Кровавые поля

Кейн Бен

– Сначала я хочу увидеть список, – сказал Калавий.

– К концу дня его доставят вам домой.

– Тогда наши дела закончены. Я больше не получаю удовольствия от твоего вина. – Калавий встал и ушел.

Ганнон почувствовал, что Фанес смотрит на него, и продолжал дышать спокойно и размеренно. Вскоре грек встал и удалился. Когда прошло еще некоторое время, юноша решил перейти в кальдарий. Здесь было гораздо больше людей, чем в тепидарии, а воздух был горячим и влажным. Почти дюжина мужчин расслаблялась в бассейне, среди них Ганнон заметил Калавия и высокого аристократа; остальные намазали тела маслом и скребли стигилями кожу. Некоторые лежали лицом вниз на каменных скамьях, и рабы делали им массаж.

Однако Ганнон почувствовал разочарование, нигде не обнаружив Фанеса. Затем он услышал женский голос, доносившийся из расположенных сбоку кабинок, и вспомнил об услугах, которые ему предлагали при входе. Он решил рискнуть, предположив, что грек находится в одной из таких кабинок. Но юноша понимал, что, если он последует за Фанесом слишком быстро, это вызовет подозрения, поэтому Ганнон забрался в бассейн, стараясь никому не смотреть в глаза.

После долгих дней без мытья горячая вода оказалась настоящим благословением. Ему хотелось погрузиться до самого подбородка, но он помнил о нашейной повязке, которую не следовало мочить, поэтому держался руками за край бассейна. Здесь также все говорили о войне: о том, в каком легионе служил сын одного мужчины; как Фабий трусит и не хочет устраивать решительное сражение с Ганнибалом и как чудесно, что войско Карфагена снова направилось на восток; как беженцы продолжают прибывать в Капую и город уже переполнен; и так далее. Ганнон находился слишком далеко, чтобы подслушать беседу Калавия с третьим мужчиной, но он не слышал упоминания имен Атии и Аврелии. «Терпение», – подумал юноша. Если его план удастся осуществить, то Фанес расскажет ему, где они живут. Вскоре один из его соседей дружелюбно спросил о нашейной повязке. Объяснение было принято без дальнейших вопросов, но Ганнон почти сразу после этого двинулся дальше, ему совсем не хотелось вступать в беседу. Он закончил мыться, вытерся простыней и отправился за своей одеждой – он должен был оказаться на улице раньше грека.

Двое громил все еще стояли возле входа в бани. Они занимали идеальное место для наблюдения за входом в баню, поэтому Ганнону пришлось сесть в открытой таверне, находившейся неподалеку. Он без особого аппетита ел безвкусную кашу, которая называлась «мясной похлебкой», продолжая бросать внимательные взгляды в сторону бани. Постепенно его стали охватывать сомнения – быть может, лучше уйти и начать самостоятельные поиски Аврелии. Довольно скоро он принял решение. В его нынешнем положении было глупо думать об осторожности. Уже сама поездка в Капую являлась чистым безумием. А теперь, когда он оказался здесь, у него появился реальный шанс отыскать Аврелию при помощи Фанеса, на лучшее он едва ли мог рассчитывать, блуждая по улицам без всякого смысла.

Когда грек вышел из бани, Ганнон, к своему огромному разочарованию, обнаружил, что двое громил – его телохранители. Ну почему они оказались его телохранителями? План допроса становился безнадежным. Бросив мрачный взгляд на хозяина таверны, Ганнон расплатился и последовал за Фанесом и его охраной. И вскоре понял, что ростовщик обходит своих должников. Реакция всех владельцев лавок была одинаковой: удивление и смятение. Однако у них не получалось избежать встречи с Фанесом или закрыть заведения. Его спутники знали свое дело – они засовывали ноги в дверные проемы или хватали несчастных за шиворот и припирали к стене. Открыто, не обращая внимания на проходивших мимо людей. Все надежды Ганнона на то, что ему каким-то образом удастся избавиться от здоровенных парней, исчезли. Они были не только вооружены короткими дубинками, но и умело ими пользовались. Прижать Фанеса он сумеет только в том случае, если грек отошлет своих подручных прочь. Погрустневший Ганнон еще час следовал за этой троицей.

К этому моменту карфагенянин уже перестал соблюдать прежнюю осторожность. На менее шумной улице он едва не натолкнулся на громил Фанеса, когда заметил отсутствие грека. Юноша поспешно изобразил интерес к скобяным изделиям, выставленным возле магазина, и, повинуясь импульсу, купил небольшой, но острый нож. Когда Ганнон обернулся, взгляды телохранителей были прикованы к лестнице, ведущей в храм, что позволило ему понять, где Фанес. Спрятав нож под туникой, карфагенянин прошел мимо громил. Лестница, ведущая в храм, была забита людьми. Прорицатели предсказывали будущее; здесь продавали куриц для жертвоприношений, светильники и побрякушки, которые оставляли в храме в качестве дара богам.

Ганнон купил крошечную глиняную амфору, чтобы не отличаться от других; теперь всякий, кто взглянул бы на него, принял бы его за обычного посетителя храма. Наверху шесть мощных колонн с каннелюрами [13] поддерживали треугольный, богато отделанный портик. В центре стояла раскрашенная фигура крылатой женщины со скипетром в руках. С двух сторон к ней направлялись моряки на кораблях с протянутыми в мольбе руками. «Фортуна», – подумал Ганнон. Ростовщики молятся Фортуне, чтобы она даровала им удачу. Это показалось ему вполне уместным.

13

Вертикальные желобки на стволе колонны (такие колонны называют каннелированными, в отличие от гладких).

Огромные деревянные двери обрамляли вход в целлу [14] , длинную узкую комнату, главную часть храма. Там собралась группа людей, окруживших тучного бородатого жреца в специальных одеяниях. Они слушали его рассказ о намерениях Богини относительно Капуи и ее жителей. Фанеса нигде не было видно. Ганнон прошел внутрь, сохраняя полнейшее внимание и осторожность. Постепенно его глаза привыкли к царящему в храме полумраку, который разгоняли лишь редкие масляные светильники на бронзовых подставках. Стены украшали фрески с изображением Фортуны вместе с ее отцом Юпитером Максимусом Оптимусом и другими божествами; над полями спелой пшеницы высилась богиня Аннона [15] ; она же наблюдала за гонкой колесниц на стадионе, пока мужчины делали ставки. Последнее изображение Злой Фортуны Ганнону не понравилось – она стояла перед входом в Гадес и наблюдала за теми, кто умерли из-за неудач и теперь проходили мимо нее с несчастными лицами. И хотя эта богиня была Ганнону чужой, он вознес к ней молитву. Юноша просил, чтобы удача не отвернулась от него – во всяком случае, пока он остается в Капуе.

14

Внутреннее помещение античного храма.

15

В древнеримской религии и мифологии богиня, благословлявшая и охранявшая жатву.

В дальнем конце помещения стоял низкий алтарь. За ним возвышалась огромная статуя Фортуны, чьи губы изогнулись в таинственной улыбке. Ганнона слегка смутил ее взгляд – казалось, богиня наблюдает именно за ним обведенными черными кругами глазами, пока он пробирался вперед через толпу, но карфагенянин сказал себе, что это ему только кажется. Здесь собрались самые разные приверженцы богини – мужчины и женщины, молодые и старые. «Все нуждаются в ее помощи, – подумал Ганнон, – начиная от старой карги, которой нужны деньги, чтобы купить еды, до мужчины, увлеченного игрой в кости, и жены, неспособной забеременеть».

Фанес, склонив голову, стоял возле алтаря. Ганнон проскользнул сквозь толпу мимо его спины, благодарный стоявшей рядом женщине, громко возносившей свою молитву. Он положил амфору на алтарь и искоса посмотрел на грека, чтобы убедиться, что не ошибся. Когда юноша снова оказался у того за спиной, его сердце учащенно забилось. То, что он собирался сделать, должно произойти очень быстро, внутри целлы, – и никто ничего не должен заподозрить. Он сомневался, что кто-то может вмешаться, но если два телохранителя узнают о нападении на своего господина, ему будет не просто спасти собственную жизнь – хотя теперь у него появилось оружие. «Без паники, – подумал он, – у меня все получится. Вскоре Атии будет уже не о чем беспокоиться, а я узнаю, как найти Аврелию». Эти мысли немного его успокоили.

Он засунул руку под тунику и сжал рукоять ножа, собираясь с духом. Когда Фанес начал поворачиваться, Ганнон шагнул вперед, приподнялся на цыпочки, схватил грека за левую руку и завел ее ему за спину, одновременно коснувшись лезвием ножа поясницы.

– Продолжай поворачиваться, – прошептал он, приблизив губы к уху Фанеса. – Если кто-нибудь на тебя посмотрит, улыбнись. И не пытайся позвать на помощь, иначе я всажу в тебя нож по самую рукоять.

Фанес повиновался, но повернул голову.