Кровавый глаз
Шрифт:
Эльхстан зашипел и указал на лес, растущий к востоку от деревни. Я продолжал стоять на месте. Он с силой пихнул меня костлявым кулаком и снова ткнул рукой в сторону деревьев. Но ведь это я привел язычников из-за холма. Если я сейчас убегу, то цены мне будет не больше, чем кукушкиному помету.
— Что вам здесь нужно? — зычно спросил Гриффин.
В его голосе не было страха. Грудь охотника поднималась и опускалась под рубахой. Он прищурился и обвел врагов оценивающим взглядом.
— Оставьте нас в покое и уходите с миром. Кто бы вы ни были, мы с вами не враждуем. Уходите, пока не пролилась кровь.
Арсбайтер подкрепил слова своего хозяина троекратным хриплым лаем.
Сигурд, не доставая меча из ножен, взглянул на пса, затем шагнул вперед.
— Мы купцы, — с сильным акцентом произнес он по-английски. — Привезли меха, много оленьих рогов и моржового клыка, если у вас есть серебрю, чтобы расплатиться.
Северные воины, стоявшие за ним, возбужденно переступали с ноги на ногу, напоминая охотничьих собак, рвущихся с привязи. Нет, не собак, а волков. Кое-кто начал стучать рукоятками мечей по щитам, выбивая грозный ритм.
— Вы будете с нами торговать? — спросил Сигурд, повысив голос.
— Мне кажется, что вы не очень-то похожи на купцов, — ответил Гриффин и сплюнул. — Торговцам не нужны щиты и шлемы.
Мужчины, державшиеся рядом с ним, одобрительно загудели, подбодренные мужеством своего предводителя. Ряды защитников деревни росли. Все больше селян, отправивших семью в безопасное место, присоединялись к Гриффину. Некоторые были со щитами. Они вставали в первый ряд, другие держались сзади, вооруженные мечами и длинными охотничьими ножами.
Сигурд пожал широкими плечами, усмехнулся и сказал:
— Иногда мы бываем купцами, иногда нет.
— Откуда вы прибыли? — спросил Гриффин. — У нас здесь чужеземцы бывают редко.
Я увидел, как он оглянулся, и понял, что охотник выгадывает время, давая возможность женщинам увести детей из деревни в лес, находящийся на востоке. Тут хлопнула дверь, и мне стало ясно, что по крайней мере одна женщина решила остаться в доме.
— Мы из Гардангер-фьорда. Это далеко на севере, — сказал Сигурд. — Как я уже говорил, иногда мы бываем купцами.
В слове «иногда» прозвучало неприкрытое предостережение.
— Не смей угрожать нам, язычник! — послышался раскатистый голос священника Вульфверда.
Он шел из церкви, держа перед собой большой деревянный крест. Служитель Господа отличался высоченным ростом и широкими плечами. Люди поговаривали, что когда-то он был воином. Отец Вульфверд встал перед скандинавами, напоминая один из тех обтесанных камней, из которых была сложена его церковь.
Он смерил Сигурда свирепым взглядом и заявил:
— Господу известно, какие черные у вас сердца. Он не позволит вам пролить кровь в этом мирном месте.
Отец Вульфверд поднял деревянный крест, словно один его вид был способен обратить скандинавов в пыль. В это мгновение я поверил в мощь христианского Бога.
Священник повернулся ко мне. Его лицо исказилось в неприкрытой злобе.
— Ты прислужник сатаны, мальчишка, — медленно и раздельно промолвил он. — Мы всегда это знали. Теперь ты привел волков в стадо.
Эльхстан пробормотал что-то нечленораздельное и махнул рукой, опровергая эти слова.
— Он прав, Вульфверд, — поддержал старика Гриффин. — Язычники все равно пришли бы к нам. Ты сам это прекрасно понимаешь. Парень не виноват в том, что они приплыли к нашим берегам!
Сигурд взглянул на меня и со скрежетом вытащил меч из ножен.
Вульфверд презрительно посмотрел на оружие и сказал:
— Вы, идолопоклонники, являетесь последними рабами сатаны и скоро превратитесь в пыль, как и все остальные неверующие до вас. — Священник улыбнулся, его дрожащее раскрасневшееся лицо озарилось силой этих слов. — Воины Христа отмоют мир от вашей грязи!
Тут некоторые северные воины, наверное, испугались, подумали, что непонятные слова священника являются заклинанием, и стали кричать Сигурду, чтобы он убил Вульфверда. Однако сын Гаральда решил показать, что не боится священника. Он повернулся к нему лицом, поднял огромный меч и глубоко вонзил его в землю перед своими воинами. Скандинавы увидели это и стали с громкими криками делать то же самое. Вскоре перед ними выросло целое поле клинков, колыхающихся, словно пшеница на ветру.
Сигурд снова повернулся к Вульфверду и швырнул в него свой круглый щит. Священник отскочил назад. Щит ударил его по щиколотке, наверное, больно, но служитель божий не подал вида.
— Мы пришли торговать, — объявил Сигурд нестройной цепочке англичан. — Клянусь на мече своего отца, — добавил он, положив ладонь на серебряную рукоять клинка, торчащего из земли. — Я не желаю вам зла. — Норвежец сверкнул глазами, посмотрел на Вульфверда и спросил: — Разве тот, кому вы молитесь, запрещает иметь замечательные меха? Только очень странный бог позволит вам замерзнуть, когда первый снег накроет эту деревню.
— Пусть лучше у нас кровь застынет в жилах, чем мы будем торговать с приспешниками сатаны! — гневно бросил Вульфверд.
Тут Гриффин вышел из строя, вонзил в землю свой меч рядом с клинком норвежца и сказал, не отрывая взгляда от Сигурда:
— Вульфверд говорит за самого себя. Это его право. Однако в этом году благородные олени встречаются в лесах все реже. Наш король любит серебро, которое можно за них выручить, поэтому его люди алчно охотятся на этих животных. Хороший мех может спасти человеку жизнь. У нас есть семьи. — Гриффин кивнул на людей, стоявших за ним. — Мы будем торговать, Сигурд.