Кровавый Дунай
Шрифт:
Савушкин скептически вздохнул.
– Так-то оно так, сейчас все силы немцев между Зволеном и Банска Бистрицей, мы их обошли с левого фланга – но всегда есть вероятность нарваться на какую-нибудь дикую боевую группу. Мы таких повидали… – Помолчав, капитан бросил: – Ладно, утро вечера мудреней! Всем спать! И, Володя, – уже обращаясь к Котёночкину, – нет у нас пары дней на то, чтобы осмотреться. Самое позднее, второго ноября мы должны быть в Будапеште…Из этого и будем исходить!
< image l:href="#"/>Утро наступило только по часам – за бортом «блитца» стоял
– Олег, огонь не погас?
Голос сержанта Костенко на удивление бодро отозвался:
– Як можно, товарищ капитан! Я вже и котелок с водой поставив, будэмо кофе пить, зо свиною тушёнкою та сыром, як паны…И хлеб, а не сухари!
Савушкин привстал на колени, и, оглядев своих бойцов – потянул за плечо радиста:
– Андрей, подъём, семь пятнадцать. Через четверть часа сеанс!
Вскоре все разведчики были на ногах. Пробирающая до костей стылая сырость и резкий порывистый ветер не прибавлял им бодрости, но добротный завтрак – вот интересно, откуда у словацких интендантов датские мясные консервы, португальские сардины и швейцарский сыр? – ситуацию слегка подправил. К тому же сержант Чепрага с первого раза принял шифровку из Центра, отстучал свою, получил квитанцию и довольно быстро расшифровал свежие указания командования. Савушкин взял протянутый радистом листок и прочёл:
В БУДАПЕШТЕ СВЯЗЬ ГЁЗА ВЁРЁШМАРТИ, ШОРОКШАР, УЛИЦА ТЁРОК ФЛОРИШ, 14. ГОВОРИТ ПО-РУССКИ. ПАРОЛЬ «ХОРВАТИЯ НАЧИНАЕТСЯ ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ БАНАТ», ОТВЕТ «ВОЕВОДИНА ДАВНО НАША». БУДЕТ ОЖИДАТЬ ВАС КАЖДЫЙ ДЕНЬ С 2 НОЯБРЯ С ПЯТИ ДО СЕМИ ВЕЧЕРА НА НАБЕРЖНОЙ ГУБАЧИ, У МОСТА НА ЧЕПЕЛЬ. ТРЕГУБОВ.
Капитан дважды прочёл текст, прежде чем начал понимать, о чём в нём идёт речь – и, обращаясь к словаку, произнёс:
– Ну всё, Иржи, только что Андрей доложил о тебе в Москву, так что с этой минуты ты – член нашей группы. – Помолчав, Савушкин спросил – стараясь не подать виду, что слегка ошеломлён шифровкой, а если говорить точнее – что половину слов в ней вообще не понял: – Ты примерно представляешь Будапешт? Ну там, городские районы, пригороды, остров Чепель?
Словак кивнул.
– Так. Двадцать восьмой год бил с класа экскурсион Будапешт. Нас било три словака на двадесят осем мадьярски школник… – И улыбнулся, вспомнив, судя по всему, какую-то детскую проказу, связанную с той поездкой.
Савушкин почесал затылок.
– Маловато… А твой одноклассник, Ласло – знает Будапешт?
Стоян кивнул.
– Так, так! Бил в милитарна школа Буда. Год!
Уже веселей… Савушкин глянул на часы и скомандовал:
– Всё, по машинам! Костенко за руль, лейтенант и капитан Стоян – в кабину! Ничего, потеснитесь, теоретически сиденье там трёхместное… Володя, если вдруг нештатная ситуация и ты решишь, что пришло время огневого контакта – контрольная фраза пусть будет «Братислава». – Помолчав, Савушкин добавил: – Дай Бог, чтобы она тебе не понадобилась…
Дорога на Невольне оказалась лучше, чем предполагал Савушкин – им удалось спуститься почти до самой долины Грона всего за пять часов. Остановив «блитц» в зарослях лещины на опушке у подножия горного кряжа, капитан скомандовал спешится и занять позицию для наблюдения. Долина Грона в этом месте не превышала в ширину семисот метров, далее на юг начинались Штявницки врхи, пологие горы, густо заросшие хвойным лесом – но эти семьсот метров все же таили в себе немалую опасность. По шоссе вдоль реки нет-нет, да проносились какие-то, судя по всему, военные машины, за полчаса прошло две колонны снабжения из полудюжины грузовых «татр» каждая – явно воинских, правда, непонятно, к какой именно армии они принадлежали. Ну и гужевые повозки словаков – десятка полтора их протарахтело по шоссе за эти же полчаса, не меньше… Движение было весьма оживлённым – надо было или рисковать, или ждать ночи. Савушкин, почесав затылок, обратился к словаку:
– Иржи, каков риск, что нас на этом шоссе остановят?
Капитан Стоян пожал плечами.
– Мыслим, же не вельки. Военски возидла – словенски, немцов никды не видел. Военски жандари не боли… Риск ест, но он малы.
Савушкин кивнул.
– Тогда – вперёд, не будем ждать темноты!
Проскочили долину Грона они и в самом деле без проблем – но уже на подъезде к Банской Штявнице «блитц» вдруг начал тормозить. Савушкин, прильнув к форточке в задней части кабины, увидел стоящий на обочине кюбельваген и трех словацких жандармов – один из которых деловито указывал водителю грузовика, куда тот должен поставить свой «блитц». Капитан, обернувшись к радисту и Некрасову, произнёс вполголоса:
– Трое. Жандармы. Как только я скомандую – Витя, ты с правого борта, Андрей – ты с левого. Сразу на поражение! Проверьте «шмайсеры».
Но прыгать и стрелять не пришлось – жандармы проверили документы капитана Стояна, о чём-то с ним минут пять поговорили, а затем старший из них, пожилой чатар, махнул рукой – дескать, езжайте по своим делам, хлопцы… Как только «блитц» разведчиков отъехал от контрольно-пропускного пункта – Савушкин открыл форточку и спросил:
– Иржи, что это было?
Словак повернулся к капитану – хотя ему здорово мешал сжавшийся в комок Котёночкин – и ответил, улыбнувшись:
– Ето словацкая жандармерия. Пост. Мают приказ контроля за цестой з Кремницы. Хлядаю украинцов з дивизии «Галич». Много крадут…
Савушкин кивнул.
– Видели. То есть мы им не интересны?
– Не. На повстанни са зучастнили и жандары…
– Понятно. О венграх они что говорили? О мадьярах?
– В Жемберовце стоят мадьярски граничары. И далей на юх е Мадьярско, Венгрия. Жандары сказали – надо ехать на Девичаны и Нова Дедина, там нема мадьяр. И чрез Каменец мы в Левице. А там Ласло…
– Сколько это времени?
Словак пожал плечами.
– Може, три часа. Може, два. То недалёко, пятьдесят километров, а цеста добра…
Савушкин в ответ лишь молча покачал головой. Ну ты смотри, как тут всё близко… И немцами даже не пахнет. Понятно – у них сейчас весь фронт от Балтики до Дуная и Дравы трещит по швам, тут не до контроля тыловых словацких районов, дай Бог хоть основные пути сообщения удержать… А дороги и впрямь отличные. Как будто и войны никакой нет…
Уже начало темнеть, когда они спустились со Штвявницкого нагорья и выбрались на придунайскую равнину. Савушкину было как-то даже непривычно возвращаться к «равнинному» образу жизни – два месяца до этого их дороги петляли по отрогам Татр. А тут смотри, что творится – до самого Дуная равнина, ухоженная и обихоженная столетиями крестьянского труда. Нетронутый войной мирный благодатный край…