Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным
Шрифт:
В истории «кровавых земель» «Операция Барбаросса» обозначает начало третьего периода. Во время первого (1933–1938) почти все массовые уничтожения проводил Советский Союз; во время второго, в течение немецко-советского альянса (1939–1941) уничтожения проводились совместно. С 1941-го по 1945 годы почти за все политические убийства были ответственны немцы.
Переход к каждой новой стадии вызывает вопрос. При переходе от первой стадии ко второй он звучал так: как могла советская власть заключить альянс с нацистами? При переходе со второй на третью стадию – так: почему немцы нарушили альянс? Европа Молотова-Риббентропа, о которой договорились Москва и Берлин в 1939–1941 годах, означала оккупацию или потерю территории для Бельгии, Дании, Эстонии, Финляндии, Франции, Латвии, Литвы, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши и Румынии. Она также означала депортации и массовые расстрелы граждан Польши, Румынии и стран Балтии. Но для Советского Союза и нацистской Германии она означала плодотворное экономическое сотрудничество, военные победы и экспансию за счет этих стран. Что такого было в нацистской и советской системах, что позволяло взаимовыгодное сотрудничество в период с 1939-го по 1941 год, а также допустило и самую разрушительную войну в истории человечества в период с 1941-го по 1945 год?
Очень часто вопрос 1941 года рассматривают более абстрактно, как вопрос европейской цивилизации. В некоторых концепциях немецкая (и советская) политика уничтожения – это кульминация современности, которая будто бы началась тогда, когда идеи Просвещения о разуме в политике стали использоваться на практике во время Французской революции и наполеоновских войн. Но такое понимание современности не объясняет катастрофу 1941 года, по крайней мере – не напрямую. Оба режима отвергали оптимизм Просвещения, состоящий в том, что социальный прогресс придет вслед за победным маршем науки
317
Эта книга не об интеллектуальной истории, и я могу позволить себе только кратчайшие ремарки по поводу этих сложных вопросов. Как индивиды, Гитлер и Сталин воплощали разные формы германского ответа на Просвещение времен начала ХІХ века: Гитлер – трагически-романтический герой, который должен нести бремя лидерства испорченной нации, Сталин же – гегелианский дух мира, который открывает смысл истории и диктует его другим. Более детальное сравнение, которое предложил Кристофер Кларк, должно было учитывать их различные взгляды на время. Нацистский и советский режимы отвергали принципиальное представление Просвещения о том, что время двигается вперед само по себе, принося знания, а значит, и прогресс. Каждый из них спешил, к моменту, который предположительно находился в прошлом. Марксизм действительно являлся схемой прогресса, но Ленин перепрыгнул прогнозы Маркса и сделал революцию в отсталой стране, в то время как индустриально более развитые страны отвергали прогнозы Маркса и не устраивали никаких социальных революций. Сталинский СССР, таким образом, в 1930-х годах торопился, чтобы родина социализма могла защитить себя от империалистического мира. Нацисты торопились еще больше на пути к даже более фантастическому видению. Они представляли себе катаклизм, который разрушит Советский Союз, переделает Восточную Европу и восстановит величие и чистоту Германии. Гитлер страстно желал успеть создать Германию своей мечты еще при жизни, которая, как он боялся, будет короткой. Вступление к попыткам объединить дискуссии о нацистской Германии и Советском Союзе в рамках интеллектуальной истории см.: Bracher K.D. Zeit der Ideologien: Eine Geschichte politischen Denkens im 20. Jahrhundert. – Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1984.
Ответ на вопрос о 1941 годе меньше касается интеллектуального наследия Просвещения и больше – возможностей империализма, меньше – Парижа и больше – Лондона. И Гитлер, и Сталин противостояли двум главным наследиям британского ХІХ века: империализму как организационному принципу мировой политики и нерушимой власти Британской империи на море. Гитлер, не в силах соперничать с Британией на океанских просторах, видел Восточную Европу созревшей для новой сухопутной империи. Восток не был полной tabula rasa: Советское государство и все, чего оно достигло, нужно было убрать. И тогда это был бы, как сказал Гитлер в июле 1941 года, «Эдемский сад». Британская империя занимала все помыслы предшественника Сталина, Ленина, который верил, что империализм искусственно подпитывает капитализм. Для Сталина как преемника Ленина сложность состояла в том, чтобы защищать родину социализма, Советский Союз, от мира, в котором и империализм, и капитализм упорно продолжали свое существование. Сталин сделал уступку империалистическому миру задолго до того, как Гитлер пришел к власти: если империализм продолжает существовать, то социализм будет воплощен не через мировую революцию, а через Советское государство. После этого идеологического компромисса («социализм в отдельно взятой стране») альянс Сталина с Гитлером был всего лишь деталью. В конце концов, если твоя страна – крепость добра, окруженная миром зла, любой компромисс оправдан и ни один из них ничем не хуже других. Сталин заявил, что альянс с Германией служит советским интересам. Он ожидал, что этот альянс закончится в какой-то момент, но не в 1941 году [318] .
318
Этот аргумент представлен в разделах 1–3. Про «Эдемский сад» (16 июля 1941 года) см.: Mulligan T.P. The Politics of Illusion and Empire: German Occupation Policy in the Soviet Union, 1942–1943. – New York: Praeger, 1988. – P. 8.
Гитлер хотел, чтобы немцы стали имперским народом; Сталин же хотел, чтобы советские люди выдержали империалистическую стадию развития истории, как бы долго та ни длилась. Это противоречие больше касалось территории, чем принципа. «Эдемский сад» Гитлера (чистое прошлое, которое нужно обрести в ближайшем будущем) был сталинской «землей обетованной» – территорией, приобретенной дорогой ценой, о которой каноническая история уже написана (сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)» 1938 года издания). Гитлер всегда собирался завоевать западную часть Советского Союза. Сталин хотел развить и укрепить Советский Союз во имя самозащиты именно от таких империалистических притязаний, хотя его страхи скорее касались Японии и Польши (или же японско-польско-немецкого окружения), чем вторжения со стороны Германии. Японцы и поляки представляли большую угрозу, чем немцы, культивируя национальные движения внутри Советского Союза. Сталин считал, что тот, кто попытается вторгнуться в его огромную страну, сначала будет искать союзника внутри ее [319] .
319
Сравните с: Goulder A. Stalinism: A Study of Internal Colonialism // Telos. – 1978. – № 34. – Pp. 5–48; Viola L. Selbstkolonisierung der Sowjetunion // Transit. – 2011. – № 38. – Pp. 34–56.
Противоречие было не в идеях, которые существуют сами по себе. Гитлер хотел войны, а Сталин – нет, по крайней мере, не войны 1941 года. Гитлер вынашивал имперскую идею, и это имело большое значение, но он также подумывал о будущих возможностях и восставал против ограничений очень необычного момента. Решающим периодом был год между 25 июня 1940-го и 22 июня 1941 года, между неожиданно стремительной победой Германии над Францией и вторжением в Советский Союз, которое должно было принести такой же быстрый триумф. К середине 1940 года Гитлер покорил большую часть Центральной, Западной и Восточной Европы и у него оставался только один враг – Великобритания. Правительство Гитлера получало советскую пшеницу и нефть, а его армия казалась непобедимой. Почему же тогда, принимая во внимание очень реальную выгоду для Германии от альянса с Советским Союзом, Гитлер решил напасть на союзника?
В конце 1940-го и начале 1941 года Советский Союз и нацистская Германия были единственными могущественными державами на европейском континенте, но не единственными европейскими державами. Германия и Советский Союз переделали Европу, но мир создала Великобритания. Советский Союз и Германия влияли друг на друга определенным образом, но на обоих оказывала влияние Великобритания – враг, который отказывался от альянса с ними. Британская империя и флот сформировали мировую систему, на которую ни нацисты, ни СССР в ближайшем будущем не намеревались замахнуться. Вместо этого каждая из этих стран хотела выиграть собственную войну, завершить свою революцию и построить собственную империю, невзирая на существование Британской империи и доминирование Королевского флота. Советское и нацистское руководство – независимо от того, будут они врагами или союзниками, и невзирая на разность идеологий – стояли перед тем же самым вопросом, поставленным самим существованием Британской державы: как могла большая сухопутная империя процветать и доминировать в современном мире без надежного доступа к мировому рынку и без могущественного флота? [320]
320
Британия – скорее внешний фактор в этом исследовании, чем предмет изучения, но здесь также нужно сделать ударение на важном значении
Сталин и Гитлер пришли к одному и тому же базовому ответу на этот фундаментальный вопрос. Государство должно быть территориально большим и самодостаточным в экономическом плане, со сбалансированными индустрией и сельским хозяйством; оно должно поддерживать послушное и идеологически мотивированное население, способное воплощать в жизнь исторические пророчества – либо сталинскую внутреннюю индустриализацию, либо нацистский колониальный аграрианизм. И Гитлер, и Сталин были нацелены на имперскую автократию в пределах большой сухопутной империи, хорошо снабженной продуктами, сырьем и полезными ископаемыми. Оба понимали показную привлекательность современных материалов: Сталин назвал себя по имени стали, а Гитлер уделял особое внимание ее производству. Однако и Сталин, и Гитлер понимали, что сельское хозяйство – ключевой элемент для завершения столь нужной каждому из них революции. Оба верили, что их система докажет свое превосходство над упадническим капитализмом и будет гарантировать независимость от остального мира, благодаря производству продуктов питания [321] .
321
См. главу «Предисловие» к этой книге, а также: Streit C. Keine Kamaraden: Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangen 1941–1945. – Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1978. – Pp. 26–27. Нефть была важна и для индустрии, и для сельского хозяйства. Здесь Германия также зависела от импорта, а настоящая автократия, похоже, требовала завоевания советского Кавказа и его нефтяных запасов.
Начиная с конца 1940-го – начала 1941 года советская власть и нацисты очень по-разному учитывали войну в этом грандиозном экономическом планировании. К этому времени Сталину пришлось защищать экономическую революцию, в то время как Гитлеру нужна была война для экономического преобразования. Если у Сталина был «социализм в отдельно взятой стране», то у Гитлера на уме было что-то вроде национал-социализма в нескольких странах: огромная Германская империя сделала возможным процветание немцев за счет других. Сталин саму коллективизацию преподносил как внутреннюю классовую войну и вместе с тем как подготовку к предстоящим внешним войнам. Понять экономическое видение Гитлера можно было только после настоящего военного конфликта, а именно после тотальной военной победы над Советским Союзом. Секрет коллективизации (как говорил Сталин еще задолго до нее) состоял в том, что это была альтернатива экспансивной колонизации, то есть форма внутренней колонизации. В отличие от Сталина, Гитлер полагал, что все еще можно захватить колонии за рубежом: колонии, которые он подразумевал, включали аграрные земли западной части Советского Союза, а также нефтяные запасы советского Кавказа. Гитлер хотел, чтобы Германия была, как он выразился, «самым автократичным государством в мире». Для этого не нужно было побеждать Британию, но нужно было победить Советский Союз. В январе 1941 года Гитлер сказал военному командованию, что «несметные богатства» Советского Союза сделают Германию «неприступной» [322] .
322
См.: Tooze A. The Wages of Destruction. – Pp. 409, 424, 429, 452. О «самом автократичном государстве в мире» см.: Kennedy P.M. Aufstieg und Verfall der britischen Seemacht. – Herford: E.S. Mittler & Sohn, 1978. – P. 341. О нефтяных ресурсах см.: Eichholtz D. Krieg um "Ol: Ein Erd"olimperium als deutsches Kriegsziel (1938–1943). – Leipzig: Leipziger Universit"atsverlag, 2006. – Pp. 8, 15 и по тексту. Также см.: Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich: Hitler, NSDAP und koloniale Frage 1919–1945. – Munich: Wilhelm Fink Verlag, 1969. – Pр. 657–658. Немецкие военные были уверены, что советские ресурсы необходимы для ведения войны (см.: Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder: Political and Economic Planning for German Occupation Policy in the Soviet Union, 1940–1941. – New York: Berghahn Books, 2006. – Pp. 27, 37, 40, 212 (о «несметных богатствах»)).
Готовность британцев продолжать борьбу после падения Франции в июне 1940 года выдвинула эти противоречия на первый план. В период с июня 1940-го по июнь 1941 года Британия была единственным врагом Германии, однако более сильным, чем казалось. Соединенные Штаты не вступали в войну, но президент Франклин Рузвельт четко высказался о своем намерении. В сентябре 1940 года американцы отдали пятьдесят эсминцев британцам в обмен на разрешение базироваться в Карибском море; начиная с марта 1941 года во власти президента были поставки боевой техники (по закону о ленд-лизе). Британские войска были изгнаны с европейского континента, когда пала Франция, но Британия эвакуировала многих военных в город Дюнкерк. Летом 1940 года Люфтваффе сразились с Королевскими военно-воздушными силами Великобритании, но не смогли одержать победы; они могли бомбить британские города, но не могли запугать британцев. Германии не удалось установить воздушного превосходства, и это было главной проблемой для державы, планировавшей вторжение. Хотя десантная операция на Британских островах предполагала бы пересечение Ла-Манша людьми и техникой, у Германии не было кораблей, необходимых для контроля за водами и осуществления транспортных перевозок. Летом 1940 года у Кригсмарине [323] было три крейсера и четыре эсминца – вот и все. В последний день июля 1940 года, когда «битва за Британию» только начиналась, Гитлер уже решил вторгнуться на территорию своего союзника, Советского Союза. Он приказал 18 декабря подготовить план операций по вторжению, чтобы «сокрушить Советскую Россию в ходе молниеносной кампании» [324] .
323
Kriegsmarine – военно-морской флот Германии в эпоху Третьего рейха (прим. пер.).
324
О возможностях военно-морского флота Германии см.: Weinberg G.L. A World at Arms. – P. 118; Tooze A. The Wages of Destruction. – Pp. 397–399; Evans R.J. The Third Reich at War. – Pp. 143–146. Цит.: Mazower M. Hitler’s Empire. – P. 133. Алан Милвард давно обратил внимание на значимость допущения быстрой победы (см.: Milward A.S. The German Economy at War. – London: Athlone Press, 1965. – Pp. 40–41).
Гитлер намеревался использовать Советский Союз для решения собственной проблемы с Британией – не в его настоящем качестве союзника, а в качестве будущей колонии. В течение этого решающего года, с июня 1940-го по июнь 1941-го, те, кто планировал экономику Германии, тяжело трудились, придумывая, как завоеванный Советский Союз сделает Германию той супердержавой, которой Гитлер хотел ее видеть. Главные плановики работали под пристальным оком Генриха Гиммлера и под прямым командованием Рейнхарда Гейдриха. Под общим заголовком «Генеральный план “Ост”» оберфюрер СС профессор Конрад Мейер набросал серию планов для обширной восточной колонии. Первая версия плана была закончена в январе 1940 года, вторая – в июле 1941 года, третья – в конце 1941-го, а четвертая – в мае 1942 года. Общий дизайн всех версий был неизменным: немцы депортируют, уничтожат, ассимилируют или поработят местное население и принесут порядок и процветание на покоренные рубежи. В зависимости от демографических оценок, от тридцати пяти до сорока пяти миллионов человек, преимущественно славян, должны были исчезнуть. Согласно одной из редакций плана, 80–85% поляков, 65% западных украинцев, 75% беларусов и 50% чехов должны были быть уничтожены [325] .
325
О «Генеральном плане “Ост”» см.: Madajczyk C. Vom «Generalplan Ost» zum «Generalsidlungsplan» // Der «Generalplan Ost»: Hauptlinien der nationalsozialistischen Planungs-und Vernichtungspolitik / Ed. by R"ossler M., Schleiermacher S. – Berlin: Akademie Verlag, 1993. – Pp. 12–13, 64–66; Aly G., Heim S. Architects of Annihilation. – P. 258; Kay A.J. Exploitation, Resettlement, Mass Murder. – Pp. 100–101, 216; Wasser B. Himmlers Raumplannung im Osten. – Basel: Birkh"auser Verlag, 1993. – Pp. 51–52; Tooze A. The Wages of Destruction. – Pp. 466–467; Rutherford. Prelude. – P. 217; Mazower M. Hitler’s Empire. – Pp. 206, 210; Longerich P. Heinrich Himmler. – Pp. 597–599.