Кровная месть
Шрифт:
— Понимаете, душенька моя, — говорил старичок, кряхтя и сопя, — наша с вами профессия очень специфична. Я, знаете ли, никогда не связывался с диссидентами, я занимался валютчиками и контрабандистами, и надо же было так случиться, что именно мои клиенты пришли к власти!
— Вы хотели, чтобы я его убила? — спросила Нина. Он кивнул.
— Конечно, я этого хотел. Это было очень важно как для вас, так и для меня. Это была наша с вами совместная операция. Теперь можно сказать, что счет 1:0 в нашу пользу.
— Откуда к вам попала эта информация?— спросила Нина.
— Из компетентных источников, — хихикнул старик.
— Если это было известно органам, почему же его не брали? Он же убийца и маньяк!
— Тут я вас могу удивить, — произнес старичок задумчиво. — Не всякий убийца непременно является врагом общества. Некоторые из них весьма полезны. Вы, к примеру.
— Я не убийца, — решительно заявила Нина. — Если хотите, я — мститель.
— Так вот, — продолжал Феликс, не заметив ее реплики. — Существуют убийцы, необходимые обществу. Печальной памяти господин Щербатый иногда выполнял задания органов — за это ему прощалось многое.
— Не хотите ли вы сказать, — испуганно спросила Нина, — что моего мужа и детей уничтожили по заданию органов?
— Когда я выясню это окончательно,— пообещал Феликс, — я вам доложу.
Он так окончательно и не выяснил этого. Во всяком случае, именно благодаря ему Нина составила список тех, кто хоть каким-то образом участвовал в том страшном убийстве. Список этот был далеко не полным, Феликс сам признавал, что большинство в нем — это уголовники и дельцы мелкого пошиба. Большинство из них покинули Краснодарский край, и для погони за ними нужны были и средства, и информация из компетентных источников. Феликс предложил ей эту помощь, вплоть до квартиры в Москве и обеспечения оружием. Квартира ей пригодилась, но от оружия она отказалась. Для совершения мести у нее оставался пистолет мужа, и она считала, что, стреляя из него, она делает это вместе с мужем. Но помощь Феликса была небескорыстна. Начав отстрел своих врагов, Нина должна была время от времени участвовать и в операциях Феликса. У него был свой список врагов, их тоже следовало уничтожать. Нина Ратникова должна была стать профессиональным убийцей, киллером. И она пошла на это с легкостью, удивившей даже ее саму. Тот ужас, что был пережит ею в день убийства ее семьи, действительно что-то сдвинул в ее восприятии жизни. Люди, которых она убивала, не были людьми в ее понимании. И она шла по адресам и стреляла, считая это чем-то сродни работе уборщицы.
— Что пишут? — спросила она, подойдя к Феликсу и склонившись над ним.
— Да вот, опять кого-то убили. Присаживайся, девушка.
Нина села, и никто бы из прохожих ни за что не заподозрил их в чем-либо непозволительном. Внучка повстречалась с дедом.
— Видела тебя эта сыкуха, — сказал Феликс. — Поет про тебя в полный голос. Здоровенный громила, говорит, с автоматом — высадил два магазина. Перепугалась вусмерть.
— Я могу ее понять, — сказала Нина. — Но все произошло очень быстро, заметить что-либо было невозможно.
— Зреет маленький переполох в рядах преступных масс, — удовлетворенно добавил Феликс. — Таким образом, начинается раскрутка операции «Народная воля». Знаешь, кто ее разрабатывал?
— Знаю, — сказала Нина. — Ты. Старик радостно хихикнул.
— Я! А теперь ты даже не представляешь, какие силы к этому подключаются.
— Какие силы? — насторожилась Нина.
— Государственные, — прошептал Феликс. — Серьезные люди относятся к нашим идеям с большим интересом.
— А ты не боишься, что эти самые государственные люди начнут использовать тебя в своих целях?
— Я был бы полным идиотом, если бы не учитывал этого в своих построениях, — сказал Феликс. — Вопрос в том, кто кого больше использует?
— Значит, твоя инициатива все-таки нашла поддержку? — задумчиво спросила Нина.
— Ты не очень-то обольщайся,— сказал Феликс — И инициатива была не только моя, и суть дела не совсем та, что предполагалась первоначально. Но это уже дело, это поддержка, и в этом я нахожу большое утешение.
— Кто-нибудь из твоих новых начальников знает про меня? — неожиданно спросила Нина.
— Конечно, знают, — хихикнул Феликс. — Ты же знаменитый киллер Бэби!
— Почему Бэби?
— Потому что баба.
— Разве «бэби» значит «баба»?— спросила Нина насмешливо.
— Нет, разумеется, — сказал Феликс. — Но мой учитель, светлая ему память, полковник Синюхин всегда учил нас давать агентам клички маскировочного характера. Например, у меня в одной работе была кличка Борода, хотя я никогда не носил бороды. Я вообще хотел дать тебе кличку Хромой, но это уже перебор. А два «б» в кличке все-таки дают намек на твое истинное лицо. Но этого уже никто не должен знать. Впрочем, и я не знаю других агентов. Это азбука конспирации.
— Зачем ты меня звал? — спросила Нина, вдруг почувствовав некоторую неприязнь к этому человеку, долгое время бывшему для нее чуть ли не единственным другом.
— Есть дело, — сказал Феликс, — и очень серьезное.
— Какое же? — спросила она.
— Понимаешь, то, что я тебе предложу, сильно смахивает на террористический акт. Я всегда говорил и буду говорить, что политика меня не интересует. Но в среде высших политиков скрывается немало преступных элементов! Как тут быть, скажи, пожалуйста?
— Кто? — спросила Нина.
Феликс посмотрел на нее с сомнением, шмыгнул носом и сказал:
— Есть такой депутат Кислевский, питерский воротила и настоящий мафиози. Недавно по его указанию расстреляли целую конкурирующую контору—восемь человек!
— И кто заказывает это дело? — спросила Нина безучастно.
— Тебе это знать ни к чему, — буркнул Феликс, — но я скажу. Он приговорен Судом Народной Совести.
5
В пятницу с утра меня вызвал к себе Меркулов. Вряд ли кто из подобных мне следователей по особо важным делам бывал у заместителя генерального прокурора чаще, чем я. Что говорить, сам прокурор Москвы, бывало, дожидался в приемной, а я проходил в кабинет, приветливо ему кивнув. Мне это нравилось, хотя систему отношений и подрывало. Когда я вошел, у Кости в кабинете находились посетители, представительные граждане с бегающими глазками. Они даже пытались высказать свое неодобрение моему бесцеремонному вторжению, но Меркулов объяснил: