко, на хлопочущих женщин вокруг них.

Из облака пыли появились два арабских конника и, подскакав к пожилому арабу, что-то прокричали. Один из них ударил его плёткой по спине. От удара араб только съёжился и продолжал молча смотреть на кричавшего.

Людота покачал головой:

– Смотри, Деян, такой же раб, как и мы.

– Похоже на то.

Ещё что-то прокричав, эти двое начали разгонять остановившихся. Русава крынкой зачерпнула молоко из ведра, подбежала к пожилому арабу и протянула крынку ему. Араб удивлённо посмотрел на неё, слез с коня и, медленно смакуя, всё выпил. Прижав руку к груди, он вернул крынку и что-то сказал по-арабски. Русава засмущалась и убежала. И опять все тронулись в путь.

Араб, сгорбившись, ехал недалеко, изредка поглядывая на Деяна, ведущего коня, на Людоту в колодке, на сидевших в телеге детей, на идущих рядом. Он уже не пел свою песню. Спустя некоторое время Деян его уже не заметил: то ли отстал, то ли уехал вперед.

Солнце стало клониться к закату, когда подъехали к маленькой, сильно заросшей кустами речке. Деян распряг коня, отвязал от телеги корову. Скотина, почуяв близость воды, упрямо тянулась к ней.

– Сразу пить не давай, а то загубишь, – напомнил Людота.

Деян в ответ кивнул головой:

– Если так будем идти от ночи до ночи, точно загубим скотину.

Вода в реке от множества зашедших на водопой животных была мутная, и Млава, расспросив соседей, принесла откуда-то родниковую воду, и вскоре уже на костре варилась пшённая каша.

Давно уже стемнело. Вдоль речки по обоим берегам светилось множество костров. Людота и не мог себе представить, что неведомые арабы, разбив войско до сих пор непобедимых хазар, дойдут до земли северян и захватят столько полона.

– Людота, смотри! – Деян показал рукой.

Среди костров пожилой араб вёл на поводу своего коня и внимательно всматривался в лица.

– Эй, паук блохастый, кого ищешь?

– Ну, зачем ты так, Деян? – упрекнула Млава.

Араб услышал крик Деяна и, улыбаясь, подошёл к ним. Рассмотрев в бликах костра Русаву, он присел и протянул ей свисток, сделанный из ветки дерева. Араб дунул в свисток и опять протянул Русаве. Русава взяла свисток и дунула, – раздался свист. Русава засмеялась, араб тоже заулыбался и погладил Русаву по голове, затем повернулся к Станяте и тоже протянул ему свисток.

Станята спрятал руки за спиной.

– Возьми, Станята. От чистого сердца дает, – сказал Людота.

Станята, набычавшись, взял свисток. Араб довольный улыбался.

– Каша готова, садитесь все. Арава пригласите, – предложила Млава.

Арабу дали ложку, и все сели кругом около котелка с кашей и начали по очереди из него черпать ложками. Людоту кормила Млава, так как колодка ему мешала есть самому.

После еды женщины уложили детей спать в телегу, а Деян и араб отошли в сторону и пытались между собой пообщаться, но правда больше жестами. Людота прилёг на траву возле телеги и молча смотрел в чёрное небо, усыпанное бесчисленными звездами. Наконец подошёл Деян и прилег рядом.

– Спишь, Людота?

– Нет, а что?

– Вот день и прошёл. Что наc ожидает завтра? Опять нескончаемая дорога, опять пыль. И всё дальше мы от родных мест. Вернемся ли?

– Должны вернуться. Надо сделать всё, чтобы вернуться. Дети не должны жить рабами.

– А что надо сделать?

– Пока не знаю. Спи! Завтра наступит утро, и опять будет трудный день.

Глава 2

(737 г. от Р.Х.)

Саадет ибн Юсуф смотрел на небольшой град сакалибов, и его всё больше охватывало раздражение. До этого его воины без особых хлопот захватывали все их селения, но здесь впервые встретился укреплённый град. Да, были потери, но таких ещё не было. Саадет брал города с высокими каменными стенами, достигавших в высоту роста нескольких человек, а здесь ему противостоял небольшой град, стоящий на берегу реки и окружённый глубоким рвом и валом, поверх которого шла деревянная стена высотой в два человеческих роста. К стене впритык построены были жилища, и на их крышах находились вооружённые сакалибы и отбивали штурм воинов Аллаха.

Саадета раздражало не это убогое селение, а то, что его воины встретили ожесточённое сопротивление. Стрелы сакалибов точно также находили цель, их мечи также разили противника. И хотя на взгляд Саадета их было сто – сто пятьдесят человек, тысяча Саадета таяла на глазах.

Саадет обернулся. Сзади находилась его охрана. Чуть поодаль на коне сидел Барух. Вдали у кустов, растущих у реки, находились лошади и верблюды арабов.

Саадет взглядом позвал одного из охраны:

– Позови Баята аль-Джафара и затем отправляйся к Марвану ибн Мухаммеду. Скажи ему так: Саадет ибн Юсуф встретил укреплённый город сакалибов, большие потери. От тысячи осталось человек четыреста, прошу помощи. Иди.

Подъехал Баят аль-Джафар и склонил голову. Вид его был усталый. На его доспехах видны были вмятины от удара мечом.

– Приготовьте земляное масло и сожгите их.

Баят аль-Джафар ускакал.

Через некоторое время на стену, защищающее селение, и крыши домов сакалибов полетели горшки с горючей жидкостью и горящие стрелы. Стены и дома враз заполыхали. Внутри селения началась суета. Саадет ибн Юсуф злорадно улыбнулся, – сакалибы не смогли потушить возникшие пожары. Вдруг горящие ворота крепости упали, и через огонь выбежали вооружённые сакалибы. Среди них не было ни женщин, ни детей. Они выстроились плотным строем и, защищаясь большими, окованными железом щитами, начали отступать к реке. Их было человек восемьдесят. Арабы бросились на них, но их длинные копья также умеючи разили противников, а из-за строя воинов летели стрелы. Но и стрелы арабов доставали сакалибов, и видно было, как то один, то другой падает раненым или убитым.

У самой воды осталось человек пять сакалибов, и только они сдерживали натиск арабов, а остальные бросились в воду и пропали.

Саадет подозвал Баруха:

– Что ты думаешь по этому поводу? Где женщины и дети?

– Я думаю, что это опасный противник. Они решили утопиться, но не сдаться. А женщины и дети, я полагаю, сгорели в огне. Если так нас будут встречать дальше, то нам придётся не сладко.

Саадет недовольно дернул плечом.

– Ты спросил, я ответил, – смиренно произнёс Барух.