Кровавый закон
Шрифт:
— Как его зовут? — Губы женщины сжались в одну полоску.
— Ринслер.
— Ринслер?! Ты еще глупее, чем я думала.
В этот момент Олиф почему-то стало ужасно стыдно. До этого времени она считала, что поступает правильно. Во всяком случае, она действительно надеялась на наказание.
— Теперь ясно, кого ты все время высматривала в столовой.
Кстати, да, Ринслера там тоже не было.
— Он никогда не ест вместе со всеми, — тем временем продолжала Фрида, — еду ему всегда приносят в его комнату. И он не позовет тебя до тех пор, пока сам этого не
Олиф кивнула. Она понимала, что женщина не желает ей зла, но, тем не менее, по-прежнему не могла сказать того, что мучило ее уже довольно долго.
— И вот еще что… если хочешь остаться целой и невредимой, не оскорбляй Песчаников. Даже если думаешь, что рядом никого нет. У всего есть ушки. Поняла?
— Да.
— Хорошо, идем.
У девушки внутри бушевало столько эмоций, что, казалось, еще немного, и она точно упадет в обморок. За последние несколько часов с ней столько всего произошло, что она просто не знала, куда деваться и как поступать. Незнакомые лабиринты, страшные Песчаники, о которых на поверхности слагают легенды, злые, наполовину свихнувшиеся люди. Олиф просто не знала, как себя вести. Она понемногу старалась прийти в себя, разобраться в здешних правилах, но чем больше проходило времени, тем сильнее она боялась. Страх сдавливал в тиски горло, живот, парализовал конечности, заставлял совершать необдуманные поступки. Такие, как выбор Ринслера, например. И какой черт только дернул ее за язык?! Понятно же, что за такое не наказывают.
Страх завладевал каждой клеточкой тела, распространялся по венам, и уже по ним, перемешавшись с кровью, достигал сердца, сковывая его стальными оковами.
Олиф, пожалуй, всю свою сознательную жизнь чего-то боялась. Сначала за маму, потом за семью, за Марику, и за свою жизнь. А после того, как попала в пустыню, каждый день уверяла себя, что в любом случае подписала себе смертный приговор, однако каждый раз, стоило встретиться лицом к лицу с опасностью — девушкой завладевал страх.
Говорят, бояться нормально. Это такое состояние человека — состояние страха. Это даже не чувство.
Тем не менее, страх был ощутимее, чем любая боль.
И в тот момент, когда Фрида схватилась за ручку двери, чтобы вновь вернуться в этот жуткий, сумасшедший мир, Олиф четко для себя решила: постоянно жить в страхе нельзя. К тому же, этой женщине она почему-то доверяла. Слишком уж презрительно та относится ко всему, что происходит.
— Я солгала, — сказала девушка.
— Что? — повернула голову Фрида.
— Я сюда попала вместе с одним человеком, и он…я…мы сделали вид, что мы с ним… в общем… были…
— Ты была с Лекстером? — удивилась Фрида. О его возвращении ходили самые разные слухи.
Олиф глубоко вдохнула, не зная, говорить ли правду.
— Ну… да.
— И ты была с ним…
— Нет. Я только сказала так, но это неправда. — Олиф почувствовала, как вновь страх сковал сердце. А что, если она ошиблась? Что, если Фрида — главная крыса в этом подземелье?
— Мне очень жаль тебя, девочка, — между тем ответила женщина, — Ринслер сразу поймет, что ты солгала, а за ложь они наказывают жестоко.
— Как наказывают? — удивилась Олиф. Если наказание будет достаточно сильным, чтобы в один прекрасный момент Олиф просто не смогла открыть глаза…
— Жестоко. Они терпеть не могут непослушание, бунтарские наклонности, неприемлемое поведение.
— Ясно, — кивнула девушка. — И сделать уже ничего нельзя? Отменить мое решение?
— Можно смириться.
— Ну, это не вариант. Не для меня.
— Тогда мне искренне жаль.
— И мне, — вздохнула Олиф.
Она сразу поняла, на что идет, и не сомневалась в своем решении ни секунды. В конце концов, когда у тебя ничего нет, то и терять тебе нечего.
Глава 11
Олиф спала тревожно, ей снились непонятные сны, со странными расплывчатыми фигурами, они что-то говорили, но что именно, девушка вспомнить не могла. Из забытья ее вырвал грубый голос Песчаника. Он резво разбудил всех и отправил в столовую. Олиф снова вызвалась помогать.
Все это время ее не отпускало некое возбуждение, азарт, она то и дело прокручивала в голове варианты своей «подлой выходки». Резала овощи неловко, выполняла приказы Фриды запоздало и долго, да и вообще было необычайно рассеяна.
Однако, стоило ей появится в общем зале среди невероятно болтливых мужиков, глаза непроизвольно попытались отыскать очертания знакомой фигуры. Даже мысли о предстоящем испытании вылетели из головы. Зачем она его искала, девушка и сама понять не могла. Он использовал ее, чтобы попасть сюда. Но все равно оставался хоть сколько-нибудь знакомым человеком. Нормальным человеком.
Олиф так заглазелась, что чуть не опрокинула тарелку на одного из воинов. Быстро извинилась и неловко поспешила вернуться на кухню, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег.
После всеобщей трапезы, их, как обычно, принялись обыскивать. На этот раз Олиф практически не уделили внимания. Может, они думают, что молоденькие девушки не способны ничего украсть и причинить кому-нибудь вред? Тогда они жестоко ошибаются.
Фрида предупредила, что в этот день начинались Бои, и, наверное, поэтому к «лапочкам» они шли по пустынным коридорам.
Олиф отстраненно следовала за остальными, выполняла все действия на автомате и не особо прислушивалась к тому, что ей говорили. Кто-то пытался завести с ней разговор, но вскоре понял, что все попытки попусту отнимают время.
Женщины вернулись в свою огромную комнату, расселись по кроватям и принялись оживленно что-то обсуждать. Пару раз в их словах промелькало имя «Ринслер», но Олиф не обращала на него внимания. Ее заставило вздрогнуть другое имя. «Лекс».
— Что вы сказали? — воскликнула девушка, приподнимаясь на локтях и свешиваясь со своей верхней полки.
— Я? Я ничего, — всполошилась женщина, что недавно совершенно точно сказала: «Лекс».
— Нет, вы говорили про кого-то…
— Говорила? Не глупи, я ничего не говорила.