Кровавый закон

Вернер Анастасия

— Я выбрала… ну, в общем… я выбрала Ринслера.

В темнице повисла гнетущая тишина. Олиф как обычно ожидала чего-то вроде: «ну ты и дура», но мужчина молчал.

— Странно, — наконец, не выдержала она.

— Что именно?

— Неужели не хочешь меня как-нибудь обозвать?

— Уже.

— Что — уже?

— Обозвал. Но это не для твоих маленьких ушек. Можешь продолжать.

Девушка, все еще прижимаясь к стене, повернула голову, чтобы посмотреть на Лекса. Тот сидел как обычно: опирался спиной о стену, одна нога согнута, другая выпрямлена,

голова чуть опущена.

— Тебе это не понравится, — с горечью сказала Олиф.

— Как будто до этого мне все нравилось, — усмехнулся он в ответ.

— Я не хотела становиться «лапочкой». Ну, вообще-то, — решилась она сознаться во всем, — мне просто не хотелось жить. Я думала, если разозлить эту местную звезду, он за наглость сразу же прирежет меня.

— Он не делает таких одолжений, дура, — выругался Лекс. — Пришла бы сюда, я бы тебя сам за эту тупую идею прирезал! Как ты собиралась его разозлить? — допытывался мужчина.

— Это важно?

— Да.

— Я кинулась на него с ножом. — Прошло уже столько времени, а те события всё равно так ярко предстали перед глазами, словно это произошло только вчера.

— Ты — что?! — удивленно вскинул голову Лекс.

Олиф не ответила, она и так знала, что он все прекрасно понял. Ему понадобилось время, чтобы переварить информацию. На его лице отразилась растерянность и злость, прежде чем он сумел их скрыть.

Вопреки мыслям девушки, злился он не на Ринслера, а на самого себя. Хотя и на Ринслера тоже. При случае обязательно врежет ему, просто ради собственного морального удовольствия. Лекс ведь догадывался, что Песчаники сломают девчонку, но чтобы так… он даже предположить не мог, что она сама полезет буквально на самое острие. Не надо было оставлять ее одну.

— И как? Вышло? — каким-то неестественно спокойным тоном спросил мужчина.

— Да, пожалуй. Они оставили меня. Я стала помогать на кухне, мыть змей и… — она запнулась, не решаясь говорить, что прислуживает Ринслеру, — и всё. А потом это как-то забылось.

— Забылось? Такое не забывается! Не для Ринслера. — И тут Лекса осенило. — Так значит ты не… — он многозначительно замолчал.

— Не…? — нахмурилась девушка, и только спустя несколько мгновений до нее дошло, что имел в виду этот истинный мужик, у которого мысли сразу же приняли самый похабный оборот. Она ему тут душу изливает, а он о чем?! — Эм, да. Я — «не».

— Неужели ты там всеобщая любимица? — иронично спросил мужчина.

Теперь некоторые слова Ринслера приняли для него иной смысл.

— Нет, — покачала головой Олиф. — Далеко нет. Например, меня ненавидит Макс. И Рэй, кстати, тоже.

Лекс напряг память. Макса он помнил довольно хорошо, а вот имя девушки было ему лишь смутно знакомо. Среди «лапочек» он ее точно не видел. Зато парня втихомолку терпеть не мог, особенно за его страстную любовь к животным и уменьшительно-ласкательным суффиксам.

— Да, Макс и нас с Ринслером ненавидел, — усмехнулся мужчина и только тут понял, что только что ляпнул. Злобно сжал челюсть, понимая, что сейчас снова придется врать. Но врать не пришлось. Прошло несколько секунд, а со стороны девушки не последовало никакой реакции.

— Вижу, ты не удивлена, — заключил Лекс. Глупо было думать, что она не знает. Земля слухами полнится.

— На счет чего? — не поняла Олиф.

— На счет нас с Ринслером, — прозвучало это так странно, как будто они не бывшие друзья, а бывшие любовники.

— Только глухой не знает. Или слепой.

Видимо она настолько привыкла к тому, что они бывшие друзья, что даже не обратила особого внимания на его фразу.

— Ну давай, спрашивай, — вдруг раздраженно сказал мужчина.

— Что?

— То, что ты хочешь спросить.

Олиф даже интересоваться не стала, как он догадался. Но он был прав: вопрос она действительно хотела задать, и не один.

— Почему? — В глубине души она понимала, что не стоит этого делать. Но другого шанса, возможно, уже не будет, поэтому девушка решила рискнуть. В голосе почему-то прозвучали нотки отчаяния.

— Что почему? — ради приличия спросил мужчина, хотя прекрасно ее понял.

— Почему ты не вернулся?

Лекс упрямо вздернул подбородок.

— Все мы совершаем ошибки.

Олиф поджала губы. Прохладная стена неожиданно помогла справиться с кашей в голове.

— Неужели… неужели одной ошибки не достаточно?

— Одной ошибки? — не понял мужчина.

— Да, ошибки. Твоей ошибки.

— О чем ты?

— О причине, по которой тебя судили Кровавым законом.

Лекс вздрогнул, как будто только что получил хлесткую пощечину. В этот момент Олиф поняла, что задела не просто за живое, а за самое потаенное и самое больное.

— Почему ты здесь, Лекс? — тихо спросила Олиф.

Она прекрасно видела, как он сжимает кулаки, как сильно он стиснул челюсть, как обреченно прикрыл глаза. Видимо надеялся, что она не заметит.

— Давай оставим это.

— Ты же хотел поговорить, так давай поговорим.

— Мы не будем об этом говорить.

— Скоро сюда прибежит Ринслер, и одним Берегиням известно, что он сделает. Можно считать это исповедью.

— Плебейка, — раздраженно попытался воззвать к ее разуму Лекс, — ну почему ты всегда пытаешься залезть туда, где тебе не место?!

— Может, это мое призвание? — слабо улыбнулась Олиф. — Мы же все попали сюда за что-то, но кто-то ведь действительно не виноват…

— Ага, — саркастически поддакнул мужчина, — в этой пустыне все не виноваты.

— И ты?

— Нет. — Лекс провел грязными ладошками по лицу. — Я виноват.

— В чем?

— В том же, в чем и ты. В убийстве.

Олиф вздохнула. Если он решил что-то не рассказывать, его даже пытать бесполезно — ни слова не скажет. Девушка замолчала. Просто не знала, что еще тут можно сказать. Помутнение рассудка прошло, и она снова возвращалась в темную, безжизненную реальность. Тяжело и медленно, но разговоры действительно помогли.