Кровавые девы
Шрифт:
— Позовите Джейми, — шепнула она, собираясь заплакать. Ей почти не пришлось притворяться, настолько несчастной она себя чувствовала. Слезы полились из глаз без особых усилий с ее стороны.
— Дайте ей что-нибудь, — отрывисто бросила Петронилла Эренберг. — Я хочу знать, кто такой этот вампир и что он здесь делает.
— Мадам, я ничем не могу ей помочь, — терпеливо объяснил Тайсс, и по его тону Лидия поняла, что он повторяет этот ответ во второй или третий раз. — У нее сильнейшее сотрясение мозга…
— Когда она сможет разговаривать?
— Не знаю, мадам. Когда дело
Со скоростью жалящей змеи Эренберг метнулась к доктору, нависла над ним и рывком подтянула к себе, ухватившись за лацканы пиджака. Со своего места Лидия не могла прочесть выражения ее лица, но внезапный гнев вампирши ощущался как исходящий от сухого льда пар.
— Вы же доктор, вы должны знать! Если вы настолько невежественны…
— Петронилла, — Тайсс отложил зеркальце и заглянул в ее блестящие глаза. В его движениях и глубоком, спокойном голосе не чувствовалось ни тени страха. — Прекрасная Петронилла. Ни один врач не даст ответа на ваш вопрос. Вам об этом известно… конечно же, известно…
Вампирша отпустила его и отступила на полшага, поднося к вискам затянутые в кружевные перчатки руки.
— Вы утомлены, — Тайсс быстро встал и взял ее руки в свои. — И неудивительно. Последние инъекции…
— Все хорошо, — она выпрямилась и улыбнулась.
Лидия почувствовала эту улыбку, почувствовала ее теплую прелесть. Исидро как-то сказал Джейми, что вампиры всегда очаровывают. Что так они охотятся.
Доктор Тайсс влюблен в эту женщину. Его влечет к ней, как восемнадцать месяцев назад Джемса, против его воли, влекло к бессмертной графине Эрнчестер.
Или как ее саму влечет к Исидро?
На мгновение ей показалось, что она все еще ощущает на лбу легкое прикосновение его когтей.
— Не важно, кто такой этот вампир, — продолжил Тайсс. — Как не важно и то, как именно Евгения встретилась с мадам Эшер. На качестве их крови это не отразится. Судя по виду найденного нами импровизированного оружия, мадам Эшер сражалась с вампирами — или с Евгенией и этим мужчиной, или с вампирами Петербурга… Он же не из их числа, я прав? Я знаю, что вы не поддерживаете с ними отношений, но, возможно, вы видели…
— Будь он одним из них, он бы убил ее, — отрезала вампирша. — Больше всего меня беспокоит, что он мог наговорить всякого вздора бедняжке Жене. Нам придется держать ее отдельно от остальных — и как можно дальше, — пока у меня не появится возможность побеседовать с ней. Жаль, что мы оставили его в церкви.
Продолжая говорить, она оглянулась на дверь у себя за спиной:
— В той келье, куда мы поместили Женю, она оказалась совсем рядом с остальными. У них острый слух, и кое-кто уже научился перешептываться через старые подвальные трубы. Меньше всего мне хочется, чтобы они заволновались до того, как их организмы преодолеют физическую тягу к охоте.
Тайсс молча кивнул. Лидии хотелось встряхнуть его и спросить: «Так ВОТ ЧТО она вам наговорила?»
По всей видимости, так оно и было, потому что доктор с заметной нежностью в голосе спросил Петрониллу:
— А вы сами? Все еще ощущаете желание охотиться?
— Иногда. Очень слабо, — она тряхнула головой, кокетливо улыбнулась и снова поднесла руку к виску. На вкус Лидии, на этот раз жест получился куда более наигранным, чем после приступа гнева. — Молитва помогает мне прогнать все мысли об этом…
Тайсс прижал руки к груди.
Как сказала бы миссис Граймс (всплывшее в памяти худое лицо кухарки странным образом успокоило Лидию), ой, да не морочьте мне голову!
Тайсс вывел мадам Эренберг из комнаты и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок, но звука задвигаемого засова Лидия не услышала. Голоса удалились, постепенно растаяв в тишине часовни.
Интересно, Исидро держат в той же церкви, через которую ее проносили по пути сюда? В гробу или ящике, скорее всего… Лидия припомнила, что вроде бы видела там окна. Свет. Золотистые волосы Петрониллы Эренберг в лучах света.
Осторожно, стараясь не привставать без крайней необходимости, Лидия задрала подол платья и нижнюю юбку, чтобы добраться до небольшого плоского кармашка, пристегнутого к краю корсета.
Отмычки были на месте.
Низкая койка, на которую ее уложили, стояла поперек аналойного возвышения небольшой часовни. От главного храма помещение отделяла стена, скорее всего, возведенная позже самого здания. На закопченном потолке стройные хоры ангелов безмолвно отпевали усопших. Собравшись с духом, Лидия осторожно спустила ноги с койки. Пол под ней раскачивался, и ей пришлось встать на четвереньки, цепляясь за неровные камни, чтобы снова не вырвать. Она сможет. Она доберется до двери…
Дрожа, потея и путаясь коленями в юбках, она поползла к выходу. На двери стоял обычный сувальдный замок, Джейми научил ее открывать такие. Слава тебе, Господи…
Ей казалось, что она уже много часов орудует отмычками, то и дело хватаясь за дверную ручку, чтобы побороть приступы слабости. Никогда, никогда ей не выйти отсюда…
Она должна. Ей уже многое удалось. Только Симон может найти Джейми и помочь ему… если ему вообще МОЖНО помочь…
Дверь открылась под ее рукой. Красно-золотой изукрашенный придел купался в полуденном свете, на стенах и потолке ровными рядами выступали святые и ангелы, которых Лидия, едва различающая детали, вполне могла бы принять за певичек из «Палас-театра». [24]Престола и иконостаса не было. Их место занимали невысокие козлы, на которых стоял гроб с перетянутой цепями крышкой.
Ей придется встать, чтобы дотянуться до него. При мысли о том, что потребуется вскрыть еще один замок — а может, и не один, — Лидии захотелось плакать. И еще надо будет что-нибудь придумать, чтобы те, кто позже зайдет в храм, увидели нетронутые замки. Двигаясь как можно медленней, она оперлась о дверной косяк, подтянула повыше подол нижней юбки и нащупала то место, где Элен подшивала оборванный край, затем аккуратно вытащила нитку длиной в два фута. Обмотав ею пальцы, она снова поползла; тридцать с чем-то футов пола, покрытого плитками зеленого и коричневого оникса, казались ей долгими милями. Под руками она чувствовала мелкие неровности, вытертые в камне босыми ногами давно покойных богомольцев.