Кровавый орел
Шрифт:
– Найдем, если не врешь.
Фабель захлопнул папку и встал. Было ясно, что Клугманн не убийца, и не было серьезного повода задерживать его как важного свидетеля, который может улизнуть. Однако Фабель остался недоволен допросом. Клугманн вроде бы и не врал, но о стольком умалчивал, что у Фабеля было ощущение, словно он разглядывал городскую карту вверх тормашками: все вроде бы на своих местах, а мозги враскоряку и ничего не ясно.
Дойдя до двери, Фабель, не оглядываясь на Клугманна, произнес:
– Пойдешь к судмедэкспертам. Они проверят твою одежду и каждый сантиметр
Мария Клее, блондинка со стильной короткой стрижкой, была особа живая и быстрая, и ей шел ганноверский акцент – скороговорка без растяжки на гласных. Теперь она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в коридоре у комнаты для допросов. Как только Фабель вышел, она кинулась к нему с листом бумаги в руке.
– Ну, как прошло? – спросила она, сияя энергичными глазами.
Фабель собрался было отвечать, но тут подошел полицейский в форме – чтобы сопровождать Клугманна к судмедэкспертам. Глаза Клугманна и Марии встретились на мгновение. Клугманн, весь в себе, никак не отреагировал, а Мария нахмурилась, словно что-то припоминая.
– Вы его знаете? – спросил Фабель, когда Клугманн и его конвойный ушли.
– Затрудняюсь сказать… – Мария пожала плечами. – Вроде как видела его где-то…
– Очень даже вероятно. Он бывший гамбургский полицейский.
Мария еще раз пожала плечами, теперь будто отрезая что-то ненужное.
– Ну так что вы от него узнали?
– Он явно не наш сукин сын, хотя чистеньким его назвать нельзя. Что-то с ним не так. О чем-то он умалчивает. Вернее, он умалчивает об очень и очень многом. А какие успехи у вас?
– Я разговаривала с управляющим танцбаром Арно Хоффкнехтом. Он подтверждает, что Клугманн ушел с работы после часа тридцати.
– А не может этот Хоффкнехт покрывать его?
– Этот Хоффкнехт может что угодно. Тот еще тип! По морде видно – подлец из подлецов. – Марию невольно передернуло. – Однако Клугманна ему покрывать незачем. Десятки людей видели Клугманна на работе далеко за полночь. Ребята из угрозыска на Давидштрассе проверили утверждение Клугманна, что с работы он уехал на такси, водитель которого дожидался его потом в гавани и отвез к дому, где жила Моник…
– Нам он ту же версию только что изложил.
– Таксиста нашли, и он подтверждает, что взял Клугманна у ночного клуба в час сорок пять, довез до ресторанчика в гавани, по просьбе пассажира ждал его, затем довез до дома, где было совершено убийство, и высадил примерно около половины третьего.
– Отлично. Что-нибудь еще?
– Боюсь, что да, – сказала Мария и передала Фабелю распечатку только что полученного зловещего электронного письма от Сына Свена.
Фабель еще раз вслух перечитал текст от начала до конца, положил листок на стол и, взяв чашку чая, прошел с ней к окну. Комната для совещаний находилась на третьем этаже управления полиции. Машины внизу, на Гинденбургштрассе, то двигались, то останавливались, подчиняясь светофору: умиротворяющий ритм гамбургской жизни.
– Электронное письмо было адресовано вам лично? – спросил Ван Хайден.
– Так же, как и предыдущее, – ответил Фабель, прихлебывая чай. Он стоял спиной к остальным и смотрел сквозь стену дождя и поверх винтерхудского районного городского парка на центр Гамбурга, рельефный на фоне стального неба.
– И нет никакой возможности проследить, кто и откуда его послал? – спросил Ван Хайден.
– К сожалению, нет, герр криминальдиректор, – ответила за Фабеля Мария Клее. – Наш дружок, похоже, неплохо разбирается в компьютерных тонкостях. Единственный способ выяснить его местонахождение – накрыть его прямо в режиме онлайн. Даже в момент передачи письма засечь его будет исключительно трудно.
– Подключили наш технический отдел?
– Да, герр криминальдиректор, – сказала Мария Клее. Фабель по-прежнему стоял ко всем спиной и наблюдал за пульсацией транспорта внизу. – Мы также привлекли эксперта со стороны, чтобы отслеживать электронную почту. Он тоже лишь руками разводит.
– Здорово придумано, – сказал Фабель. – Анонимное письмо или записка – это нечто физическое, это предмет и соответственно улика: мы можем исследовать его на ДНК, анализировать почерк, идентифицировать источник бумаги и чернил… А электронное письмо – голый текст, без носителя. Для судмедэкспертов – ноль информации.
– Я всегда полагал, что по-настоящему анонимной электронной почты не существует, – сказал Ван Хайден. – Как насчет обязательного адреса в протоколе сетевого уровня?
– Верно, – кивнул Фабель, несколько озадаченный осведомленностью своего начальника в вопросах информатики. – В обоих случаях были разные провайдеры и разные клиенты. Наш тип входил в якобы абсолютно непроницаемые для посторонних сети и создавал в домене фальшивую учетную запись своего компьютера. Затем спокойно посылал письмо – с фальшивого адреса.
Фабель наконец отвернулся от окна. За большим овальным столом из древесины вишневого дерева сидели шесть человек. На одной стороне – четыре члена комиссии по расследованию убийств – костяк фабелевской команды: Вернер Мейер, Мария Клее, Анна Вольф и Пауль Линдеманн. На другой стороне, в одиночестве, – привлекательная темноволосая женщина лет тридцати пяти, доктор Сюзанна Экхарт, психолог-криминалист. Место во главе стола занимал начальник Фабеля криминальдиректор Хорст Ван Хайден.
Теперь Ван Хайден встал и подошел к стене, на которой висели большие цветные фотографии. Природа скроила его как полицейского настолько однозначно, что даже элегантный бледно-серый костюм от «Хьюго Босс» сидел на нем ладной полицейской формой.
Фотографии показывали под разным углом распотрошенные тела двух молодых женщин. Кровь повсюду. Белые кости мерцали сквозь запекшуюся кровь и пеструю плоть. Женщины разные, места преступления разные, но одна и та же жуть: вскрытое туловище, вывернутые наружу ребра, вырванные из грудной клетки легкие погонами на плечах… Ван Хайден бесстрастно изучал страшные снимки.
– Я думаю, Фабель, вы в курсе, кто наверху сейчас следит за нами, и притом самым пристальным образом?
– Да, герр криминальдиректор. Я понимаю.