Кровавые жернова
Шрифт:
Колокол над церковью вдруг ожил, и густые раскаты поплыли над окрестностями.
Петрович остановил стройку, испуганно поглядывая в небо, дернул рубильник, обесточивая систему.
– Господи, да что же это такое? – бормотал он.
И лишь Марина, глуповато улыбаясь, протирала полотенцем тарелки. Брала одну за другой и тщательно расставляла идеально чистую посуду, напевая песенку, слышанную когда-то в детстве, но затем на долгие годы забытую.
На горизонте полыхнула молния, озарив окрестности неверным фосфорическим светом.
Микроавтобус с затененными стеклами уже мчался к деревне.
– Вынести икону из церкви, – вдруг сказал Холмогоров, глядя на покачивающийся крестик четок в руках доктора Рибера, – мог только невинный человек. Кто же этот человек? Сам Ястребов к ней не прикоснется, только невинный.
– Но он, господин Холмогоров, может заставить невинного человека сделать это помимо его воли.
– Вы хотите сказать, доктор Рибера, что он…
– Вот именно, он кого-то зомбировал.
После долгой паузы Холмогоров воскликнул:
– Мне кажется, я знаю это невинное существо. Знаю. Все сходится.
Многочисленные факты и наблюдения вдруг сложились. Фрагменты собрались в целое.
– Господи, я знаю! Скорее к дому священника! К дому священника! Он там! – и Холмогоров принялся объяснять водителю, как добраться к дому отца Павла.
Микроавтобус с включенной мигалкой пронесся по пустынной улице – даже собак и домашних птиц на улице не было – и затормозил напротив дома священника. Холмогоров выскочил первым, за ним доктор Рибера, полковник Брагин. Питер Нехамес остался в машине.
Андрей Алексеевич вошел в дом и увидел всю семью священника, занятую молитвой.
– Отец Павел, – сказал Андрей Алексеевич, – прошу прощения, мне нужен Илья.
Мальчик взглянул на отца, мать, словно прощаясь с ними, и подошел к Холмогорову.
– Идем со мной.
Холмогоров взял Илью за плечи, увлек в свою комнату и усадил на диван. Сам сел рядом на стул.
– Оставьте меня с ним, – попросил Холмогоров, взглянув на полковника Брагина. – А вы, доктор, останьтесь.
Мальчик с интересом посмотрел на огромного негра в белом костюме, на золотой крестик четок, на янтарные камешки. В комнате было темно, как поздним вечером.
– Илья, родной. Смотри на меня, слушай, что я тебе буду говорить, и постарайся ответить на мои вопросы. – Холмогоров провел ладонью перед лицом мальчика один раз, второй, третий. – Ты меня слышишь? – через несколько мгновений спросил он.
– Слышу, но плохо. Вы далеко.
– Я сейчас подойду поближе и буду разговаривать с тобой, а ты отвечай.
– Не надо ко мне подходить, лучше я подойду.
– Подходи, – произнес Андрей Алексеевич, зажав в своих ладонях ручонки мальчика. – Теперь ты лучше слышишь?
– Да.
– Ты видел икону Божьей
– Видел.
– Когда ты ее видел?
– Ночью.
– Это ты ходил в церковь?
– Да.
– Ты забрал ее? Она лежала за алтарем, на столе?
– Да, я забрал ее. Завернул в полотенце и забрал.
– Куда ты ее спрятал?
Выражение лица мальчика, до этого спокойное и сосредоточенное, вдруг резко изменилось.
Казалось, еще секунда – и он расплачется.
– Успокойся, – Холмогоров почувствовал волнение ребенка и сжал руки. Погладил Илью по голове, медленно проведя ото лба к затылку несколько раз. – Не надо расстраиваться. Рассказывай, куда ты ее спрятал?
– Я ее похоронил, опустил в глубокую яму и засыпал песком.
– Где та яма?
– У реки, за высоким забором, высоким-высоким, до самого неба. Через тот забор не перелезешь.
– А ты как перебрался?
– Я вошел в калитку.
– Говори, Илюша, не останавливайся.
– Там была яма под серым камнем. Я ее положил в яму и закопал. Это мой секрет. Вы не скажете отцу? И маме тоже не скажете, да?
– Никому не скажу, Илья.
Глаза мальчика закрылись.
Холмогоров подхватил уснувшего ребенка на руки, уложил на диване, накрыл одеялом, подсунул под голову подушку.
– Уходим, – шепотом произнес он, – уходим отсюда. Матушка Зинаида, пусть Илья спит. Не беспокойте его, он очень устал. Когда проснется, все будет хорошо, поверьте мне.
– Что с ним?
– Все нормально, – произнес огромный негр. – Он помог нам, ваш маленький сын. Отец Павел, нужна лопата.
– Сейчас дам. Я иду с вами.
– Нет, вы оставайтесь дома с детьми. Мы с доктором Рибера сами попытаемся справиться.
Полковник Брагин и Питер Нехамес бежали вслед за Холмогоровым. Вспышки молнии все чаще озаряли землю неверным светом.
– Как перед страшным судом, – вдруг произнес Питер Нехамес, вытирая вспотевшее лицо.
Полуянов пошатывался, но тоже бежал.
Первым во дворе Ястребова оказался Холмогоров. И опять то же тяжелое чувство на мгновение обрушилось на него, словно вдавило в землю.
– Камень, мельничный жернов, – сказал Холмогоров. – Давайте-ка его попробуем сдвинуть.
Полуянов, Питер Нехамес, доктор Рибера, Холмогоров, полковник Брагин и еще один полковник и майор попытались вырвать вросший в землю огромный каменный круг.
– Еще, еще! Ну, все вместе! – командовал полковник Брагин.
Камень немного оторвался. Полуянов подсунул под него бревно.
– Ну, взяли! Раз, два!
И треснувший камень, словно чугунный канализационный люк, отъехал в сторону. Мужчины с облегчением выдохнули. Холмогоров принялся копать, затем лопату перехватил доктор Рибера. Полуянов и Питер Нехамес ладонями отгребали песок.
– Стоп! – воскликнул доктор Рибера, опускаясь на колени.
Все замерли. Полыхнула молния, расколов небо сразу в четырех местах.