Кровавое дело
Шрифт:
— Я не могу быть счастлива — ты располагаешь свободно своей личностью в слишком молодые годы. Твой возраст полон иллюзий: воображают, что сердце отдали навеки, но скоро убеждаются в ошибке.
— Я не ошибаюсь, тетушка. Моя любовь серьезна. Я хочу, чтобы Эмма стала моей подругой на всю жизнь.
— Тебе двадцать лет, Розе — шестнадцать!
— Годы идут быстро. Я подожду до тех пор, пока не составлю себе положение в свете, и тогда обращусь к ее матери за согласием на брак.
— А батюшку ты забываешь? Необходимо
— Вы убедите его, дорогая тетя: на вас вся моя надежда. Неужели вы не сжалитесь надо мной?
— Еще много времени впереди, подумаем!
— Времени много, но есть вещи неотложные.
— Какие, милостивый Боже? О каком еще новом безумии я услышу?
— Я хочу, чтобы madame Анжель узнала о моей привязанности к ее дочери.
— Как! Ты хочешь?
— Да, хочу! Иначе она может свободно располагать рукой Эммы, и произойдет непоправимое несчастье.
— Так ты собираешься признаться ей?
— Я — нет; сам я не осмелюсь, но вы возьмете на себя труд…
— Вот еще что выдумал! — воскликнула madame Фонтана.
— Вы возьметесь, голубушка тетя! Вы слишком любите своего племянничка Леона, чтобы отказать ему!
— Надеюсь, ты хоть дашь мне время на размышление!
— На размышление? Да к чему оно?
— Как, ты даже не понимаешь, до какой степени щекотливо твое поручение? Сказать madame Анжель, что ты любишь ее дочь, значит, связать тебя словом…
— Я именно этого-то и желаю, тетушка.
— Ну, а про согласие отца ты совсем забыл? Или думаешь обойтись без него?
Леон испустил тяжелый вздох.
— Да, получить согласие папаши будет очень трудно: я знаю его — он также мечтает о денежных браках.
— Ты мне веришь — так предоставь действовать по моему усмотрению. Я осторожна и обещаю поступить согласно с твоими интересами.
— Ах, тетушка, вот такую-то племянницу вам и нужно! Где вы найдете прелестнее, лучше?
— Это правда, и я на твоей стороне, но, повторяю, будем терпеливы. Поговорим о другом. Ты прогостишь у меня два дня?
— Сегодняшний вечер и завтрашний день. Послезавтра я уеду.
— Ты едешь к Дарвилям?
— Да. Рене пригласил меня на охоту, и папа отпустил на пять дней. Я воспользовался удобным случаем и заехал к вам.
— Не считая того, что в дом твоей тетки тебя неотразимо привлекает одна особа, — сказала, улыбаясь, начальница.
— Истинная правда!
— Но ты без чемодана, как же ты сменишь одежду?
— У меня есть немного белья, а костюм менять не стану.
В эту минуту дверь кабинета отворилась, и вошел слуга, неся несколько писем.
— Позволь, милый мальчик, при тебе просмотреть мою корреспонденцию, — сказала madame
— Читайте, тетушка, не стесняйтесь. Я пройду в свою комнату.
— Иди и возвращайся скорее.
Леон поцеловал свою тетку и вышел. Madame Фонтана разложила на бюро полученные письма. Их было с полдюжины, и все от родителей ее пансионерок. Она улыбнулась при виде одного, автора которого узнала по почерку.
«Только что мы говорили о madame Анжель и ее дочери, — сказала она про себя, — и вдруг от нее письмо. О чем она пишет? Пришла ли она к окончательному решению относительно Эммы-Розы? Посмотрим!» Она разорвала конверт:
« Любезная madame Фонтана!
Двенадцатого числа — день рождения моей дорогой малютки. Я собиралась провести два дня в Лароше с вами и дочерью, как делала это ежегодно со времени пребывания Эммы-Розы в вашем доме. Но, к несчастью, серьезные препятствия мешают мне привести в исполнение этот план… Все-таки я не хочу, чтобы моя дочь провела этот день вдали от меня. Если бы я могла уехать из Парижа, так я привезла бы ее домой на празднование Нового года, но это невозможно.
Прошу вас, потрудитесь проводить Эмму двенадцатого числа на станцию Ларош, где вы ее посадите на курьерский поезд, выходящий в пятом часу утра. Я буду на станции, куда она прибудет, и там ее встречу. Будьте добры поместить ее в вагон первого класса в дамское отделение и попросить обер-кондуктора присмотреть за нею.
Пожалуйста, присмотрите, чтобы крошка оделась потеплее. По всей вероятности, даже наверное, в.первых числах января я сама привезу к вам мою девочку. Мы серьезно поговорим о ее будущем, и я рада буду выслушать ваши советы.
Кладу в письмо банковский билет на покрытие дорожных расходов. Передайте Эмме, что я люблю ее всем сердцем, и поцелуйте за меня. Примите уверения, дорогая madame Фонтана, в искренней признательности и полном уважении вашей покорной слуги
Анжель
Улица Дам, Батиньоль-Париж, № 110».
— Бедная мать! — прошептала madame Фонтана, окончив чтение письма. — Все для дочери. Как она ее любит! Да Эмма-Роза вполне и заслуживает такую нежную привязанность! Я была бы очень счастлива, если бы Господь послал мне такое дитя! Назвать ее своей дочерью — какая радость!
После минутного размышления madame Фонтана продолжала:
— Кто знает? Быть может, мечты Леона когда-нибудь и осуществятся! Если его любовь серьезна,-я всеми силами постараюсь помочь ему, добьюсь согласия брата и назову тогда эту девушку если не дочерью, то хоть племянницей.