Кровные братья
Шрифт:
— Коля! — строго отчеканил Анатолий. — Никакого! Беспокойства! Тут! Нет! Идем. Машина у меня большая, марки «Мерседес». Вам… тьфу ты, да что же это такое! Я хотел сказать, тебе будет удобно.
Трое вышли из здания ЦДЛ, возле которого уже стояли два совершенно одинаковых серебряных «Мерседеса». Орликов подвел Выхина к первому из них и распахнул перед ним дверь:
— Прошу.
— А как же Олег? — продолжал беспокоиться Николай Ефремович.
— А Олежек за нами поедет. Вторая машина —
— Теперь надежно. Можно ехать.
Маленькая кавалькада стремительно и почти бесшумно летела сквозь ночь. Первым шел японский внедорожник «Хонда», за ним — два длинных и блестящих «Мерседеса», и замыкал колонну джип «БМВ». Все четыре машины были почему-то одинакового серебристого цвета, и от этого казалось, что вечерний город пронзает маленькая серебряная стрела.
В головной машине начальник охраны с лицом, похожим на древесный сруб, мучил и донимал молоденького рыжего водителя:
— Звезда в созвездии Большой Медведицы. Шесть букв, третья мягкий знак.
Водитель натужно кряхтел: очень хотелось послать начальника подальше, но грубить было невозможно, а как сделать это элегантно, рыжий не мог придумать.
— Итальянская актриса, сыгравшая в фильме Д. Линча «Синий бархат». А, вот: узкая дорога в горах.
— Серпантин, — радостно выпалил шофер.
— Ишь ты какой умный! Сам знаю, что серпантин. Да вот только букв-то всего пять. Четвертая «п». Ну?
В замыкающем процессию джипе «БМВ» разговоров не было. Мрачный шофер слушал радио «Шансон», его напарник сосредоточенно изучал порнографический журнал.
Пассажиры первого «Мерседеса» вели неспешную беседу.
— Толя, дружок, вы просто… ты просто не представляешь, как вы с Олежеком меня порадовали картинкой. Такая прелесть!
— Прекрасно. Я так рад это слышать.
— А как ты думаешь, она там в порядке, в багажнике? С ней ничего не случится?
— В полном порядке! Мы хорошо ее упаковали и укрепили, а багажник у меня совершенно чистый. Я же в нем дыни на базар не вожу.
Николай Ефремович Выхин захихикал.
— Может, коньячку? — гостеприимно предложил Анатолий. — У меня здесь прекрасный бар.
— Нет, дружочек, спасибо. Мне уже хватит. Я, пожалуй, немного перебрал свою норму. Это в молодости я мог принять на грудь. А сейчас годы уже не те.
— Да ну, бросьте! То есть брось. Ты еще хоть куда. Орел!
— Орел-то орел, да знаешь, между нами говоря, иной раз сердчишко маленько беспокоит. А может, это я все придумываю?
— Конечно, придумываешь! В твои годы еще жизнь только начинается. Давай-ка по чуть-чуть. Это коньяк «Хенесси Парадиз».
— Ну только по чуть-чуть!
Орликов открыл потайную панель и извлек бутылку и два гигантских бокала величиной с голову, налил в каждый на донышко коньяку, после чего, обхватив свой сосуд обеими руками, принялся вдыхать аромат изысканного напитка.
— Ну, за ваше здоровье! То есть за твое здоровье!
— Спасибо, дружочек. Бокалы-великаны встретились, издав чистый, мелодичный звон.
А во втором «Мерседесе» в одиноком молчании ехал Олег Лисицын. Он опустил перегородку, отделявшую салон от кабины водителя, и хмуро смотрел в окно. Не включал ни видеомагнитофон, ни радио, не пил, а только курил и глядел на заснеженную Москву по другую сторону тонированных стекол.
А снег в этом году действительно выдался знатный. Только вчера утихла метель, несколько дней подряд крутившая нескончаемые снежные массы и забрасывавшая ими окоченевший зимний город. Лишь к сегодняшнему вечеру городские очистные службы худо-бедно привели дороги в порядок, но и сейчас чувствовалось, что водители напряжены больше, чем всегда. Вот и головная «Хонда» резко вильнула, объезжая некое препятствие. Сидящий на переднем сиденье амбалоподобный любитель кроссвордов рявкнул на водителя:
— Ну ты, мудак! Не дрова везешь!
— Да там дохлятина какая-то на дороге, — виновато затараторил рыжий, — наедешь, потом будешь от колес полдня отскре…
Но договорить он не успел, потому что в эту самую секунду раздался оглушительный взрыв, на секунду стало светло как днем, воздух наполнился огнем и ощущением близости смерти. Автомобиль Анатолия Орликова горел как свеча.
Оглушительно завизжали тормоза, и сразу много людей побежали к подбитому «Мерседесу», передняя часть которого полыхала огнем.
— Шеф, вы живы?
— Скорей, вытаскивай его!
— Да звони же в «скорую», кретин!
— Быстрее, быстрее…
— Может же еще рвануть!
Вокруг горящей машины нервически суетились охранники, и только рыжий шофер «Хонды» стоял чуть поодаль с отрешенным лицом и тихонько бормотал:
— Черная кошка к несчастью… Черная кошка к несчастью…
— Ты о чем? — подозрительно спросил его шеф охраны — любитель кроссвордов.
— Там… на дороге… Ты еще мне замечание сделал…
— Ну! — рявкнул кроссвордист. — Говори же, чтоб тебя, что там было?
— Черная кошка. Дохлая. Я сразу подумал: это не к добру.
— Э-э, — охранник раздраженно махнул рукой и отошел от него.
Анатолий Орликов бережно, под руку выводил из покалеченной машины своего гостя.
— Николай Ефремыч, вы в порядке? Ты в порядке? Цел?
— Да вроде цел, — как-то заторможенно ответил седой. — Вот только… больно… Очень больно.
Он схватился рукой за грудь и внезапно осел в снег.