Кровавый глаз
Шрифт:
— Среди них есть хорошие бойцы, господин, — сказал я, указывая на уэссексцев.
— Эльдред — коварная змея, — презрительно фыркнул Сигурд.
Я с сожалением опрокинул бурдюк и глядел, как пенящийся эль впитывался в землю. Ярл наклонился, сорвал пучок травы, подбросил его в воздух и наблюдал за тем, как ветер унес прочь легкие былинки.
Я ухмыльнулся, забыл о синяках и порезах, терзавших мое тело, покачал головой и сказал:
— У вас в голове больше хитрых замыслов, чем у самого Локи.
Лишь теперь до меня дошло, что уготовил
Уже смеркалось, когда я подул на пучок сухой травы и веточек, подпитывая искорку, нежно тлеющую внутри. Я подумал было о том, чтобы еще раз чиркнуть кремнем, но тут вспыхнул язычок пламени. Вслед за ним мне в лицо пахнуло желтым дымом, от которого я закашлял.
— Клади его сюда, Ворон, пока ты не спалил свою первую бороду, — сказал Свейн Рыжий и склонился над высокой кучей дров, наваленной на краю обрыва, совсем рядом со сторожевой башней.
Нам потребовалось много времени, чтобы натаскать их на вершину. Я бросил растопку в углубление, заваленное сухим хворостом, и почувствовал, как же сильно устал. Мы со Свейном стояли в стороне и смотрели на медленно разгорающийся костер. Остальные норвежцы в боевом порядке ждали внизу, сверкая шлемами и наконечниками копий в последних слабых лучах угасающего солнца.
— Только Сигурду могло прийти в голову такое, — с восхищением промолвил Свейн и подобрал бурдюк, опорожненный мною.
Когда он обнаружил, что кожаный мешок пуст, на него жалко стало смотреть. Свейн отшвырнул бурдюк, просунул руку в горловину кольчуги, достал из-за пазухи черствую заплесневелую корку, сунул ее в рот и принялся рассеянно жевать.
— Ты думаешь, получится? — спросил я, глядя на то, как под его густой рыжей бородой двигались мощные челюсти.
— Обязательно, парень, — пробормотал Свейн. — Может быть, сюда сбегутся все сукины дети, вскормленные валлийской сиськой. — Он почесал лицо. — Посмотрим.
К счастью, ветер по-прежнему дул с востока. Вскоре костер выплюнул высоко в воздух первые ярко-красные искры, которые полетели вниз, в долину. Они были похожи на светлячков, учившихся летать. Когда солнце скрылось за горизонт, костер уже ревел и шумно трещал. Он излучал такой жар, что нам приходилось подбрасывать новые ветки, держась от него поодаль и прикрывая лица ладонями.
Свейн снял кольчугу и рубаху. Его могучая грудь и крепкие руки, иссеченные шрамами былых ран, сверкали в багровом зареве. Густая рыжая борода и волосы походили на пламя, бросавшее вызов сгущающимся сумеркам. Для меня Свейн был воплощением могучего Тора, истребителя гигантов.
— Получилось! — закричал я, указывая вниз, на крепость.
На одной соломенной крыше вспыхнули маленькие жадные язычки пламени.
Свейн поднял взгляд вверх. В небе висело облако летающих угольков и пепла.
— Похоже на черный снег, — сказал он, подбоченился и проводил взглядом тысячи искорок, слетающих с обрыва.
Большинство из них достигали сухой соломы на крышах валлийских домов безобидными погасшими соринками, но некоторые еще светились, несли с собой остатки огня, породившего их. Именно эти угольки сейчас принимались за работу. Они медленно тлели, а затем вспыхивали ярким пламенем. Валлийцы лихорадочно носились между строениями, поливали водой крыши и плетни, но все их усилия сводила на нет домашняя скотина. Коровы и овцы, напуганные падающими углями, метались во все стороны, поднимая шум, который доносился даже до нас, стоявших на вершине холма и любовавшихся осуществлением коварного замысла Сигурда.
— Разумеется, получилось, — равнодушно заметил Свейн Рыжий, подбрасывая в сердитое пламя последнюю охапку хвороста.
Огненные искры падали на его обнаженные плечи, но он не обращал на них внимания.
— Что ж, парень, пора спускаться вниз и присоединиться к общему веселью. — Он нагнулся, поднял с земли куртку и кольчугу. — Здесь нам больше делать нечего. Я не собираюсь пропустить тот миг, когда из ворот выбегут валлийские сучки с пылающими косами.
— Свейн, может, нам лучше еще какое-то время побыть здесь? — спросил я, вглядываясь в темнеющие холмы. — Наш костер может привлечь сюда людей из всех деревень по эту сторону вала Оффы. Они решат, что в Карн-Диффрин пришла беда.
— Так она и вправду пришла. — Свейн ухмыльнулся.
— Значит, мы не останемся сторожить здесь?
— Нет, — подтвердил Свейн, натягивая тяжелую бринью.
Сначала из горловины показались рыжие волосы, затем — широкое лицо и густая борода.
— Если валлийцы придут сюда, то мы их перебьем, — просто сказал он.
Мы оставили бушующее пламя и стали спускаться вниз, чтобы присоединиться к товарищам, стоявшим перед южными воротами.
Крепость полыхала, поэтому валлийцам не оставалось ничего другого, кроме как выйти за ворота и сразиться с нами. Они бились отчаянно. В боевом строю рядом с воинами стояли старики и подростки. Но все же это была бойня. Во второй раз за этот день сухая трава оросилась кровью убитых.
Валлийский вождь, тот самый воин, который в самом начале встретил нас с Пендой на склоне холма, был взят окровавленным, но живым. После захода солнца старый Асгот сделал с ним то же самое, что и с охотником Гриффином. Душа бедняги с громкими криками унеслась в загробный мир.
Были и другие крики. Вопили женщины, которых использовала для своего наслаждения волчья стая.
У меня все еще тряслись руки, мышцы дрожали в лихорадке боя, когда Свейн притащил мне девушку, маленькую, черноволосую, лет шестнадцати, не больше. Ее глаза наполнял ужас. Я был покрыт черными, зловонными человеческими внутренностями, стоял в темноте, разгоняемой отсветами горящего дерева, и, наверное, ничем не отличался от исчадия ада.
— Вот, Ворон. Ребята пускали слюнки по поводу нее, но я им объяснил, что на эту ночь она станет твоей подушкой, — рассмеялся Свейн. — Ты похож на мешок конского дерьма. Повеселись немного, парень. Отпразднуй свое счастье. Ведь ты еще дышишь, все твои части по-прежнему там, где и должны быть. Когда закончишь, разыщи меня. Мы с тобой напьемся так, что забудем наши собственные имена, хорошо?
Свейн подтолкнул девчонку ко мне, и я молча взял ее за руку. Норвежец кивнул, оскалился, сверкнув зубами, и скрылся в темноте, возвращаясь в ревущий хаос, царящий среди развалин Карн-Диффрина.