Кровное дело шевалье
Шрифт:
Мы мило болтали, но внезапно услышали, что кто-то приближается по коридору к буфетной. Умница Жаннетта молниеносно распахнула дверцы шкафа и впихнула меня в него.
— Жаннетта, — осведомился некто, — узницы говорили тебе что-нибудь сегодня утром?
Узницы! Я в шкафу едва не лишился чувств.
А Жаннетта ему и отвечает:
— Нет, господин управляющий, ни сегодня, ни вчера эти дамы не промолвили ни слова. По-моему, им здесь не слишком уютно.
— Надеюсь, ты никому о них не рассказывала? Будешь держать язык за зубами — получишь от монсеньора богатое приданое. А завтра эти дамы уже покинут дворец. Понимаешь, Жаннетта, они в родстве с монсеньором. И он подыскал для младшей подходящего мужа. А девица уперлась — и все тут. Мать же во всем потакает дочери. Господину маршалу надоело их уламывать, он махнул на все рукой и решил отправить их домой. Но это все секрет, ясно?
— Разумеется, сударь!
— Вот и славно, Жаннетта. Будешь хорошей девочкой — обвенчаешься с моим племянником. Пока же до свидания.
Как только управляющий удалился, я выбрался из шкафа, а Жаннетта занервничала:
— Уходите скорей, сударь. Сейчас притащится Жилло и, если застанет вас здесь, устроит страшный скандал, весь дом на ноги поднимет. Завтра утром вернетесь, если… если, конечно, вам захочется меня навестить…
— Очень захочется, Жаннетта, — заверил ее я. — А теперь отведи меня к этим дамам.
— Вы рехнулись! — всплеснула руками служанка.
И тут она вдруг раскричалась: да кто я такой? Да зачем пробрался во дворец?! Я попытался ее успокоить, но она отбивалась и отказывалась наотрез. Вижу, я совсем потерял ее расположение, и никак не могу понять, почему. Вдруг Жаннетта воскликнула:
— Я знаю, вы любите эту барышню! И она вас любит! Конечно, поэтому она и отказывается от выгодной партии! Но на меня не рассчитывайте, я вам не помощница!
И тут она разрыдалась. А до меня наконец дошло: Жаннетта просто ревновала…
— Бедная девочка! — вздохнул Пардальян-старший.
— Я постарался ее успокоить, — продолжал Жан. — Поклялся, что меня послал к барышне один знатный дворянин… А сам я тут, мол, вовсе ни при чем… Ведь эта девушка — родня Монморанси, не может же она влюбиться в кузена трактирщицы, у которого к тому же ни гроша за душой… Этот довод убедил Жаннетту, и она захлопала в ладоши:
— Как же я сразу не сообразила! Конечно, знатная барышня вам не пара!
— Вот это ты хорошо придумал! — рассмеялся Пардальян-старший.
Шевалье помрачнел и надолго замолчал.
— Скажите, батюшка, — вдруг спросил Жан, — вы считаете, что Жаннетта права?
— Что ты имеешь в виду? Что родственнице Монморанси не пристало любить нищего бродягу вроде тебя?
— Да, отец.
Пардальян-старший пожал плечами и отхлебнул вина.
— По-моему, твоя служаночка рассуждает, как ребенок. Учти, сынок, любовь всех делает равными. Если знатная дама потеряет голову из-за бедного школяра, почему бы ей не выйти за него замуж? Стало быть, одна из пленниц — родственница Монморанси?
— Да, батюшка!
— Очень интересно… — задумчиво протянул Пардальян-старший. — Продолжай, я сгораю от любопытства: так что же было дальше?..
— Жаннетта успокоилась, убедившись, что меня послал к барышне какой-то важный господин, и согласилась помочь мне. Правда, предупредила, что до восьми вечера к ним не пробраться, и предложила, залившись очаровательным румянцем:
— Вы, сударь, можете пока посидеть в моей каморке. Пошли, я провожу вас туда.
Мы опять вышли в переднюю и из нее попали в узенький коридор с низкими сводами. Я шагал за Жаннеттой, но внезапно в дальнем конце коридора появилась какая-то фигура.
— Снова этот мерзкий Жиль! — подскочил Пардальян-старший.
— Нет, отец, теперь Жилло. Хорошо, что я заприметил в стене коридора нишу, а в нише дверку. Жаннетта оцепенела от ужаса, я же у нее за спиной юркнул в эту самую нишу. Служаночка оглянулась, поняла, что мне удалось спрятаться, и спокойно обратилась к Жилло. Я тем временем открыл дверку — к счастью, она была незаперта — и увидел лестницу, спускавшуюся в подвал. Я осторожно закрыл за собой дверь и навострил уши.
— Куда ты так торопишься, Жилло? — поинтересовалась Жаннетта.
— Сначала хотел заскочить в буфетную, поцеловать тебя.
— А потом?
— А потом дядюшка Жиль приказал привести в порядок закрытый экипаж. Им давно не пользовались, так что придется его чистить и мыть часа два, не меньше. Вот я и решил подкрепиться перед этим винцом… Сбегаю в погреб, возьму бутылочку…
— Так погреб же на замке!
— А я его тайком отпер, сейчас спущусь…
Чувствую, дверь, за которой я стою, медленно отворяется. Мельком вижу испуганное личико Жаннетты, а Жилло уже ступает на лестницу. Тут я на цыпочках крадусь по ступенькам вниз и вжимаюсь в стену подвала. Я надеялся, что Жилло схватит бутылку и поспешит наверх, но этот идиот зажег факел, тут же увидел меня и застыл с разинутым ртом. Я понял: сейчас он завопит. Я вцепился ему в горло и, как выяснилось, правильно сделал: наверху, в коридоре раздалось сердитое брюзжание. Экое, мол, безобразие, погреба нараспашку… Это был дядюшка Жиль… Жаннетта, наверное, уже унесла ноги. И господин управляющий запер дверь подвала.
— Черт побери! — крякнул Пардальян-старший. — Значит, тебя закрыли в погребе! И как же тебе удалось выбраться?
— Да уж сумел, хотя мерзавец Жиль три раза повернул ключ в -замке. Так вот, стоим мы с Жилло в подвале, я держу его за горло, чтобы он не закричал, а у него морда уже даже не красная, а лиловая. Ну, разжал я руки, а этот кретин сразу бух мне в ноги скулит:
— Сударь, забирайте все, что пожелаете, я ни слова не скажу, только не губите!
— Так он решил, что ты грабитель! — расхохотался старик.