Кровавый глаз
Шрифт:
Только тут я заметил, что одного норвежца нет с нами, огляделся в поисках его угрюмого, сурового лица и спросил:
— А где Флоки Черный?
— Ты все скоро узнаешь, парень, — заверил меня Улаф и кивнул в сторону англичан.
Я все понял. Он не хотел говорить, опасаясь, что кто-то из них понимает по-норвежски.
Пенда и оставшиеся в живых уэссексцы поднимались вверх по склону, чтобы забрать у убитых все ценное до того, как этим займутся норвежцы. Ради их же собственного блага мне хотелось верить, что сделают они это быстро.
— Господин, мы видели в лесу всадников,
Сигурд хитро усмехнулся и ответил:
— Флоки Черный учуял их вонь, когда они были в ста шагах от наших костров. Так что у нас было время устроить достойную встречу. — Ярл пожал плечами и хохотнул. — Однако в той яме было темнее, чем во влагалище Хель, и кое-кому из выродков удалось уйти. После этого мы затаились, как змеи. Похоже, самому последнему сукиному сыну в Мерсии хотелось прибить к двери своего дома шкуру, содранную с норвежца.
— Нет, парень, настоящего боя не было, — заговорил Улаф, отмахиваясь от слов Сигурда и глядя на мою бринью, кольца которой были забиты черной спекшейся кровью. — Тебе бы это совсем не понравилось.
— Я так рад видеть тебя, Дядя, — сказал я, подошел к нему и заключил в объятия.
Улаф с чувством похлопал меня по спине.
— Я тоже рад видеть тебя, Ворон.
— Я слишком много времени провел среди англичан, — продолжал я.
— Значит, они сделали из тебя христианина? — спросил Бьорн, молитвенно складывая руки и глядя на меня с серьезным выражением, которое напомнило бы мне отца Эгфрита, но только если бы тот был здоровенным бородатым воином, перепачканным кровью.
— Пока еще нет, Бьорн, — рассмеялся я. — Но ты будешь удивлен, друг мой. Далеко не все англичане — жадные до молитвы любители священников. — Я посмотрел на склон холма, где Пенда снимал с трупов валлийцев пряжки, ожерелья, ножи и другие мелкие ценные предметы. — Среди них есть даже более свирепые дикари, чем ты.
Взгляд Бьорна был полон недоверия.
В этот момент со стороны крепостных ворот донесся громкий стук. Норвежцы обернулись и нахлобучили шлемы, готовясь отразить нападение валлийцев. Однако ворота лишь приоткрылись, и что-то упало на твердую, утоптанную землю.
— Похоже, они выплюнули выродка олдермена Эльдреда, — хрипло произнес Брам и с громким хрустом расправил плечи.
— Бьярни, помоги, — сказал я, затем окликнул Пенду.
Втроем мы подбежали к воротам, прикрываясь щитами, но в нас не полетели ни стрелы, ни камни. Судя по всему, валлийцы потеряли вкус к крови. Вероятно, они надеялись, что мы заберем англичанина и уберемся восвояси.
Веохстан не мог стоять. Поэтому мы оттащили его подальше от крепости, куда не могли достать стрелы, и окружили кольцом. Пенда опустился на корточки, плеснул воды ему в рот и на лицо, покрытое ссадинами. Юноша едва дышал, но был жив. Кровь, покрывавшая лицо Пенды, не смогла скрыть радостной улыбки, которую я никак не ожидал увидеть. Слишком уж много уэссексцев
— Он отличный парень. За такого стоило пролить много крови, — сказал Пенда, продолжая улыбаться.
Веохстан поперхнулся, закашлял, выплюнул глоток воды.
— Если бы олдермен послал больше людей, то мы могли бы вернуть его сына без боя. — Пенда покачал головой. — Эти негодяи вдоволь поразвлеклись с ним, Ворон. Мальчишка не в состоянии сам идти назад в Уэссекс.
Он поднял взгляд на меня. Ощетинившиеся волосы дружинника были покрыты кровью и грязью, на перепачканном лице ярко светились белки глаз. Должно быть, даже норвежцы нашли его вид устрашающим.
— В таком случае, англичанин, дай мальчишке немного отдохнуть.
Сигурд в упор посмотрел на Пенду. Кровь ярла кипела, глаза горели жаждой новой бойни.
— Мы еще позабавимся с этими дикарями, прежде чем возвратимся в Уэссекс.
Пенда посмотрел на крепость. Я проследил за его взглядом и внезапно подумал, что ее деревянные стены вовсе не такие уж и прочные.
— Сегодня ночью мы будем спать в валлийских постелях! — воскликнул Сигурд, и волчья стая ответила ему радостными криками, ибо нам предстояло пролить новую кровь во славу богов.
К полудню с запада подул свежий ветер, очистивший воздух от зловония испражнений и смерти. Солнце согрело мою кожу. Мы готовились выгнать валлийцев из их домов. Сигурд приказал уэссекским воинам собрать к наступлению сумерек как можно больше сухих дров. Им, особенно Пенде, не понравилось, что ими командовали, но Сигурд был настолько уверен в своем замысле, что они повиновались. Да разве у них был выбор? Некоторые норвежцы присоединились к уэссексцам. Остальные стояли перед воротами крепости, держа наготове мечи и щиты на тот случай, если валлийцы вздумают сделать вылазку.
— Ворон, пойдем со мной, — сказал Сигурд, направляясь вдоль восточной стены крепости.
Я схватил оружие и последовал за ним, гадая, что ярл намеревался сделать с дровами. Нечего было и думать о том, чтобы подойти к крепостным стенам достаточно близко и развести под ними костер. Нас смыл бы ливень камней, стрел и валлийской мочи, который обрушился бы на наши головы.
— Как думаешь, бродяга валлиец по-прежнему сидит вон на той сторожевой башне? — спросил Сигурд, указывая на невысокое каменное сооружение, видневшееся на вершине холма, откуда вчера поднимался столб дыма.
Я покачал головой и ответил:
— Его уже давно и след простыл. Лично я не стал бы здесь задерживаться, увидев то, что произошло внизу.
Ярл молча кивнул.
Пока мы поднимались на холм, Сигурд рассказал, как он привел волчью стаю обратно в Уэссекс, после того как они ускользнули от людей короля Кенвульфа. Норвежцы остановились поесть и переночевать в маленькой деревушке. Я не стал уточнять, что там произошло.
— У меня не было никакого желания возвращаться к Эльдреду без книги Белого Христа, Ворон, но ничего другого не оставалось. Это не наша земля. — Сигурд поморщился. — Я надеялся расквитаться с Глумом, понимал, что он побежит с украденной книгой к Эльдреду. Паршивый пес собирался наполнить свой сундук моим серебром.