Кровавый зной

Андерсон Эвангелина

— Извини, — воскликнула Тейлор. — Я не хотела всё усугубить — тебе больно?

— Я в порядке, — заверил я её, взяв за руку и не давая снова коснуться моей спины. — Думаю, просто ещё не успокоился.

— Я тебе не верю. Пойдем домой, я тебя осмотрю и полечу, — нахмурилась она.

При мысли о её маленьком розовом язычке, ласкающем и исцеляющим мои раны так же, когда она лечила укусы на моей шее, член мгновенно затвердел. Внутри меня бушевал и ревел зверь, высоко над головой я слышал зов луны. До полнолуния оставалось ещё три дня, но зов луны даже

сейчас ощущался невероятно сильно.

— Хм… — прокашлялся я. — Не знаю, детка, хорошая ли это идея.

— Конечно, это прекрасная идея. — Тейлор потянула меня за собой по тому же пути, по которому мы шли в клуб от крытой парковки Ибор-Сити. — Но сначала я хочу принять душ. Мне нужно избавиться от этой вони.

— Какой вони? — спросил я, приподняв бровь.

— Ты не почувствовал? От тех парней воняло мокрой псиной. Ужасно воняло. — И она, сморщив носик, посмотрела на меня. — Именно такую вонь ощущают вампиры от оборотней?

— Могу лишь догадываться. Для меня от них пахло вполне нормально, — нахмурился я.

— Но не так, как ты, — сказала Тейлор. — Твой запах… ты пахнешь просто обалденно.

— Ты тоже восхитительно пахнешь, детка, — пробормотал я, слегка сжав её ладонь. Хотел добавить, что от неё пахло течкой, страстью. Весь вечер её аромат сводил меня с ума, теплый, пряный, он давал мне знать, что её лоно влажное и готовое для секса и оплодотворения. Я держал себя в руках — хотел, чтобы она сама пришла ко мне, без принуждения.

Тейлор покраснела, её бледные щеки покрылись румянцем.

— Ох, я не то имела в виду. Просто… мне интересно, почему на вкус и запах ты отличаешься от других.

Я пожал плечами:

— Кто знает? Значит, тебе не понравилась кровь того парня?

Она скривилась:

— Ужасная. На вкус как смесь моторного масла и пота.

— А моя? — спросил я с любопытством. Она кормилась от меня уже почти месяц, но сейчас мы впервые заговорили об этом.

Её лицо просветлело.

— Удивительная. Как редкий, восхитительный ликер, согревающий меня изнутри. Как будто я пью солнечный свет.

— Судя по твоим словам, я должен её разливать и продавать. Если бы всем понравилось так, как тебе, наверняка озолотился бы через месяц, — рассмеялся я.

— Не смей, — сказала она с насмешливой строгостью. — Ты мой, не хочу, чтобы кто-то другой пил из тебя. Никогда.

От собственнических ноток в её голосе возбуждение прокатилось по телу, а член сильнее затвердел. Боже, я обожал, когда она говорила так, будто мы принадлежим друг другу. Словно мы останемся вместе навсегда.

— Я весь твой, — пообещал я, снова пожимая её руку. — Пока ты помнишь, что тоже моя.

Она что-то слишком тихо пробормотала, и я не расслышал.

— Что? — спросил я.

— Закон о собственности, — сказала она, и на этот раз её лицо совсем покраснело. — Я никогда раньше не понимала, но, возможно… возможно, именно так это… чувство проявляется.

Я

медленно кивнул.

— Корбин сказал, что ты принадлежишь мне, а я тебе. Думаю, я тоже никогда этого не понимал. — Но теперь понял. Хотел, чтобы она всегда принадлежала мне.

Чувствует ли она тоже самое? И почувствует ли когда-нибудь?

В задумчивой тишине мы пошли к моему пикапу.

* * * * *

Тейлор

Всю дорогу домой Виктор молчал, да и у меня не было настроения болтать. Я размышляла над своими ощущениями: собственничество и желание защищать. Увидев, что ему причинили боль, я бросилась на его защиту, подвергнув опасности собственную жизнь. Возможно, именно это и чувствуют влюбленные? У меня так давно были хоть какие-то романтические отношения, что трудно утверждать. По сравнению со свиданиями, на которые ходила в колледже, чувства, которые я испытывала к Виктору, оказались намного сильнее, гораздо более интенсивными.

Вопрос в том, чувствовал ли он тоже самое по отношению ко мне?

Едва мы вернулись домой, я отправилась в душ, желая смыть с себя вонь другого оборотня. Искупалась в самой горячей воде, которую только смогла выдержать, и намылила голову шампунем. Затем почистила зубы, обратив особое внимание на клыки. Хотела полностью избавиться от того тошнотворного вкуса.

Наконец-то, почувствовав себя чистой, я облачилась в свою обычную пижаму — одну из больших футболок Виктора, достигавших до середины бедра. Просушила длинные волосы полотенцем, пока они не стали лишь чуть влажными, и расчесала. Они заструились по спине длинными шелковистыми волнами.

Когда я вернулась в спальню, Виктор уже лежал на постели в одних черных штанах. Он осмотрел меня сверху вниз и тихо присвистнул.

— Что? — я нервно себя осмотрела. — Я всегда так одеваюсь для сна.

— Да, но я в это время обычно в форме волка, — отметил он. — Как волку, мне больше нравится твой аромат. А вот как человек, я оценил, как ты выглядишь. И, детка, ты невероятно красива.

— Я только что из душа, — возразила я проведя, рукой по волосам. — И без макияжа.

— Он тебе и не нужен. — Виктор схватил меня за руку и притянул к себе на кровать.

— Виктор… — Я неуверенно заерзала.

Возбуждение, пережитое в клубе, опасность драки, похоже, значительно успокоили мою течку. Но сейчас, рядом с Виктором, ощущая его запах, глядя ему в глаза, я чувствовала, как жар в теле снова нарастает. Как пламя желания, словно любопытным язычком, лижет мою плоть. Я не озаботилась надеть под футболку нижнее белье. Ведь обычно к тому времени, как я ложилась спать, Виктор уже оборачивался в волка.

Раньше, страдая от течки, я почти готова была признать свою страсть и попросить его о помощи. Но сейчас, находясь в знакомой обстановке, снова занервничала. Чувствовала себя взволнованной и смущенной, переполненной сомнениями и жуткими воспоминаниями.