Кровные узы
Шрифт:
Олег не верил ушам. На кухне заморгал свет, реагируя на его настроение.
— Если ты готовилась к этому вопросу, то расскажи мне о моём отце сейчас.
— Может, мы поговорим об этом после школы? — попытался увильнуть Яна.
— Я хочу сейчас, — нахмурился Олег, знавший о маминой привычке откладывать на «потом», которое никогда не наступит.
— Я кофе заварю…
— Ма-а-ам!
Зажглись конфорки плиты. Хлопнул дверцей холодильник. Мигнула и погасла лампочка.
— Ну, чего ты злишься?! — всплеснула руками Яна. — Я же сказала, что всё расскажу!
Ответом ей служили недобро светящиеся глаза сына в полумраке.
— Свечу я могу хотя бы зажечь или ты и её расплавишь взглядом?
Олег отвернулся, чтобы она зажгла свечку и… все-таки приготовила кофе. За семь лет, Яна не раз сталкивалась со странностями сына и перегоревшая лампочка её нисколько не пугала. Хуже, если бы от него искры пошли… тогда да, страшно.
— Когда я была маленькой, я, как и другие девочки, мечтала о принце, который любил бы меня и увёз бы в свою далёкую страну на белом коне, — заговорила мечтательно Яна, сделав глоток кофе.
Более приземлённый Олег улыбнулся, но промолчал — ценил её честность.
— Но шли годы, девочки забывали о детских мечтах и находили мальчиков, а я… — запнулась Яна, — а я так и не смогла забыть и предать мечту, пока в моей жизни не появился он…
Хлопающая от ветра форточка разбудила семнадцатилетнюю Яну среди ночи. Шторм на улице разыгрался такой силы, что трещали и гнулись к земле деревья. Поежившись, Яна закрыла распахнутые форточки и недоуменно глянула на небо. В последнем прогнозе погоды штормовое предупреждение не объявляли.
Сквозь грохот грома и вой ветра раздался звон стекла.
«Балкон?» — мелькнула испуганная мысль.
И самое неприятное, что в гостиной Яна не успела закрыть окна. Хотя уехавшая на дачу Дарья строго-настрого приказала дочери закрывать форточки на ночь. Но в жару и духоту строгий материнский наказ позабылся.
После очередного звона разбившегося стекла Яна на минуту застыла, а её сердце пропустило удар. Недолго думая, она бросилась в соседнюю комнату к телефону и лихорадочно набрала знакомые каждому ребёнку цифры службы спасения.
Из трубки повалил дым, а нос резанула вонь паленого пластика. Пришлось выдернуть провода из розетки. Но странности не закончились: во всей квартире одна за другой ярко вспыхнули и с хлопками перегорели лампочки.
— Что за чертовщина? — сглотнула Яна, проверяя выключатели.
После неудачи с телефоном она выскочила из квартиры в коридор и настойчиво постучалась к соседям. Обычно за дверью слышался лай, но, ни собака, ни соседи не подавали признаков жизни.
Сглотнув, Яна посмотрела на вторую дверь, отделявшей от ужасов, таившихся на тёмной лестничной площадке. И неизвестно, что страшнее: неизвестность на балконе или поджидавшие на лестнице «маньяки».
С обратной стороны входной двери послышался нетрезвый мужской смех и мат.
— Да ну их нафиг… — прокомментировала Яна, побежав на кухню.
Она схватила самый большой кухонный нож, приблизилась на цыпочках к гостиной и со скрипом приоткрыла дверь. Комната встретила пустотой и безмятежностью. В квартиру не рвался обезумевший от жажды крови монстр.
На четвереньках Яна подползла к балконной двери. Покрепче перехватив нож, она встала на колени и расширенными глазами посмотрела в окно. Её взгляд наткнулся на тело, лежащее лицом вниз. Плешивости соседа Григория не наблюдалось, как и желтых волос его жены. Да и Яна с трудом представляла как нетрезвая женщина весом в центнер и ростом полтора метра перебиралась с одного балкона на другой.
Неизвестный пошевелился, поворачивая голову в сторону двери. Вспышка молнии на миг осветила смертельно бледное лицо незнакомца, искаженное болезненной гримасой.
Всё-таки мужчина… Ему больно?.. Он мог порезаться о пустые трёхлитровые банки, хранимые мамой для закаток. Их накопилось так много, что ногу некуда поставить, но если судить по разбитому стеклу…
— Хана банкам… мама будет ругаться… — сделала неутешительный вывод Яна.
Снова раздался мучительный стон.
Собрав остатки мужества, Яна осторожно приоткрыла балконную дверь и выглянула, судорожно сжимая ручку ножа.
— Вы кто? Вы из квартиры Григория? — спросила она робко, удивляясь мышиному писку, прозвучавшему из её горла.
В ответ на невинный вопрос послышалось грозное животное рычание, а незнакомец принял угрожающую позу и оскалился.
— Мама-а-а! — запищала Яна и в панике закрыла балкон.
Немеющие ноги едва слушались её, пока она бежала к входной двери. Яне уже было плевать, что за ужас поджидал на лестничной площадке, лишь бы вырваться из ловушки, которой стала родная квартира.
На лестнице поджидал пьяный в дым бомж.
— Дедушка! — заорала Яна, в поисках защиты бросаясь к нему. — Помогите! За мной маньяк гонится!
— Какой маньяк? — не сообразил бомж. — Где маньяк?
— Там! — указала ножом на дверной проем Яна.
— Идем, покажешь… ик… маньяка. Мы его… это… одной левой.
Ужас встретил на подходе в коридор. «Маньяк» расположился на потолке и агрессивно скалился острыми зубами. Яна и бомж обнялись как самые близкие люди.
— Кажись, ко мне белочка прискакала! — вмиг отрезвел дедуля.
— Почему тогда я её вижу?!
Он не нашелся, что ответить. Его пьяный мозг никак не мог переварить острозубого мужика, ползающего по потолку.
— Бежим, девонька! Да ну её нах…й эту белочку!
Вдвоем с бомжом Яна побежала вниз по лестнице прочь из подъезда. На улице сквозь плотную дождевую завесу Яна едва разбирала дорогу и не заметила, в какую сторону побежал её случайный попутчик.
Лес с опасно трещащими деревьями не вызывал доверия, поэтому Яна выбрала стройку в надежде временно спрятаться. Она перепрыгнула через забор ограждения к недостроенному зданию.