Кровавая работа
Шрифт:
Вид орудия убийства вызвал у Маккалеба почти паническую дрожь. Он привалился к дверце, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Ему стало ясно до боли, что у оружия, использованного в страшных целях, сейчас совсем иное предназначение. Кто-то подставил Маккалеба очень умело, и Терри вряд ли сумел бы выбраться из западни, не найди Бадди пистолет. Правда, для этого ему пришлось нырять вчера в темную воду под «Обгоняющим волны».
– Господи Иисусе, – едва слышно прошептал Макка-леб.
– Поганая штука, да?
– Где точно ты его нашел?
– Пакет с пушкой был
– Те, кто обыскивал катер, в воду спускались?
– Ныряльщик спускался. Только я все проверил до него, как ты просил. Утер я нос этому типу.
Маккалеб утвердительно кивнул и бросил пистолет себе под ноги. Глядя на маленькую вещицу из черного металла, Маккалеб снова вздрогнул, как будто был не в силах избавиться от жуткого наваждения. Чуть не попался. И хотя рядом с ним сидел человек, который его спас, горькое чувство полного одиночества охватило Терри. Он был один в пустыне. На мгновение Маккалебу вдруг захотелось сделать то, что делают герои приключенческих романов: захотелось исчезнуть, испариться, раствориться в воздухе. Забыть обо всем и убежать как можно дальше.
– Похоже, я в полной заднице, Бадди, – невесело проговорил он.
– Я уже понял, – отвечал его водитель.
Обретя хладнокровие, Маккалеб был снова полон решимости действовать, когда они подъехали к зданию «Видео-графикс». Взвесив свои шансы, он понял, что исчезнуть – это не выход. Во-первых, он был буквально привязан к Лос-Анджелесу, потому что проходил индивидуально подобранный курс реабилитации. В противном случае его организм отторгнет новое сердце и он просто умрет. Была и другая, ничуть не менее важная причина, чтобы остаться. Терри не мог оставить Грасиэлу и Реймонда одних. От одной мысли о них у него сжималось сердце. А постоять за себя Маккалеб еще может.
Локридж высадил его прямо напротив здания, а сам поехал на стоянку. Двери были уже закрыты, но Тони Бэнкс предупредил, чтобы он нажал кнопку домофона, если будет поздно. Маккалеб так и сделал, и Тони Бэнкс сам открыл ему дверь. В руках он держал небольшой пакет из оберточной бумаги, который вручил Терри.
– Это все? – спросил Маккалеб.
– Кассета и снимки. Все приличного качества, – сказал Тони.
Забрав пакет, Терри спросил:
– Сколько я тебе должен, Тони?
– Нисколько. Рад был помочь, – улыбнулся Тони.
Пожав Тони руку, Маккалеб собрался уходить, и уже на ходу добавил:
– Я должен тебе кое-что сказать. Я больше не работаю в Бюро, Тони. Извини, что ввел тебя в заблуждение, просто.
– Я знаю, что ты уже не сотрудник Бюро.
– Знаешь? – удивился Маккалеб.
– После того как я не смог дозвониться до тебя в субботу, я позвонил по рабочему номеру. Телефон был на том письме с благодарностью. Оно висит у нас на стене, ты видел. Там мне сказали, что ты уже почти два года как на пенсии.
Маккалеб бросил оценивающий взгляд
– Тогда почему ты решил мне помочь?
– Потому что ты хочешь найти типа, что на пленке. Удачи тебе. Надеюсь, ты скоро его прижмешь.
С этими словами Тони закрыл за ним дверь. Маккалеб хотел поблагодарить его, но было уже поздно.
«Шерман-маркет» был почти пуст, не считая двух девочек, возившихся у полки с конфетами, и молодого человека за прилавком. Маккалеб надеялся, что увидит там пожилую вдову Кана, но ее не было. Тогда Терри медленно и отчетливо заговорил с молодым человеком, рассчитывая, что тот понимает английский лучше, чем пожилая кореянка.
– Я ищу женщину, которая работает здесь днем. Молодой человек – скорее, еще подросток – с неприязнью посмотрел на Маккалеба.
– Не надо говорить со мной как с умственно отсталым, – сказал он. – Я прекрасно говорю по-английски. Я здесь родился.
– Ох, – произнес Маккалеб в некотором смущении. – Извините. Просто женщина, с которой я разговаривал, понимала меня с трудом.
– Это моя мама. Она тридцать лет прожила в Корее и говорила только по-корейски, когда они перебрались сюда. Вы бы оказались в Корее, посмотрел бы я на вас через двадцать лет.
– Послушай, я не хотел тебя обидеть. – И он развел руками в комично-виноватом жесте.
Однако паренек, похоже, не «оттаял».
– Ты сын Чан Хо Кана? Тот кивнул.
– А вы кто такой?
– Меня зовут Терри Маккалеб. Мне очень жаль, что твой отец погиб.
– Чего вы от нас хотите?
– Я выполняю поручение родственников той женщины, которую здесь убили…
– Какое поручение?
– Найти убийцу той женщины и твоего отца.
– Моя мама ничего не знает. Оставьте вы ее в покое. С нее и так достаточно.
– Вообще-то, мне только нужно взглянуть на часы твоего отца. Когда я на днях заходил, то заметил, что твоя мать носит его часы.
Не понимая, о чем речь, Кан озадаченно посмотрел на Терри, а потом перевел взгляд на девочек у полки с конфетами.
– Давайте-ка выбирайте быстрее.
Девочкам явно не понравилось, что их торопят в таком важном деле.
– А что такое с часами? – спросил паренек.
– Тут понимаешь какая вещь. Иногда в полицейских отчетах допускают неточности. Я хочу выяснить, почему так произошло на этот раз. Для этого мне необходимо точно знать, сколько было времени, когда вооруженный мужчина вошел в магазин. – И Маккалеб показал на видеокамеру, установленную высоко на стене за спиной продавца.
– В полиции я взял копию видеозаписи. На ней видны часы твоего отца. Мне удалось увеличить этот кадр. Если твоя мама не переводила стрелки с тех пор, как. стала их носить, то я смогу установить точное время.
– Часы моего отца для этого не нужны, – резко произнес юный Кан. – Сами сказали, что время на пленке указано. А запись у вас есть.
– В полиции считают, что на ней неверное время. Это я и пытаюсь выяснить. Так ты позовешь маму?
Девочки наконец выбрали конфеты и подошли к прилавку расплатиться. Через минуту Кан и Маккалеб остались вдвоем.