Кровавые поля
Шрифт:
На лице управляющего возникло странное выражение, когда он через минуту вернулся. При его приближении Аврелия встала.
– Статилий?
– Там у двери солдат. Он хочет говорить с вами.
– О чем?
– Он не объяснил причин.
У Аврелии появились первые ростки надежды.
– Кавалерист? Или пехотинец союзной армии?
– Нет, легионер. Думаю, гастат.
Надежды Аврелии умерли. Она не знала ни одного гастата среди граждан Республики. Зачем такой человек может ее искать? Наверное, хочет сообщить какие-то жуткие подробности смерти ее отца или брата… Ею овладели
– Впусти его в дом, – сказала она.
– Не делай этого! – воскликнул Луций, выходя во двор. – Мы представления не имеем о том, кто он такой.
– Тем не менее, возможно, у него есть для меня новости, – сказала Аврелия, вставая и направляясь к таблинуму. – В любом случае, я хочу увидеть его лицо. Я могу это сделать, не впуская гастата.
К облегчению Аврелии, Луций не попытался ее остановить. Ворча что-то под нос, он последовал за ней. Встревоженный Статилий двинулся за ними.
Рабы, стоявшие на страже у дверей, поудобнее перехватили дубинки.
– Откройте глазок, – приказала Аврелия.
Те с беспокойством посмотрели на нее, но Луций кивнул, и они поспешили выполнить приказ. Аврелию рассердило, что рабы ее не послушались, но она постаралась это скрыть и подошла к узкому прямоугольному оконцу, предназначенному для того, чтобы видеть человека, который хочет войти в дом. Аврелии потребовалось несколько мгновений, чтобы ее глаза привыкли к яркому солнечному свету снаружи. Коренастый гастат в грязной тунике, залитой кровью, стоял к ней спиной. Голову скрывал шлем, лишившийся перьев; две прямоугольные пластины доспехов закрывали грудь и спину; она видела, что он вооружен мечом. Плечи гастата были опущены, и он выглядел измученным.
– Ну? – прошипел Луций.
– Он смотрит в другую сторону, – сказала Аврелия и кашлянула, чтобы привлечь внимание солдата.
Тот повернулся, и Аврелия разинула от удивления рот. Неожиданная форма, щетина на скулах, темные круги под серыми глазами, слой грязи на всех открытых частях кожи не помешали Аврелии узнать брата.
– Квинт!
– Аврелия? – Он мгновенно оказался возле двери. – Это ты?
– Да, да, я! – Женщина заплакала от радости и принялась открывать дверь.
– Это твой брат? – спросил Луций, помогая ей отодвинуть тяжелый засов.
– Да, благодарение богам, он жив!
Как только дверь открылась, брат и сестра бросились друг другу в объятия. Они прижимались друг к другу с такой радостью, которой не испытывали никогда прежде. Для Аврелии не имело значения, кто может их увидеть и услышать, она не обращала внимания на кровь, пот и грязь, покрывавшие брата с головы до ног; слезы катились по ее лицу, она забыла обо всем. Квинта трясло от переполнявших его эмоций, но он не пролил слез, а лишь сжимал сестру в могучих объятиях.
– Я думала, ты вступил в пехоту союзников, – наконец сказала Аврелия, вспомнив его письмо.
– Я написал так для того, чтобы отец меня не нашел.
Она рассмеялась.
– Какое значение имеет, где ты был? Я не верю своим глазам… Мы получали ужасные новости. Все считали, что ты не мог уцелеть.
Квинт
– Я чудом избежал смерти. – Он нервно рассмеялся, но потом его лицо снова стало серьезным. – Нас всех спас Коракс, наш центурион. Он сумел удержать манипулу, когда все остальные лишились мужества и разбежались. Командир заставил присоединиться к нам других легионеров, нашел слабое место в рядах врага, мы ударили по нему и выбрались из окружения. Если бы не он, меня бы здесь не было.
– Благодарение богам! А что тебе известно об отце? У тебя есть какие-нибудь новости?.. Или о Гае? – Ей хотелось спросить о Ганноне, хотя Аврелия понимала, что брат ничего не может о нем знать.
– Гая я видел, но отца… – Он горестно покачал головой. – Его не оказалось среди тех немногих кавалеристов, которые присоединились к нам в Канузии после отступления, или тех, кто пробился туда через несколько дней. Говорят, пятьдесят всадников вместе с консулом Варроном сумели доскакать до Венузии, поэтому я отправился туда. Но и там его не нашел. – Квинт тяжело вздохнул. – Я бы попытался отыскать его на поле сражения, но враг был слишком близко. Отправляться туда было чистым самоубийством.
Сердце Аврелии упало.
– Ты сделал все, что мог. Мы будем молиться, чтобы он вернулся, как ты и Гай, – сказала она, полная решимости сохранить радостный настрой. – Если случилось одно чудо, почему бы не произойти второму?
Квинт кивнул.
– Давай будем надеяться.
«Вполне возможно, что и Ганнон уцелел», – подумала Аврелия, которая не чувствовала себя предательницей за то, что молилась еще и о благополучии молодого карфагенянина.
– Заходи, мама будет очень рада тебя видеть.
Лицо Квинта осветилось улыбкой.
– Марциал сказал, что я найду здесь вас обеих. – Он вошел и протянул руку Луцию. – Прошу прощения за то, что не представился сразу. Я брат Аврелии, Квинт Фабриций. Должно быть, ты муж Аврелии.
– Луций Вибий Мелито, – сказал Луций, пожимая руку Квинта. – Знакомство с тобой честь для меня.
– Взаимно. Поздравляю вас с вашим союзом. – Он увидел, что Луций смотрит на его одежду. – Тебя удивляет, что я одет, как обычный гастат?
– Это… необычно, – смущенно ответил Луций.
– Я не могла себе представить тебя в качестве пехотинца, – с улыбкой сказала Аврелия.
– Это длинная история. Я могу рассказать ее позже.
– Сюда, – сказала сестра, которой хотелось поскорее показать Квинта матери. – Тебе дали отпуск?
Квинт презрительно фыркнул.
– Никому не дали отпусков. Варрон восстанавливает армию, но пройдут недели, прежде чем удастся навести порядок. Погибло очень много офицеров; большинство солдат потеряли свои части – если они вообще теперь существуют. Наступил полнейший хаос. Коракс сказал нам, что он «не заметит», если кто-то из солдат захочет навестить свои семьи и если мы поклянемся вернуться через пару недель. Он сказал, что консул… – здесь Квинт бросил смущенный взгляд на Луция, – умудрился загубить все, и мы заслужили отдых. Гаю не повезло. Его командир – ревнитель строгой дисциплины. Мне пришлось вместо него сообщить Марциалу, что тот жив.