Кровавые жернова
Шрифт:
– Дальше я сам, – сказал пассажир и положил ладонь на затылок таксиста.
Тот задрожал, выпустил баранку, и его голова откинулась, а глаза закатились.
– Поспи. Ты ничего не вспомнишь, ты здесь стоял давным-давно.
Пассажир вышел из такси и все так же беспечно, засунув руки в карманы, двинулся по улице, аккуратно обходя многочисленные лужи.
Ястребов куролесил по Москве и везде, где он появлялся, случались невероятные вещи.
На перекрестках, где он переходил, судорожно начинали мигать сразу всеми лампами светофоры, водители терялись,
Скрежетал металл, сыпалось разбитое стекло, истошные вопли заполняли перекресток. В метро останавливались поезда или проносились мимо платформ, а в темных вагонах пассажиры вжимались в сиденья и начинали причитать, молиться. Ленты эскалаторов замирали, двери магазинов закрывались сами собой. Мобильные телефоны отключались и самопроизвольно включались.
Все эти непонятные происшествия сотрудники правоохранительных органов и спецслужб объясняли непогодой, висевшими над городом тучами, скользкой дорогой и беззвучными вспышками молний, разрывающих низкие тучи в разных концах города.
Глава 19
– Вы не сможете взять его в городе, – сказал доктор Рибера, обращаясь сразу ко всем. – Не сможете. В городе он неуловим. Слишком много народу, и слишком он силен. Так было в Сан-Франциско четыре года назад.
– Доктор, послушайте, – воскликнул майор Брагин, – и погасите свою сигару, пожалуйста. – Доктор Рибера выбросил погасшую сигару за окно. – При чем здесь Сан-Франциско?
Мы в Москве, а не в Америке.
Холмогоров тронул негра за плечо:
– Надо возвращаться в Погост, найти икону во что бы то ни стало, пока не поздно. Только ©на сможет всех защитить.
– Я согласен с вами, господин Холмогоров, – тихо произнес негр, быстро перебирая янтарные камешки четок, – но как это сделать?
– Полковник, – произнес Холмогоров, – давайте назад. Здесь, в городе, нам делать нечего. Мы не успеваем за ним.
– Он прав, – отозвался специальный агент Питер Нехамес, – такое уже было в Сан-Франциско. И в Бостоне происходило что-то похожее: ливень, гроза, аварии, пробки на дорогах.
– Чертовщина какая-то. Вы что, серьезно в это верите?
– Да, – сказал Питер Нехамес, – уже верю. Я прошел стадию непонимания. Вы находитесь только в начальной ее стадии. Если бы я сейчас сидел в самолете, то, наверное, молился бы и просил Бога защитить самолет, дать возможность приземлиться.
– А ты что думаешь? – Брагин тряхнул за плечо полковника в черном костюме.
Тот кричал в трубку телефона.
– Майор Артамонов! Артамонов, доложи обстановку!
– Майор ранен, – вдруг раздалось из трубки, – говорит лейтенант Сидоров.
– Слушай, Сидоров, объясни, что там у вас?
– Троллейбус выскочил, перекрыл движение. Мы не смогли вывернуть. Водитель мертв.
– Какой водитель?
– Мы задействовали частный микроавтобус.
– Где вы?
– У Киевского вокзала.
– Артамонов жить будет?
– Наверное, будет, но он без сознания, товарищ полковник!
– Надо возвращаться в Погост, – уже второй раз убежденно произнес
– А вы, доктор Рибера, как считаете?
– Советник Патриарха прав, здесь мы его не возьмем.
– А там?! – глядя в глаза негру, крикнул Брагин.
– Там проще.
– С чего вы взяли, что он вернется в Погост?
– У вас есть другое предложение? Доверьтесь специалистам.
Антон Полуянов, все это время сидевший молча, вдруг подал голос:
– Слышите, Андрей Алексеевич, у меня сон был очень странный… – и доктор Рибера, и Холмогоров приблизили свои лица к Полуянову. – Жернов, который лежит во дворе, ну, этот большой мельничный камень, помните вы его?
– Конечно, помню.
– Мы с Гришей, да и другие жители деревни копали везде, золото искали. Везде, но только не под жерновом. А сон мне приснился, что жернов упал мне на грудь и я не могу из-под него выбраться.
– Когда вы видели этот сон? Вспоминайте!
Вспоминайте! – негр схватил Полуянова за плечи, сильно тряхнул, сжал виски большими пальцами и уставился немигающим взглядом в широко открытые глаза Антона. – Говори, когда?
Губы Полуянова шевельнулись, и он прошелестел что-то. Но доктор и Холмогоров услышали.
– Полковник, назад, в Погост. Давайте, полковник, – попросил специальный агент ФБР Питер Нехамес. – Я им верю, они знают, что говорят. Они к нему ближе, чем мы, они его чувствуют!
– Разворачивай! – в сердцах произнес Брагин. – Быстрее разворачивайся!
– Бензина мало, не дотянем.
– Заправимся по дороге.
Микроавтобус заехал на тротуар, резко визжа тормозами, развернулся.
– Мигалку вруби и сирену.
Оглашая улицу воем, черный микроавтобус с раскачивающимися усиками антенн помчался по Москве.
Совсем обессилевший Полуянов сидел на заднем сиденье с закрытыми глазами.
На деревню Погост надвигались низкие черные тучи. Они закрыли солнце, тень опустилась на деревню. Испуганно мычали коровы, кричали петухи. Люди переглядывались.
– Боже, что это? Страх-то какой, небо чернее ночи!
Листья на деревьях затрепетали, трава пригнулась к земле, – Дети, в дом! – матушка Зинаида позвала сыновей в дом.
Отец Павел стоял на коленях перед домашним алтарем. Горели три свечи. Он молился, просил Господа, чтобы тот защитил деревню.
А тучи все надвигались и надвигались. Вот и последняя полоска чистого неба исчезла. Тучи сомкнулись с черным лесом на горизонте, стало темно, как поздним вечером. Самые пугливые, понимая, что сейчас разразится гроза, выкручивали из счетчиков пробки, вешали на розетки резиновые галоши, словно эти нехитрые меры могли защитить и спасти.
Петухи из разных дворов кричали охрипшими, надорванными голосами. Ни люди, ни птицы, ни животные не понимали, что происходит, но чувствовали приближение катастрофы, ужасного природного катаклизма, способного уничтожить все живое, а возможно, и стереть деревню с лица земли, как смахивают хлебные крошки со стола.