Кровавый рыцарь

Киз Грегори

– Да, спасал, – не стал спорить фратекс, – хотя делал это не только по доброте душевной. Ты нам нужен, брат Стивен. Живым. На самом деле гораздо больше, чем я.

Почему-то Стивену совсем не понравилось, как это прозвучало.

– Вы постоянно говорите «мы», – сказал он. – Почему-то мне кажется, что вы имеете в виду вовсе не орден святого Декмануса. И не церковь, если учесть, что рассказал мне брат Эхан.

Фратекс Пелл снисходительно улыбнулся.

– Брат Эхан, не мог бы ты принести нам зеленого сидра, – попросил он. – И немного хлеба, который так восхитительно

пахнет.

– С радостью, фратекс, – ответил тот и поспешил прочь.

– Я могу помочь? – предложил Стивен.

– Нет, останься. Садись. Нам нужно о многом поговорить, и я не хочу откладывать наш разговор. Времени слишком мало, чтобы играть в загадки. Дай мне пару минут, собраться с мыслями. В последние дни они стали не слишком послушными.

Эхан принес сидр, каравай хлеба, пахнущий черными каштанами, и твердый белый сыр. Фратекс, с трудом наклоняясь над столом, взял всего понемногу; похоже, его правой руке особенно досталось.

Сидр оказался холодным, крепким и слегка шипучим. Хлеб – теплым и очень вкусным, а сыр – острым, с послевкусием, напоминавшим запах дубовой коры.

Фратекс откинулся на спинку кресла, неуклюже сжав в руке кружку с сидром.

– Брат Стивен, как наши предки победили скаслоев? – спросил он, потягивая сидр.

Это казалось странным отступлением от темы разговора, но Стивен послушно ответил:

– Пленные под началом Виргеньи подняли восстание, – ответил он.

– Да, конечно, – довольно нетерпеливо сказал фратекс. – Но даже из наших скудных записей мы знаем, что до этого были и другие восстания. Почему рабы, которых возглавила Виргенья Отважная, одержали победу, в то время как все остальные потерпели поражение?

– Святые, – уточнил Стивен. – Святые встали на сторону рабов.

– И снова: почему тогда, а не раньше? – спросил фратекс.

– Потому что те, кто поднимал восстания до этого, оказались недостаточно набожны, – проговорил Стивен.

– Понятно. Этому ответу тебя научили в колледже Рейли? – поинтересовался фратекс.

– А есть другой?

Фратекс Пелл благожелательно улыбнулся.

– Если учесть все, что ты узнал после того, как покинул колледж, что сам ты об этом думаешь?

Стивен вздохнул и кивнул. Потом закрыл глаза и потер виски, пытаясь сосредоточиться.

– Я ничего об этом не читал, но кажется очевидным, что Виргенья Отважная и ее последователи прошли священными путями. Их сила, оружие…

– Да, – сказал фратекс. – Но что лежит за пределами очевидного? Скаслои тоже владели колдовством – и могучим. Оно было дано им святыми?

– Нет, разумеется, – ответил Стивен.

– Ты уверен?

– Скаслои поклонялись древним богам, которых победили святые, – проговорил Стивен, и лицо его просветлело. – Вероятно, святые не помогали предыдущим восстаниям, потому что к тому времени еще не успели одержать верх над древними богами.

Фратекс Пелл улыбнулся чуть шире.

– А тебе никогда не казалось возможным, что скаслои и древние боги потерпели поражение одновременно?

– Думаю, это имеет смысл.

– Это будет иметь еще больший смысл, если принять, что скаслои и древние боги суть одно и то же, –

сказал фратекс.

Стивен подумал немного и кивнул.

– Вполне возможно, – не стал спорить он. – Я никогда раньше не задавался этим вопросом, поскольку он звучит святотатственно. А я все еще стараюсь избегать подобных вещей, если могу. Но это возможно. Скаслои владели магией, которая… – Он нахмурился. – Не хотите же вы сказать, что скаслои получили свое могущество от святых?

– Нет, олух. Я хочу сказать, что ни древние боги, ни святые не существуют.

Стивен потрясенно заморгал. Неужели фратекс сошел с ума? Боль, потеря крови, удушье, душевная боль, которую причиняют неизлечимые телесные увечья…

Он заставил себя призвать к порядку разбегающиеся мысли.

– Но… я сам шел по путям паломничеств. И ощутил могущество святых.

– Нет, – немного мягче возразил фратекс. – Ты ощутил могущество. И это единственное, в существовании чего мы можем быть уверены. Остальное… откуда оно берется, почему действует на нас именно так, чем отличается от силы скаслоев… все это нам неизвестно.

– И снова, когда вы говорите «мы»…

– Ревестури, – проговорил фратекс Пелл.

– Ревестури? – переспросил Стивен. – Я что-то про них читал. Еретическое движение внутри церкви, опровергнутое тысячу лет назад.

– Тысячу сто лет назад, – уточнил фратекс. – Во время Сакаратума.

– Верно. Это была одна из многих ересей.

Фратекс покачал головой.

– Все не так просто. История часто рассказывает не о прошлом, а о настоящем. Она должна быть удобна тем, кто обладает властью в те дни, когда ее излагают. Я расскажу тебе кое-что про Сакаратум, то, что ты вряд ли знаешь. Это было больше, чем священная война, больше, чем волна обращений и освящении. В своей основе она была гражданской, брат Стивен. Две группировки, обладавшие равной властью, сражались за душу церкви: ревестури и гиероваси. Начало спора было чисто научным, конец – нет. Целые ямы были заполнены костями ревестури.

– Гражданская война внутри церкви? – удивился Стивен. – Но почему я никогда ничего об этом не слышал?

– На самом деле было два таких конфликта, – продолжал фратекс. – Во главе ранней церкви, по примеру Виргеньи Отважной, всегда стояла женщина. Первый фратекс Призмо захватил это место силой, женщин изгнали из иерархии и отправили в монастыри, лишив какой-либо власти и установив за ними тщательное наблюдение.

И весь мир Стивена перевернулся, когда фратекс заставил его взглянуть под иным углом.

«Почему же все это хранили в тайне?» – удивленно подумал молодой ученый.

– Получается… все, что я знаю, ложь? – спросил он.

– Нет, – сказал фратекс. – Это история. Вопрос, который необходимо задать касательно любой версии истории, звучит так: кому выгодна именно такая точка зрения? За тысячу лет – или две тысячи – интересы власть имущих меняются, а с ними вместе меняются и исторические хроники, на которых держатся троны.

– В таком случае не следует ли мне спросить, кому выгодна ваша версия событий? – спросил Стивен, возможно, слишком резко, но ему было все равно.