Кровное родство
Шрифт:
– Не бойся.
Хриплый голос мурашками пробежался по коже. Ришарт подошёл совсем близко, осторожно выдавил мазь на кожу и коснулся пальцами тонкой кожи. Глау вздрогнул, вытягиваясь в струнку, он вжался в стену – не столько от боли, сколько от ощущений, от прикосновения чужих рук. Ришарт был аккуратен, он едва касался рёбер, втирая мазь с огромный синяк, и упрямо не поднимал головы. Глау видел только его опущенную голову, видел, как шевелятся волосы на макушке, когда Ришарт чуть двигал головой. Он не удержался и, тихо выдохнув, ткнулся носом в эту самую макушку. Эванс замер на мгновение, перестал двигать рукой, а потом вскинул голову. Глау неловко улыбнулся.
– Извини.
Ришарт
– Ничего, – шёпотом ответил он, но головы больше не опускал.
Глау не мог перестать улыбаться, мышцы как будто застыли, а Ришарт был непозволительно близко. Он мог почувствовать его возбуждение. И вряд ли это бы обернулось к лучшему, но Глау просто не мог сбежать, пока Эванс втирал ему мазь. И… в глазах Ришарта было что-то, о чём Глау боялся и думать. Он ведь так и не ответил, Страж или нет. Ещё и эта фраза про Карфаген. Страж… Ришарт снова облизнул губы, как будто те вновь пересохли, и Глау всё-таки закрыл глаза.
Он угадал, получил, что хотел. Ришарт верно понял его намек, он накрыл его рот своими губами, сначала целуя осторожно, боясь спугнуть, но Глау ответил, чуть приоткрыл рот, совершенно неумело прикусил нижнюю губу Ришарта, и тот ответил тоже, перехватил роль ведущего. Скользнул языком между приоткрытых губ, коснулся его языка и бесцеремонно свободной рукой погладил по спине, забираясь под и без того задранную футболку.
В любой момент могли войти – кто угодно, но Глау бы ни за что не отстранился сейчас, он несмело положил руку Ришарту на шею, легко поглаживая, и с мстительным удовольствием почувствовал, как вздрогнул Страж, как подался вперед, прижимаясь к нему – осторожно, всё равно помня о боке и не убирая с него руку. Глау внезапно понял, что и Эванс возбужден не на шутку, но воздуха для продолжения поцелуя элементарно не хватало, и он с сожалением отстранился. Ришарт тяжело дышал, он уткнулся носом ему в шею, не убирая руку со спины, продолжая поглаживать вдоль позвоночника.
– Я думал об этом три года, - хрипло произнес он вдруг.
– Три?
– Со школы.
Глау тихо хмыкнул.
– Ты, оказывается, ещё тот трус.
– И не говори.
Ришарт нехотя выпрямился, убирая руки, и всё-таки посмотрел на него. Глау заставил себя не отводить взгляд, хотя какая-то часть прямо вопила о немедленном побеге.
– Я правда хотел, чтобы встреча прошла не так, - Эванс усмехнулся. – И чтобы целовались мы не в туалете универа, а в более приятном месте.
– Значит, ты говорил серьезно, - тихо пробормотал Глау.
Из-за поцелуя в голове всё было как в тумане. Спектакль вдруг закончился, а поведение Ришарта прямо-таки вопило о реальности происходящего. Нет, а кто в здравом уме может в шутку так поступать? Ага, на спор соблазнить Ботаника? Глау жутко захотелось дать себе в лоб.
– И ты Страж.
– Страж, - Ришарт наложил ему повязку, на этот раз плотно, так что до дома точно не спадет. – Знаешь хоть, как я обрадовался, когда нашёл тебя в твиттере?
– Но не мог прямо сказать, кто такой и откуда?
– Не мог, - удрученно признался он. – Ты бы захотел общаться со мной?
Глау неопределенно пожал плечами. Он и сам не знал, как поступил бы, если бы сразу понял, что Страж – это Эванс. В Стража, ещё незнакомого, он сам не заметил, как влюбился. Он знал о проделках Стража, о его детстве, привычках, любимых вещах, но объёмная картинка всё равно почти не обиралась из-за отсутствия изображения. Теперь всё вставало на свои места, и от того было легче. Поцелуй…
– Повторить бы, - пробормотал Глау.
– Что?
– Поцелуй, - и улыбнулся.
Разговор пятый
Я забил на идущую пару и утащил Глау
– Из-за одного пропуска ничего не случится.
– Случится, - возразил он, но больше упираться не стал.
Мне хотелось летать. Реально. Как Гермесу из пресловутого мультика про Геркулеса. Летать, петь, пуститься в пляс и кричать, что люблю. Ну ладно, я не так представлял нашу встречу, вообще не так. К тому же Эйра дома ещё своё получит, мелкая зараза. Решила в сваху поиграть, чтоб её. Нет, я бы, конечно, сегодня ни на шаг в ином случае не приблизился к Глау, но что случилось, то случилось.
Глау был в смятении. Я видел это на его лице, и выражение глаз не соответствовало его словам. Ну да, отчасти наше общение было нечестным – я слишком хорошо знал Рейна, он же составлял картинку Стража исключительно по ответам, а в итоге это оказался я. Плохо или хорошо? Наверное, скорее хорошо, иначе бы Глау вряд ли позволил себя поцеловать.
При воспоминании об этом приятно заныло в паху, и я закусил щеку, стараясь успокоиться.
– Ваш заказ, - я улыбнулся, ставя перед ним поднос. Гонять лишний раз Глау, который из-за бока дышать-то не всегда мог, было нечестно.
Мы забились в самый дальний угол, за колонной, чтобы никто сразу не увидел. Потом разглядят, конечно, но теперь уже было плевать. Из нас хреновые Ромео и Джульетта, если честно, так что теперь пофиг. Глау мой и точка.
Он настороженно смотрел на меня, как будто не знал, что сказать. Длинный, ещё более неуклюжий из-за повязки и немного растерянный. Я легко коснулся его руки и сжал, ободренный тем, что Глау её не убрал сразу же.
– Ешь. Ты же не завтракал, видимо.
– Спасибо, - наконец выдавил он и руку всё-таки убрал. Ну не в левой ведь ему держать вилку.
Минут десять мы ели в полном молчании. Я не знал, что сказать, а задавать вопросы было до нелепости страшно. Глау не отрывал взгляда от тарелки, сосредоточенно жуя. Он наверняка что-то для себя решал, а мне сейчас оставалось ждать. Ладно. Есть ещё одна проблема, о которой предупредила Эйра.
«Карфаген может быть уничтожен». Так она сказала? Ключевым словом было «уничтожен», а значит, дела обстоят хреново. И отец не сможет с нами пойти, он до сих пор лежит на диване, потому что при любом движении нога начинает болеть. Я разговаривал с ним по вечерам, но с каждым днём отец становился всё более замкнутым. Мама пыталась его успокоить и хоть как-то развлечь, но я отчасти отца понимал: сидеть целыми сутками на одном месте, не имея возможности сдвинуться – паршиво. А ведь теперь ему ещё придётся как-то смириться с тем, что мы с Эйрой уходим к озеру одни. Всё было бы нормально, но… «уничтожен». Значит, твари приближались к Вратам, и их было немало. Возможно, снова появился Старший, и мы вряд ли отделаемся малой кровью, если с ним столкнемся. Эйра сейчас наверняка свяжется с Мархеллом, одним из Хранителей, живущим в Аберайроне, но Хранители не бойцы совершенно. Он, конечно, свяжется с другими Стражами или старшими Хранителями, которые Стражей своих Врат знают в лицо, но сколько им придётся добираться до Аберайрона? Хорошо, если час, а вдруг больше полудня? Мархелл знает вход на Путь, он проводит прибывших Стражей. Возможно, ему поможет молодой Хранитель и тот… нынешний. Грёбаные маски. Если бы мы знали нынешнего Хранителя в лицо, было бы всё куда проще. И молодой… Мархелл говорил, что он появился не так давно, но уже привык к Пути, хотя ни разу не показывался нам на глаза. Об этом я прекрасно знал, молодому Хранителю надо в реальности войти на Путь, а не во сне, как они обычно это делают.