Кровавый закон
Шрифт:
Олиф хмуро потупилась. Если сельские мужики не справятся, придется бежать — далеко и надолго. Главное, не прозевать опасность. Девушка чуть подвинула брата с колен, и постаралась прислушиваться к тому, что происходило наверху. Пока все было тихо. Вроде.
…В темном погребе казалось, что время замерло. Как будто нарочно хотело помучить своих пленников. Сколько они уже тут сидят? Полчаса? Час? Три? Тимка мирно дремал, уткнувшись в шею старшей сестре. Тара тоже посапывала на плече у Марики. Вокруг стояла почти полная тишина, если не считать размеренного дыхания обитателей погреба. Но Олиф не давала себе шанса
Олиф вдруг пришло в голову, что в случае чего — им даже защищаться нечем. Маленькое помещение, четыре человека еле-еле теснятся… если кто-то захочет их убить, ему даже напрягаться не придется. В этом погребе не было даже сковородки, которой можно было бы отбиться. Это, конечно, вряд ли бы помогло, но хоть что-то. Во всяком случае, это дало бы шанс убежать остальным.
Но без оружия шансов не было.
Олиф осторожно толкнула Марику в плечо и жестом указала на Тимку. Сестра недоуменно нахмурилась.
— Возьми его к себе, — пояснила Олиф.
— Зачем? — сонно удивилась Марика. — А ты куда?
— Наверх.
— Что?! Зачем?!
— Тс-с! Тише. Возьми Тимку.
— Олиф! Олиф, что ты задумала? Не ходи туда, пожалуйста! Там опасно, останься здесь, ну пожалуйста! Олиф! Олиф!!
Девушка пересадила младшего брата поближе к сестре, а сама на четвереньках поползла к лестнице. Медленно добралась до крышки погреба и со всей силы, на какую только была способна, навалилась на нее, пытаясь открыть. Деревянная конструкция поддавалась очень неохотно. Либо Дерек ее чем-то сверху придавил, либо Олиф за последнее время слишком ослабла. Наконец, ей все-таки удалось поднять тяжелую крышку. Девушка с грустью поняла, что ничем ее не придавливали. Да уж, куда только силы делись? Балансируя на неудобных ступеньках, Олиф кое-как опустила крышку за другой край на пол, не создавая сильного шума.
Аккуратно выбралась наружу, огляделась. Вокруг было тихо, даже с улицы никого не было слышно. Олиф понадеялась на то, что сельские мужики не пропустили Песчаников вглубь села. Она быстро-быстро обвела взглядом кухню, ища любой предмет, годный, как оружие. Увы, именно такие предметы искал и Дерек, поэтому на кухне пустовало все, что попадало под определение «колющее, режущее».
Девушка, уже не боясь, обошла помещение вдоль и поперек. Ничего. Она уже хотела было накидать какой-нибудь тяжести в мешок, чтобы можно было обрушить его на чью-нибудь голову, как вдруг случайно уловила взглядом кое-что, что Дерек пропустил. Нож, который точил Лекс, так и остался лежать на ступеньке, в самом углу. Его и сейчас было трудновато заметить, не то, что в суматохе. Олиф улыбнулась, схватила находку, и, мысленно поблагодарив Лекса, спустилась обратно в погреб.
— Что ты там делала? — тут же зашипела на нее Марика, стоило ей усесться на прежнее место.
Олиф продемонстрировала ей свою находку.
— Зачем?! — опешила младшая сестра.
— На всякий случай.
— Ты же сказала, что ничего ну случится!
— Я и сейчас так скажу. А это на всякий случай.
Удивительно, но с этим ножом, да к тому же совершенно точно хорошо заточенным, девушке стало намного спокойнее. Теперь она могла кого угодно встретить, и была уверена, что на этот раз придется защищаться до последнего. Пускай и заведомо проиграв.
Олиф настороженно ждала, что вот-вот кто-то ворвется в их дом, и старалась как можно сильнее прислушиваться ко всему, что творилось наверху. Но время шло, и ничего не менялась. Вокруг было тихо, как в гробу. В какой-то момент, девушка поймала себя на том, что начала неохотно дремать. Вроде и не спала, но уже и не следила за каждым шорохом.
А зря.
Опасность, как это обычно бывает, застала всех врасплох.
Сперва Олиф почувствовала, как половые доски прогибаются слишком сильно и громко. Хотя вообще не должны были шевелиться. Девушка удивленно отпрянула от стены, на которую облокачивалась, недоуменно прислушалась, и, поняла, что тот, кто ходил по их дому явно был тут в первый раз, и совершенно этого не опасался. Олиф, не раздумывая, растолкала Марику и Тару, жестом приказав молчать. Тимка проснулся сам, почувствовав шевеление сестер.
— А что…? — начал он, но Марика вовремя догадалась закрыть ему рот рукой.
Шаги наверху на секунду затихли, а затем вновь возобновились. Половы доски прогибались одна за другой, и в напряженной тишине их скрип звучал, как смертный приговор. Прогнулась одна, за ней другая, и Олиф поняла, что неизвестный идет прямиком к крышке погреба. Терять было нечего. Девушка медленно, стараясь, чтобы ни одно ее движение не создавало и малейшего шума, прокралась к лестнице. Напряженно замерла.
Крышка погреба распахнулась настолько неожиданно и резко, что вздрогнули все.
Все-таки Олиф была не Лексом, и ей, чтобы оценить мотивы незнакомца — убить пришел, или, может, помочь? — понадобилось больше времени. Драгоценного времени.
Незнакомец зарычал, и в этот момент девушка поняла, что их спасать никто не будет. Она выскочила из темноты и с размаху прочертила острым лезвием по всему телу человека, от верха до самого низа. На нее тут же посыпался песок, заставив зажмуриться и прикрыть лицо рукой. Незнакомец оказался Песчаником.
Как только весь Песчаник рассыпался по полу, Олиф обернулась и прокричала:
— Бежим!
Но никто не шелохнулся. У Марики и Тары на лице отразился такой священный ужас, что Олиф не на шутку перепугалась за их психическое состояние. Но сейчас промедление могло стоить им жизни. Девушка схватила обеих девчонок за руки, увлекая их за собой. Вытащила наружу, понимая, что Тимка за ними пойти не догадался.
— Бегом в лес! Живо! — так резко приказала она, что сама себе удивилась.
Сестры, казалось, только после этих слов, наконец, опомнились. Марика слабым голосом спросила:
— А ты?
— Бегите!!!
И они побежали. Слава Берегиням, они побежали.
Олиф круто развернулась и спустилась за младшим братом. Мальчишка вжался в стенку и тихонько поскуливал.
— Иди сюда, надо бежать.
Она протянула ему руку, и как только почувствовала маленькую ладошку в своей, со всей силы дернулась ребенка на себя. Он врезался девушке в живот, и вцепился в ее платье так, словно это была единственная дощечка посреди бескрайнего океана.
— Идем, идем, — поторопила она его.