Кровные чары
Шрифт:
– Что с ним произошло? – спросила старшая ремедистка.
– Лошадь ударила его в грудь. – Эдриан понес юношу в палату, на которую ему указали. – У него сломаны ребра. Возможно, еще бедро, но я не уверен.
– Ясно.
Интендант аккуратно уложил Лорента на кровать. По контрасту с пожелтевшей простыней лицо раненого казалось мертвенно бледным. Эдриан отошел, чтобы не мешать сестрам проводить осмотр.
Доктор появился достаточно быстро. Это был сухопарый мужчина за пятьдесят с крючковатым носом и жидкими волосами. Войдя в палату, он бросился к пациенту, что-то бормоча про Маркуса и раздавая приказания. На Эдриана он не обращал ни малейшего внимания до тех пор, пока не принялся снимать с Лорента повязку.
– Безобразно. Слишком туго, – пробубнил доктор.
– Благодарю, – отозвался интендант, который уже собирался покинуть палату. Его учили, что повязка и должна быть тугой, так что он принял ворчание за комплимент.
– А вы кем будете? – не отвлекаясь от пациента, спросил доктор.
Эдриан представился.
– Виконт Климент де Пероль. – Мужчина выпрямился и обернулся. – Прошу, останьтесь в госпитале. Я хочу задать вам несколько вопросов. Сами понимаете… У меня тут сын нашего губернатора. – Доктор вернулся к осмотру.
– Понимаю.
Эдриан вышел в общий холл. Прежде чем устроиться возле очага в ожидании расспроса, он проверил Нуара. Тот стоял под козырьком, ловя на себе любопытные взгляды прохожих. Близко никто к нему не подходил, опасаясь получить копытом от мускулистого жеребца.
Врач явился в холл спустя час, когда уже изрядно намаявшийся Эдриан спросил у проходящей мимо ремедистки, как скоро освободится доктор. Был ли Климент де Пероль занят все это время Лорентом, интендант не знал, но отметил, что врач спустился к нему со второго этажа, а не вышел из палаты.
Климент де Пероль вел себя с ним надменно и задавал вопросы с неким пренебрежением. Эдриан рассказал все о том, в каком состоянии и, где увидел юношу. Также он поведал о встрече со Стефани. Впрочем, некоторые подробности намеренно опустил.
– Надеюсь, я ждал вас столько времени не зря, и мои ответы помогут вам вылечить юного господина, – сухо произнес интендант жандармерии, поднимаясь с места. К концу беседы, которая длилась не так уж и долго, он испытывал немалое раздражение. Доктора интересовала, кажется, не травма. Вопросы носили отпечаток чисто праздного любопытства.
– Это ведомо только Первым Святым [6] , – одухотворенно ответил доктор.
– Странно. Мне казалось, что людям, связывающим свою жизнь с медициной, больше по душе наука, чем религиозные высказывания, – с долей цинизма отметил Эдриан.
– Вы не религиозны? – Климент де Пероль вскинул брови.
– Религия может ответить на вопросы о душе. Когда мы имеем дело с телом, то лучше обращаться к научным трудам.
– Еще сто лет назад вас бы сочли еретиком.
6
Первые Святые – двенадцать апостолов – создателей Церкви Двенадцатиконечной Звезды.
– Только при условии, если бы вы были священнослужителем, а не доктором. – Эдриан кивнул головой. – Всего доброго, месье.
Не дожидаясь дальнейших высказываний, он направился к выходу, но распахнувшаяся с грохотом дверь заставила его остановиться. На пороге возник полноватый мужчина с пышными усами, заостренной бородой и седеющими каштановыми волосами. Дорогие одежды выдавали в нем состоятельного человека, а пронзительный взгляд напомнил Эдриану кое-кого. Неестественно бледная кожа, впалые щеки и синева под глазами говорили о тяжелом заболевании.
– Что с моим сыном, Климент? – с нескрываемой тревогой спросил вошедший, отодвинув Эдриана в сторону и сосредоточив взгляд на докторе.
После этих слов у интенданта отпали все сомнения. Явился сам граф Маркус де Монклар.
– Лорент сейчас лежит без сознания, Маркус. Мы оказали ему помощь. Весьма своевременную.
Климент де Пероль обращался к графу достаточно фамильярно, из чего интендант сделал вывод: либо мужчины дружны, либо являются родственниками. Врач сказал, что юношу сейчас лучше не тревожить.
– Содействие месье Леклерка оказалось весьма кстати. – Доктор указал на интенданта. – Оказанная им помощь и быстрота, с которой он привез мальчика, заслуживают отдельной похвалы.
«Ох ты, а мне лично ты ничего такого сказать не захотел. Но перед графом, я смотрю, само благородство».
Эдриан сощурился, не обронив ни слова.
– О, месье Леклерк, – радушно обратился к нему граф. – Это о вас говорила Стефани. Вы – наш новый интендант жандармерии.
– Месье. – Эдриан склонил голову, а сам принялся обдумывать, как и когда девушка успела рассказать о нем отцу. Неужели она не сдержала слово и бросила Чинвенду на дороге? Долго же ему теперь придется разыскивать слугу, которого могло занести куда угодно.
– Стефани сопроводила вашего слугу. По дороге в город она встретила нашего учителя фехтования и рассказала ему все. Это он доложил мне о случившемся.
– Рад слышать, месье. – Эдриану больше не нашлось, что сказать, но скрыть улыбки он не смог. Его, несомненно, радовало то, какое замешательство вызвали на лице Климента де Пероля слова графа. И это зрелище пролилось сладким медом на его удрученный после разговора с доктором разум.
– Климент, оставьте нас двоих, – обратился господин де Монклар к виконту де Перолю, и тот не заставил себя ждать. Бросив напоследок полный недовольства взгляд в сторону интенданта, он ушел.
«Ревнует к графу», – пронеслось предположение в голове Эдриана.
– Право, не знаю, как вас благодарить, – начал господин де Монклар, жестом предлагая интенданту сесть.
– Не стоит. Я сделал то, что должен был. – Эдриан опустился в небольшое кресло, а граф расположился на жестком диване.
– Не надо, месье. Не принижайте ваши заслуги. В наше время великодушных людей мало, еще меньше тех, кто готов действовать, а не говорить о благородстве. – Граф улыбнулся. – Иначе преступления совершались бы намного реже.