Кровавый поход
Шрифт:
Инспектор не знал, верить этому или нет. Как могла существовать подобная школа? Конечно, рабство по-прежнему широко распространено в мире, но не в самом же Девятиземье? Здесь его не было уже сотни лет.
– Вы хотите, чтобы я поверил, что вы и лорд Ветас – выпускники академии Фонтона?
– Похоже, что так, – ответила Фель. – Не могу утверждать наверняка, но подмеченное вами сходство не может быть простым совпадением.
– Тогда что вы можете рассказать о нем?
– У каждого выпускника свои особенности. Но если он прошел обучение до конца, значит очень опасен. Он мастер шантажа и диверсий. Он умнее, чем большинство людей в этом городе, включая вас. Владеет всеми видами оружия, но, вероятно, предпочитает ножи и пистолеты.
– А какая специализация у вас? – поинтересовался инспектор.
Фель тонко улыбнулась, но не ответила.
– Мы можем переговорить с глазу на глаз? – попросил Рикарда Адамат.
Тот кивнул.
– Сэр, – предупредила Фель, – академия Фонтона не строго засекречена, но нам не нужна лишняя огласка. Эта информация должна остаться между нами.
– Я понимаю, – заверил ее Адамат.
Фель вышла из комнаты, оставив его с Рикардом.
Почти минуту инспектор молча наблюдал за своим другом и лишь затем заговорил:
– Ты купил эту женщину?
– Адамат…
– Я даже не подозревал, что ты на такое способен.
– Это совсем не то, о чем ты подумал, я…
– Не то? В самом деле?
Адамат приподнял брови.
– Ну, возможно, отчасти. Но это не главное.
– Тогда зачем?
Лицо Рикарда помрачнело.
– Я люблю свою страну. Люблю свой союз. И не хочу видеть, как иностранцы разрывают нас на части своими махинациями. Я буду премьер-министром, даже если это убьет меня – или если мне придется кого-то убить ради этого.
– Когда?
– Что «когда»?
– Когда ты… купил… ее?
– Полностью расплатился этим летом. Она прибыла четыре недели назад.
– В какой бездне ты раздобыл тридцать миллионов кран?
– Она стоила десять миллионов, – поправил Рикард. – Приблизительно половину моего состояния. Она лишь десять лет проучилась в академии – вместо обычных двадцати.
– Десять миллионов за эту женщину. – Адамат покачал головой. – О чем ты думал?
– Она управляет моей организацией лучше, чем смог бы я сам, – тихо произнес Рикард. – За месяц, всего за один месяц, она принесла мне пятьдесят тысяч кран. Она руководила моей избирательной кампанией. До нее у меня были только идеи, но теперь появился серьезный шанс стать премьер-министром Адро. Она стоит каждой краны, которую я потратил на нее.
– Ты можешь доверять ей? Что помешает ей убить тебя и самой взять под контроль союз, раз уж она так умна.
– Преданность. Следующие тридцать лет она принадлежит мне. Такова цена обучения в академии Фонтона. И репутация. Если она выступит против меня, академии самой придется убить ее.
Адамат снова разгладил сюртук. Это было уже слишком.
– Ты напомнил мне кое о чем, – спохватился Адамат. – Нужно занять деньги.
– Ты все еще должен Палагию? – Рикард, видимо, только обрадовался, что разговор ушел в сторону от Фель. – Наконец-то ты начал соображать. Бездна, почему ты сразу не позволил мне заплатить за тебя?
– Палагий мертв. И нет, это деньги не для него. Мне нужно пятьдесят тысяч кран. Немедленно. В банкнотах.
Рикард удивленно заморгал:
– Пятьдесят? Я могу выписать чек на пятьдесят тысяч. В один миг сделаю это для тебя.
– Мне нужны наличные.
– Это невозможно. Ни один банк в Адро не позволит мне снять пятьдесят тысяч сразу. Я мог бы собрать такую сумму через пару недель.
– Слишком долго. – Адамат потер глаза.
Рикард был его единственной надеждой достать деньги, чтобы заплатить полковнику Верундиш за освобождение Бо. Как он сам раздобудет эту сумму за неделю?
Хотя, возможно, Рикард и не последняя его надежда.
– От тебя несет как от ослиной задницы, – проворчал Гэврил.
Тамас сидел и смотрел, как его лошадь щиплет сухую траву возле дороги. Колонна остановилась для короткого отдыха, и он был в ее авангарде.
Вдали послышались хлопки ружейных выстрелов. Еще один кезанский дозор приблизился на дистанцию стрельбы. После встречи Тамаса с генералом Беоном кезанцы преследовали их по пятам. Драгуны налетали на тыловое охранение отрядами по десять-двадцать всадников, стараясь нанести как можно больше ущерба.
Фельдмаршал устал от этого. Он поставил десяток ловушек, уничтожил сотни кезанских драгун, но его солдаты не могли даже остановиться, чтобы привести себя в порядок, не рискуя быть окруженными уже большими силами врага.
Гэврил принюхался, словно в подтверждение своих слов.
Тамас взглянул на мундир. На темно-синем фоне пятна были не очень заметны, но серебристо-золотая отделка явно знавала лучшие дни. Льняная сорочка под мундиром пожелтела от пота, а манжеты покрылись пороховым нагаром и грязью. Тонкая корка пыли лежала на лице и руках Тамаса, словно вторая кожа. Он и подумать боялся, как воняли бы его ноги, если бы он решился снять сапоги.
– Я замечательно пахну, – ответил он шурину.
– Первое правило гигиены, – наставительно произнес Гэврил. – Если ты не ощущаешь своего запаха, значит пора мыться. Мы остановились на обед. Но запасы конины кончились, и все, что мы можем предложить людям, – это час отдыха. Пройди пару сотен ярдов вдоль этого ручья, там будет водопад, и тебя никто не увидит.
– Ты собираешься докладывать?
– После того как ты помоешься.
Тамас оценивающе поглядел на Гэврила. Это был совсем не тот человек, с которым Тамас повстречался много лет назад. Жакола из Пенсброка. Стройный, порывистый молодой человек с чисто выбритым лицом и широкими плечами. За время службы в Горном дозоре Гэврил набрал лишний вес, но держался молодцом. Он выживет даже тогда, когда большинство других помрет от голода.
Тамас усмехнулся своим мрачным мыслям.
– Я серьезно, – не унимался Гэврил.
Тамас поднялся на ноги. Он не удержался от внезапного ребячливого желания и показал шурину неприличный жест, а затем зашагал вдоль колонны. Солдаты лежали прямо на дороге, их мундиры пропитались потом. Никто даже не поприветствовал его. Тамас решил не придавать этому значения. Чуть дальше двое пехотинцев сцепились в драке. Сержант быстро разнял их. Люди снова начали голодать, и теперь стычки будут случаться все чаще.