Кровные чары
Шрифт:
После смерти матери Лорент сделался «лишним». Отец замкнулся в себе и горевал в одиночестве, посвящая каждую свободную минуту работе. Филипп ненавидел брата, желая ему смерти по любому поводу. Дядя Оберон самоустранился и никогда не участвовал в обсуждении смерти Беатриче. Девушка помнила лишь одну фразу, которую тот обронил как-то за столом в хмельном угаре: «Она выполнила свой долг как женщина».
Слова ударили по Стефани, будто звонкая пощечина. В тот момент, когда девушка услышала эту фразу, ей минуло четырнадцать лет, и она пришла к выводу, что замужество и рождение детей – далеко не единственное, что может женщина. И она лично докажет это своим примером. Это была еще одна причина, по которой девушка не торопилась найти жениха и не грезила фантазиями о семейном счастье.
Первые три года Лорент проводил в своих покоях, отданный на попечение нянек. В четыре к нему приставили гувернера с хорошими рекомендациями. Отец почти не занимался сыном, но денег на образование не жалел.
День рождения Лорента навсегда был связан с днем смерти Беатриче, поэтому особо не праздновался. Мальчик рос, осознавая это, а потому никогда ни о чем не просил и не капризничал.
Стефани также годами не замечала брата. До тех пор, пока в один осенний день мальчишка не залез на яблоню и не застрял там, испугавшись высоты. Лорент посчитал, что не стоит просить о помощи, чтобы не опозориться. Стефани помогла брату, и с тех пор их отношения стали теплеть. И сейчас она сидела возле кровати и силилась не думать о том, что скоро их дружба может подойти к концу.
У двери раздались шаги, и девушка поднялась с места, чтобы встретить вошедшего. Она не видела, кто пришел, потому что вокруг кровати Лорента расставили ширмы, хотя в палате он лежал один.
От резкого движения голова пошла кругом, и Стефани пришлось вцепиться в изножье кровати, чтобы не упасть. Слабость навалилась на нее тяжестью нескольких мешков.
– Мадемуазель? С вами все хорошо?
Девушка выпрямилась, узнав голос посетителя. От подобной встречи в глазах потемнело.
– Да, месье. Все нормально. – Повернувшись к нему, она выдавила учтивую улыбку.
– Уверены? – Эдриан прищурился, а его рука медленно потянулась к ней.
– Вполне. – Стефани гордо вскинула голову, стараясь показать всем видом, что с ней все в порядке.
– Может, присядете обратно? Нет нужды стоять в моем присутствии.
Девушка заглянула в лазурную бездну глаз собеседника и поняла, что не убедила его. Она сцепила перед собой пальцы, давая понять, что не сдвинется с места. Мужчина едва качнул головой, но настаивать не стал. Держа в одной руке папку с документами, он завел их за спину и посмотрел на Лорента.
– Как ваш брат, мадемуазель?
– Как видите, – устало проговорила Стефани, покосившись на кровать. – Месье Пероль говорит, что эти дни будут решающими. Лорент должен прийти в себя. Если же нет… – Последовал горький вздох. – Вчера у него открылось небольшое кровотечение. Из-за перелома. – Она указала на зафиксированную в шине левую ногу. – Ему сделали переливание крови. Еще… месье Пероль говорит, что из-за бедра брат уже никогда не вернется в седло.
В районе виска кольнуло, и девушка приложила холодные пальцы к голове. Это помогло унять пульсирующую боль. Но тут перед глазами все закружилось, померкло. Очертания предметов расплылись и стали похожи на написанную масляными красками картину, на которую вылили воду. Качнуло вправо. Грохот, раздавшийся от падения папки с бумагами, Стефани услышала так отдаленно, словно это произошло в соседней палате. Сильные руки обвили ее талию и держали, не позволяя девушке упасть. Эдриан подставил плечо, в которое она уперлась лбом, как в стену.
– Мадемуазель… – Он сказал что-то еще, но девушка не расслышала из-за громко стучащего в ушах сердца.
– В ушах… звенит… – прошептала Стефани одними губами. Она втянула полной грудью исходящий от мужчины аромат. Пахло мятой и чем-то хвойным. Это возвращало к реальности.
– Вы заметно побледнели. – Эдриан прижимал ее к себе. – Может, все-таки присядете?
– Нет, – просипела девушка, продолжая вдыхать мужской запах. Ей становилось легче. Но вместе с тем, как мысли приходили в порядок, а образы вокруг делались четче, Стефани краснела. Румянец предательски полз по коже от того, как бесстыдно глубоко она дышала чужим ароматом.
– Предлагаю вам присесть… Или вы приляжете на соседнюю кровать, а я позову ремедистку, – обеспокоенно проговорил он, пытаясь заглянуть спутнице в лицо.
– Все в порядке, – отмахнулась Стефани, освобождаясь из объятий. – Голова немного идет кругом. Но это оттого, что вчера мне пришлось дать свою кровь Лоренту.
– Святые мученики, мадемуазель, почему вы так терзаетесь? Вам бы следовало отдохнуть, набраться сил. Зачем так истощать себя? – негодовал Эдриан. Он нехотя отпустил ее.
– Нет! Я не могу отдыхать. Не могу, пока мой брат здесь, – резко ответила девушка и, качаясь, неуклюже присела на стул возле постели. Она уставилась перед собой в надежде, что мужчина не заметит ее смущения. – Вдруг брату срочно понадобится кровь.
– Вряд ли ее будут брать у вас. Вы еще не восстановились.
– У меня все в порядке! – грубо ответила Стефани, которая ни за что бы не призналась, что чувствует себя плохо. – Я справлюсь! Не беспокойтесь обо мне. – Девушка не удержалась и взглянула в застывшее, словно восковая маска, лицо Эдриана. В голубых глазах плясали огоньки, но она уже не маленькая, чтобы с ней нянчились, как с младенцем. – Не думайте заводить привычку волноваться обо мне. Я самостоятельная. Могу и умею постоять за себя. И какое-то легкое головокружение не сломит меня. Я должна быть рядом с братом, когда он придет в себя. Вам ясно?
Девушка с вызовом посмотрела на Эдриана. Чужая забота ее раздражала. Она не какая-нибудь слабачка, капризная девица из дворянский семьи или еще кто. «Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше», – читалась в изумрудных глазах настойчивая мысль.
Мужчина безотрывно смотрел на спутницу какое-то время. При этом его лицо не менялось, лишь в лазурной бездне глаз забурлили эмоции. Потом он устало вздохнул и нагнулся за папкой.
– Надеюсь, ваша жертва не будет напрасной, – усмехнулся интендант, когда выпрямился. – А ваше упрямство не доведет до могилы… кого-нибудь.
Стефани зло сверкнула на него глазами, поджав губы. Ей хотелось проявить чудеса остроумия и красноречия, хотелось задеть собеседника за живое. Но на ум пришли лишь грязные ругательства, которые она позволить себе не могла.
– Я помолюсь за вашего брата. Пусть он как можно скорее пойдет на поправку. – Эдриан уже хотел уйти, но остановился. – А вам, мадемуазель, я все же настоятельно рекомендую…
– Благодарю за ваши рекомендации, месье, но оставьте их при себе. Не надо меня опекать, – с раздражением высказалась девушка.