Кровавая весна
Шрифт:
Отступление третье
Падение Островного поселения
Это случилось прямо средь белого дня.
Все началось буднично, быстро и страшно.
С жуткой и страшной насмешки.
Глухо и отрывисто свистнуло в воздухе, среди лениво крутящихся снежинок мелькнуло несколько черных точек, а затем на крыши домов посыпался гулкий град. Странные снаряды с грохотом ударяли по крышам, со стуком бились о замерзшую землю, по плотно прикрытым дощатым дверям.
Вылетевшие на непонятный шум жители островного поселения в непонимании закрутили головами по сторонам. Раздались недоумевающие возгласы, кто-то от души
У ног заоравшего бородатого мужика лежала отрубленная человеческая голова с выпученными глазами и чавкающим ртом, который закрывался и открывался, показывая почерневший извивающийся язык. Чавканье перемежалось скрипом и громким стуком зубов. Голова была отрублена, голова была мертва, но она словно не знала об этом, продолжая жить своей страшной жизнью, ворочая замерзшими глазами и стуча зубами. Голова строила гримасы – пыталась улыбаться, злилась, печалилась. А еще эта голова, вернее искаженное окровавленное лицо было великолепно знакомо каждому в поселении – оно принадлежало одному из охотников, вышедших этим утром на обычный промысел.
И вот охотники вернулись – в виде кровавого града, обрушившегося на островное поселение. Ужасные предвестники скорой беды.
Один за другим над небольшим поселением повисали тревожные крики. Привыкшие к постоянной настороженности люди бросались за оружием и доспехами.
От центрального квадратного дома размашисто шагал слегка прихрамывающий старик, опираясь на длинный посох. След за ним спешил его сын.
Резко остановившись, старик внимательно вгляделся в дергающуюся на снегу голову, лежащую лицом вниз, но упорно гримасничающую и чавкающую ртом, скребя подмерзшими и разорванными губами по земле и снегу. С губ старика сорвался тихий горестный стон – он также узнал в несчастной жертве одного из своих людей. Проведя по лицу ладонью, глава поселения быстро зашагал дальше, направляясь к окраине поселения. Старческие губы были плотно сжаты в тонкую линию, глаза гневно прищурены – маг торопился отомстить. Но он не знал, что у шурдов появился новый хозяин, сместивший старого и низведший его до жалкого привратника в свой тронный зал. Старый маг не знал этого. Никто не знал. Голоса мужчин набирали силу, слышалось звяканье оружие. Островное поселение готовилось отразить очередную атаку и достойно покарать уродливых темных гоблинов.
В это же время недалеко от острова, у самого берега реки, стояла высокая и горделивая фигура, закутанная в белый плащ. Рядом с восставшим Тарисом Некромантом стоял всего лишь один шурд – совсем седой, жестоко искривленный, с крайне жестоким лицом.
– Хорошее попадание, – прокомментировал принц Тарис, чьи прищуренные и налитые мертвой кровью глаза не отрывались от людского поселения. – Приготовьте метатель к следующему выстрелу. Приветствия отданы, предупреждение дано. Теперь пора посылать в бой солдат.
– Метатель готовится. Не сочтите за дерзость, о великий Тарис, – беззубо прошамкал шурд, зябко кутаясь в шкуры. – Не мне ничтожному сомневаться в вашем божественном замысле. Но мы уже пробовали… мы сильны духом, но слабы телом. Нашим воинам не пережить падения с большой высоты. А пауки быстро погибают, не успев собрать жатвы. Среди мерзких людишек есть боевой маг. Старый и умелый маг.
– Я это уже слышал, – небрежно отмахнулся Тарис, которого переполняло мальчишеское веселье. – И приготовил для них особый подарок. Знаешь, раньше эти земли называли Западными Провинциями. У жителей тогда существовал забавный обычай дарить хлеб или домашний пирог при знакомстве или встрече важного гостя. Представляешь? Пирог или хлеб в подарок! Ха! Меня всегда смешила эта дурацкая привычка! В свое время я преодолел долгие лиги морским и сухопутным путем, чтобы добраться до столицы Западных Провинций.
– Все готово! – с диким облегчением прошамкал старый шурд, тыча корявым пальцем в древний метатель, стоявший в десяти шагах от них.
– Пли, – злобно ощерившись, выдохнул Тарис. – Жаль, что мой подарок не успел хорошо протухнуть! Но ничего – и так сгодится!
С натужным стоном и хрустом метатель содрогнулся, в сторону островного поселения понесся огромный темный ком, больше всего напоминающий гигантский снежок.
Наблюдая за полетом снаряда, принц Тарис весело выкрикнул:
– Отведайте моего пирога!
На свое счастье, приставленные к метателю шурды верно выставили прицел и не промахнулись. Темный ком с шумом рухнул на территорию поселения.
– Отведайте моего пирога, - повторил Тарис и зашелся диким хохотом. – Давно я уже не готовил таких вкусных блюд! Еле вспомнил рецепт! Готовьте следующий пирог! И поторопитесь! Старик!
– Да, повелитель?
– Через день еще два метателя должны быть здесь! Я не люблю ждать.
– Ваша воля будет исполнена, отец Тарис!
– Хорошо. А пока полюбуемся их корчами…
Свист и гул раздираемого воздуха заставил жителей вскинуть головы. Многие увидели, как нечто непонятное тяжело рухнуло на улицу за домами. Ком от удара сплющило в лепешку, часть расплескало по сторонам, в воздухе поплыл запах сырого мяса, смешанного с горьким дымом.
Оказавшегося рядом с упавшим снарядом человека буквально вывернуло наизнанку – настолько сильным был запах. Да и зрелище не из приятных – на промерзшей земле лежал пласт сырого мяса, перемешанного с кусками явно человечьей кожи, сломанными костями и обрывками шкур животных. Повсюду брызги загустевшей крови, начавшей уже замерзать.
– Во имя Создателя Милосердного, что это? – прохрипел несчастный, зажимая рот обеими ладонями. – Что это?!
Будто услышав его слова, мясо шевельнулось. По толстому пласту прошла судорога, затрепыхались розовые волоконца, задергались жгуты разорванных вен и сухожилий, выдавливая из себя капли крови. По мертвому мясу пошли бугры, края лепешки начали заворачиваться внутрь. Всего несколько мгновений, и перед ошарашенным, перепуганным воином появился слепленный из мяса чудовищный шар высотой взрослому человеку по грудь. Шар точь в точь такой, какой детишки скатывают из влажного снега, когда хотят слепить снежную бабу больших размеров. Вот только этот шар был слеплен не из снега, а из все еще кровоточащего мяса. Человечьего мяса, если судить по редким обрывкам одежды.
С мерзким хрустом пробиваемой плоти из шара вылезли кости, образовав собой нечто вроде шипов, а кое-где и целые шеренги зубов. Шар мягко дернулся, катнулся назад, прокрутился сам собой, а затем резко покатился вперед с немыслимой для куска мертвой плоти скоростью. Один миг, и он врезался в застывшего от ужаса человека. Костяные шипы впились в его тело, мясной ком неумолимо двигался вперед, подминая под себя первую жертву. Чавкнуло, приглушенный крик человека, впечатанного в мертвую плоть, резко оборвался. Его дергающееся тело исчезло под чудовищной массой кома. А когда страшное создание перекатилось, на земле не осталось даже следа от человека, лишь виднелась быстро исчезающая в общей плоти нога, обутая в меховой сапог. Уродливый «пирог» Тариса в буквальном смысле слова поглотил свою жертву, сделав ее частью себя и немного увеличившись в размерах. Поглотил не только плоть, но и жизненную энергию, подпитывая себя и добавляя скорости. Боль пожираемой заживо жертвы была любимым лакомством этого чудища.