Кровное дело шевалье
Шрифт:
— Недурной сюрпризец устроил я этим двум идиотам! — заключил Пардальян-старший и спокойно удалился.
XLVII
СЮРПРИЗ ДЛЯ ПАРДАЛЬЯНА-СТАРШЕГО И ПАРДАЛЬЯНА-МЛАДШЕГО
Бывалый солдат, хоть прожил во дворце Мем и недолго, но успел неплохо изучить расположение комнат. У него сохранилась военная привычка, попав куда-нибудь, прежде всего сориентироваться на местности.
Что же он искал? С какой целью осматривал дворец?
Пардальян — по праву ли, нет ли — считал, что Данвиль обязан возместить
Пардальян не сомневался, что во дворце нет ни одной живой души. Не теряя ни минуты, старик кинулся в буфетную, перетряс все шкафы и хорошенько подкрепился остатками хозяйской снеди. Потом отыскал ключи от апартаментов маршала и принялся обследовать особняк.
Он попал в большой зал с громадным зеркалом и критически взглянул на свое отражение. Вид у ветерана был действительно жутковатый: шляпу он потерял, одежда превратилась в отвратительные лохмотья, сплошь покрытые пятнами крови, грязи и вина. Шпагу Пардальян выронил еще во время боя в коридоре… Зато раны затянулись, даже не оставив особых следов. Не пострадало и лицо старика; вот только на носу багровела изрядная ссадина.
«Будем действовать аккуратно и методично», — подумал Пардальян. Он направился в спальню маршала, где обнаружил большой вместительный шкаф. Ветеран попробовал отпереть его, но не смог подобрать ключа и, пустив в ход кинжал, решительно взломал дверцу.
— Вот так-то! — удовлетворенно потер руки Пардальян.
В шкафу он нашел одежду и белье. Старик тут же занялся своим туалетом: медлить с этим было нельзя. Облачившись во все новое, Пардальян позаимствовал из арсенала маршала отличную длинную шпагу.
Потом он двинулся дальше, заглянул в кабинет и увидел там массивную шкатулку, запертую на три замка. Через час ветеран сумел-таки ее открыть — и залюбовался содержимым: шкатулка была доверху наполнена золотыми и серебряными монетами.
— Я, разумеется, не бандит и обворовывать господина маршала не намерен. Но по вине Данвиля я понес серьезные убытки и обязан их возместить.
Следует определить сумму этого ущерба по справедливости, чтобы никого не обидеть. Мне изодрали одежду, правда, я заменил ее другой, но старая была мне как-то ближе… Итак, за неприятные ощущения, которые я испытываю в новом костюме, — сто ливров. Далее, меня ранили. За каждую рану — десять ливров. Разве много? По-моему, в самый раз! На мне десять царапин, значит, сто ливров за телесные повреждения. Прибавим первые сто ливров за костюм — и получаем двести ливров! Это все? Нет, не все! А волнения и переживания? Тысяча восемьсот ливров за волнения, а переживания прилагаются к ним бесплатно… Добавим тысячу ливров за однообразное питание: все ветчина да ветчина, придется обратиться к врачу и подлечить желудок. Итого, нанесенный мне ущерб составил три тысячи ливров… Что-что, а считать я умею!
Заявив это, Пардальян отсчитал три тысячи ливров, выбирая только золотые монеты, сложил их в свой кожаный пояс, аккуратно запер шкатулку, захлопнул дверь кабинета и быстрым шагом устремился на улицу.
Выйдя из дворца
— Итак, что же произошло за то время, покуда я отсиживался в погребе? Почему дворец Мем совершенно пуст? Куда делся маршал де Данвиль? И самое главное: что стряслось с моим сыном?
Примчавшись на постоялый двор «У ворожеи», Пардальян переговорил с почтеннейшим Ландри и выяснил, что король со свитой отправился в Блуа.
— Разрешите мне, сударь, — с поклоном ввернул трактирщик, — искренне вас поздравить. Судя по роскошному одеянию, вам улыбнулась удача.
— Совершенно верно, любезнейший Ландри, — ухмыльнулся Пардальян-старший. — Я кое-куда съездил и поправил свои дела. Так что могу, наконец, расплатиться с вами…
— О, сударь, — вскричал Ландри, — я всегда говорил, что вы — самый учтивый человек в мире!
Но тут господин Грегуар заметил, что ветеран смотрит поверх его головы куда-то на улицу. Не успел достойнейший хозяин понять, что же происходит, Пардальян заорал:
— Подлец! Сейчас я до тебя доберусь!
И сметая с пути столы, старик выбежал из зала.
Дело в том, что как раз в эту минуту на улице Сен-Дени появился виконт Ортес д'Аспремон, в котором Пардальян вполне заслуженно видел виновника всех своих неприятностей. Д'Аспремон не смог сопровождать Данвиля в Блуа, так как еще не совсем оправился от ран. Сейчас виконт, похоже, куда-то спешил: он быстро свернул за угол, и сбитый с толку Пардальян мгновенно потерял его из виду.
Выругавшись, отец заторопился к сыну, во дворец Монморанси.
— Только бы с шевалье все было в порядке, — бормотал он. — От этих Монморанси всего можно ожидать, и Анри — яркий тому пример. Еще вопрос, насколько Франсуа лучше братца…
Ветеран застал юношу во дворце; тот, слава Богу, был цел и невредим. Обняв отца, Жан тревожно поинтересовался:
— Почему вы так долго не появлялись, батюшка?
— После объясню.
— Вы куда-то ездили?
— Вроде тога, да так далеко, что едва не сгинул. Ну, а как твои дела?
— Мои? Да все по-прежнему…
— Что-то ты осунулся и грустишь, словно монах в конце долгого поста.
— Расскажите мне сперва, что с вами случилось, а после уж поговорим обо мне.
Пардальян-старший не стал отказываться и тут же поведал со всеми подробностями о своей ссоре с маршалом де Данвилем.
— Значит, — рассмеялся шевалье, — Жиль и Жилло теперь сидят в погребе вместо вас?
— Да, только у меня была куча окороков, а у них — груда обглоданных костей. Ну а сейчас выкладывай свою историю, шевалье…
— Батюшка, вам же известна причина моих страданий…
— Да, тебя изводит мысль о двух похищенных милашках… Они так и не объявились?
— Увы! Мы с маршалом Монморанси обыскали весь Париж. Похоже, надеяться больше не на что…
— Клянусь кровью Христовой! Клянусь Пилатом и Вараввой! — взревел вдруг Пардальян-старший. — Думаю, я нашел!
— Что нашел? — изумился сын.
— Нашел твоих красоток… вернее, возможность установить, где их прячут, что, в общем-то, одно и то же.