Кровавый срок
Шрифт:
Взгляд Лански стал еще тверже, но выражение лица совсем не изменилось: рот Кристи приоткрылся, а сам он весь дрожал — это напоминало мне его состояние на свидетельской трибуне.
— У другого шрам на левой щеке, по форме похожий на молнию, — продолжал я. — Да, кажется, на левой. Круглое лицо, и еще одна новая черта на нем — дырка во лбу... примерно здесь.
Лански кивнул.
— Думаю, я знаю, о ком вы говорите.
— Наверняка. Вы ведь послали их убрать меня.
Он отрицательно покачал головой, мягко взмахнув открытой ладонью.
— Вы ошибаетесь. Я
— Конечно, нет! — с негодованием в голосе, как будто ему дали пощечину, ответил тот.
Я перевел взгляд с одного на другого и рассмеялся.
— Почему бы, черт возьми, мне не поверить вам, ребята? Этакой парочке законопослушных граждан, как вы.
Лански подался вперед; он вел себя разумно. Он не был напуган, в отличие от Кристи, который, казалось, вот-вот наделает в штаны.
— Мистер Геллер, — заговорил гангстер, — ради чего стал бы я желать вашей смерти? По крайней мере, до сегодняшнего вечера вы меня ничем не обидели.
— Он обезумел, — сказал Кристи. — Он пытается возложить на меня вину за смерть Гарри!
— Ну, я-то во всяком случае в этом точно не участвовал, — ровным голосом произнес Лански.
— А я думаю, наоборот, — сказал я. — Гарольд со своей стороны попросил тебя прислать парочку крепких ребят... а именно, двух моих сегодняшних незваных гостей, теперь уже покойных... чтобы те помогли ему убедить Гарри изменить позицию в отношении ваших общих планов открыть казино на Багамах. Но Оукс был упрямым стариком, он вступил в борьбу и погиб — после чего ваши люди инсценировали убийство по ритуалу вуду, чтобы запутать следы.
— Мистер Геллер, — качая головой, с улыбкой разочарованного родителя произнес Лански, — это вы сами запутались.
— В самом деле?
— В самом деле. Если я и хотел заняться игорным бизнесом на Багамах, то Гарри Оукс не мог стоять у меня на пути.
Мой пистолет был наведен на него, но спокойный, твердый взгляд известного гангстера был нацелен на меня. И то, что он мне только что сказал, прозвучало эхом слов Фредди де Мариньи, произнесенных им в тюремной камере...
— Игорный бизнес уже узаконен здесь, — сказал Лански. — Действие закона приостановлено лишь до окончания войны. Кроме того, закон запрещает играть местным жителям, что само по себе хорошо. — Он говорил так, словно читал лекцию по правилам дорожного движения в начальной школе. — Проблема состоит в том, чтобы наладить индустрию туризма. Но в условиях войны, мистер Геллер, о туристах говорить не приходится.
— Что означает, — с горечью в голосе произнес Кристи, — что никакой спешки в том, чтобы открыть на Багамах казино, нет!
— Гарольд прав, — заметил Лански. — Этот вопрос не станет неотложным, пока война не кончится... и даже тогда сэр Гарри не встал бы у меня на пути. Для того чтобы влиять на решения о выдаче лицензий на занятие игорным бизнесом, надо быть членом Исполнительного совета, а он им не был. Гарри был могущественным человеком, это верно; но он не пользовался особенным влиянием на Бэй-стрит. Он всегда держался несколько особняком, это
— Геллер, — серьезным голосом сказал Кристи. — Гарри совершенно не заботил игорный бизнес на Багамах. Багамы вообще его больше не волновали! Он собирался переезжать в Мехико — вы ведь наверняка знали об этом...
— Что бы вы там ни говорили, — произнес я, сжимая в руке рукоятку пистолета, — двое убийц, которые прикончили сэра Гарри Оукса, были твоими людьми, Лански! Те самые, которых видел покойный сторож у Лайфорд Кэй, и те же самые, из которых час назад я вышиб дерьмо!
Похоже, что на этот раз Лански забеспокоился; он видел, что я завелся не на шутку.
— Мистер Геллер, если эти двое и ответственны за смерть сэра Гарри, то они выполняли не мой приказ. Это был какой-то... заказ, который они получили по стороны.
Кристи вжался в свое кресло, словно пытаясь исчезнуть в нем.
Я направил пистолет в него.
— Значит ты нанял их... Ты ведь знал их через своего приятеля.
— Геллер, — в отчаянии заговорил Кристи, — я не имею никакого отношения к смерти Гарри! Я любил старика!
— Мистер Геллер, — сказал Лански, рискнув вытянуть свою руку и положить ее на запястье моей руки, в которой не было пистолета. — Я еврей.
Я посмотрел на него, как на безумного.
— Вы ведь еврей, не так ли, Геллер?
— Ну... да. Я так полагаю.
— Он так полагает! Да ведь это не то, о чем приходится размышлять, приятель! Или вы считаете, что этот несчастный ублюдок Гитлер стал бы раздумывать над этим?
Похоже, скромный маленький человечек наконец-то начал выходить из себя.
— О чем ты, черт возьми, болтаешь, Лански?
Он заговорил, чеканя каждое слово, словно диктовал телеграмму:
— Вы действительно считаете, что я стал бы делать деньги в одной компании с проклятыми погаными нацистами?
Меня словно холодной водой окатило.
— С нацистами? — недоуменно произнес я.
Кристи во все глаза смотрел на Лански.
Я переводил взгляд с одного на другого.
— Что ты хочешь этим сказать? С какими нацистами?
Лански отпустил мое запястье.
— Я уже и так сказал слишком много. У вас есть мужество, мистер Геллер, и хорошие мозги, но теперь последние вам пригодятся больше, чем первое.
У меня засосало под ложечкой. Лански поднялся. Он положил ладонь мне на плечо и прошептал:
— Идите. Идите, и пусть это останется простым недоразумением. Но если вы останетесь... вам придется или пристрелить здесь кого-либо, или я рассержусь на вас. А мы ведь оба не хотим ни того, ни другого, ведь так?
Кристи был похож на жабу в костюме. На его потном лице лежало выражение отчаяния. Возможно, я поговорил бы с ним, не будь рядом Лански. Внезапно я осознал, что тот был лишь невинным свидетелем случившегося. Я вдруг понял, какую серьезную ошибку совершил.
Мы простояли, застыв, около тридцати секунд, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. Лански терпеливо ждал стоя, Кристи сидел с утомленным видом, а мое лицо, вероятно, имело теперь такой же зеленый оттенок, что и свет фонаря на крыше.