Кровные чары

Ломтева Ольга

– Я сказа-ал, что увидел кролика и хотел его подстрелить.

– А она?

– Сказала, что я слишком громко передвигаюсь. И не так целюсь.

Эдриан облегченно выдохнул. Значит, девушка не заметила ничего подозрительного.

– Ясно. Будь осторожен со своими… хождениями. Ты ведь знаешь закон.

– Буду аккура-атен, господин. – Чинвенду виновато склонил голову. – А что делать с тем, что я видел? Ведь это значит…

Из таверны разом вывалилось несколько пьяниц. Они принялись горланить песню и толкать друг друга.

– Ничего. – Эдриан тронулся с места и махнул рукой, чтобы камердинер следовал за ним. – Пока ничего.

Остаток вечера мужчины провели в гостинице. Чинвенду привел в порядок костюмы, а потом занялся обувью. Камердинер по-прежнему оставался молчаливым и хмурым.

Эдриан чистил пистолет, расположившись в углу за столиком. Он думал о случившемся в лесу. Предполагал, как произошло нападение на юношу, но не мог понять, почему дикий зверь растерзал коня, а Лорента не тронул. Размышлял, откуда взялись остатки магической энергии в виде гнили и стоило ли написать об этом в Церковь.

Последнее интендант отмел сразу. Кроме показаний Чинвенду, к письму больше нечего было приложить, а это означало, что придется сдать камердинера инкетерам, а его природный дар – прямая дорога на ту сторону, но уже в качестве призрака.

«Придется раздобыть другие доказательства прежде, чем приглашать инкетера».

Эдриан решил, что надо бы еще расспросить о случившемся юную мадемуазель. Вдруг Стефани поведает факты или обстоятельства, за которые можно будет зацепиться для дальнейшего расследования.

Мужчина улыбнулся, вспомнив, как девушка направила на него пистолет. В тот момент в ее выразительных глазах решительность смешалась со страхом и осторожностью. Что бы ни говорил ее отец, она никогда не стреляла в людей. Эдриан знал это, потому что видел лица тех, кто нажимает спусковой крючок, наведя дуло на человека.

Следующий день принес в Сент-Пьер мелкий дождь, ветер и сплетни о приключениях в лесу детей графа. Весть о растерзанном коне уже разнесли по городу, и Эдриану оставалось лишь удивляться тому, с какой скоростью разлетаются новости. Вместе с Чинвенду он позавтракал в таверне, потом вернулся в гостиницу, чтобы переодеться в форму: бордового цвета мундир с золотистыми пуговицами, плащ в тон, бежевые брюки и высокие сапоги. Длинные волосы он собрал в низкий хвост, повязав черной лентой.

До Канцелярии Эдриан добрался пешком, так как здание располагалось на соседней улице. Оно было трехэтажным, с длинными шпилями, каждый из которых, казалось, протыкал небо, как швейная игла ткань, и украшенными витиеватым декором окнами.

Первую половину дня Эдриан потратил на знакомство с другими чиновниками и личным составом. На всю провинцию приходилось четыре дознавателя, включая самого интенданта, и восемь жандармов, поэтому частенько случалось прибегать к помощи городской стражи.

Дознаватели являлись выходцами из местной обедневшей аристократии, которые кроме наследуемого титула да старой усадьбы больше ничем похвастаться не могли… И это в лучшем случае. Каждый из них надеялся на повышение, а потому они встретили нового начальника с толикой презрения и даже ненависти. Чего нельзя было сказать о жандармах, которые восприняли нового интенданта как «своего». Эдриан смекнул, что причиной такой встречи служило отнюдь не его обаяние, а сословная вражда. Ведь жандармы происходили из буржуазии – того же сословия, что и новый интендант.

Из числа дознавателей интенданту полагался заместитель. Предшественник порекомендовал Ажена де Фоле. На первый взгляд молодой мужчина не понравился Эдриану. Серые глаза излучали немую злобу, на губах застыла усмешка, а осанка была слишком горделивой. Эдриана беспокоило и то, что Ажену исполнилось двадцать семь – он был на четыре года старше интенданта. Дознаватель, виконт по титулу, в силу своего происхождения и опыта желал получить повышение, поэтому внезапный приезд моложавого служаки из столицы явно испортил ему планы. Недовольство сквозило в презрительном взгляде и холодном тоне.

«Что ж, возможно со временем придется назначить другого, – размышлял Эдриан, не желая пока что рушить устои. – Год-два, станет ясно».

Но когда они остались вдвоем и Ажен начал вводить его в курс текущих дел, Эдриан немного расслабился.

«Свою работу он хорошо делает, хотя нрав у него не подарок, – отметил интендант, когда дознаватель ушел, оставив его одного. – Как бы то ни было, он ценный кадр».

После обеда разразилась настоящая буря. Ветер чуть ли не сносил крыши домов, а дождь поливал город, словно из королевского корыта. В кабинете царила полутьма. Эдриану пришлось зажечь дополнительные свечи на канделябре, чтобы вернуться к бумагам.

Среди текущих дел интенданта заинтересовали сообщения о растерзанных жертвах диких зверей. С начала лета произошло восемь нападений на людей и четырнадцать – на домашний скот. Тела несчастных подданных короны находили разорванными, а лица сгрызенными, что затрудняло опознание. Головы двух умерших, молодого мужчины и девушки, вообще не нашли. Последним в стопке шел протокол о вчерашнем нападении на лошадь молодого господина Лорента де Монклара.

Все события объединяла одна особенность: не нашлось живых свидетелей. Никто не видел зверя или стаи зверей, которые вели кровавую жатву на землях Вуарона. Молодой виконт Лорент, возможно, станет единственным свидетелем. Если выживет, конечно, и придет в сознание.

Отложив бумагу, Эдриан откинулся на спинку стула. Теперь, после прочитанного, случившееся в лесу приняло серьезный оборот.

«Вчера было совершено уже четырнадцатое нападение на скот. Вместе с людьми – двадцать второе… Странно! Весьма странно. Почему никто не предпринял никаких мер?»

Эдриан захотел обсудить происходящее с кем-либо из местных и вызвал к себе Ажена де Фоле. Заместитель небрежно присел на стул и нехотя выслушал вопросы.

– Двадцать два нападения – не так уж много для наших краев, – отмахнулся он. – Не вижу ничего необычного.