Кровные Узы

Трэвисс Карен

«Итак, это все, что осталось у Айлин от матери. Так же, как все, что осталось от папы у меня – это его броня. И корабль».

— Как она?

— Что?

«Зачем я это говорю?»

— Как моя дочь?

— Она… в порядке, я думаю. Злится. Но она выживает.

— Думаю, ты знаешь, что она пыталась убить меня.

— Да, она это упоминала.

— Она знает, что я жив?

— Да, конечно.

Айлин преследовала его по всей галактике – или думала, что его – и убила клона, которого приняла за него. Если она знала, что он жив, и не попыталась

снова, возможно, она изменила свое мнение… нет, это было глупо. «Ты бросил Синтас и своего ребенка, и никогда не пытался вернуться. Разве так с тобой обращался папа? Нет, он всегда был рядом. Что за человек может бросить своего ребенка?»

Каждый день своей жизни Фетт думал об отце и скучал по нему, скучал так сильно, что обменял бы все, что угодно – иногда даже собственную жизнь – на то, чтобы побыть с ним несколько минут, на возможность коснуться его и сказать, что любит его. Сейчас это было невыносимо. Это ощущалось так же остро, как в тот день, когда он увидел его смерть на Геонозисе, а, возможно, даже сильнее, поскольку шок от того, что произошло, давно прошел и его заменил холодный анализ событий, а иногда – тупая, сверлящая ненависть.

— Ты думаешь, я захочу увидеть ее снова? Я бы даже не узнал ее. В последний раз, когда я ее видел, она была младенцем.

— Тогда почему ты все еще разговариваешь со мной?

У девушки был резкий язык. Не дерзкий, не нахальный; просто резкий.

«Я бы не смог узнать своего ребенка. Я вижу своего отца каждый день, в зеркале, и почти не видел моего собственного ребенка. Умирать с такой мыслью…»

— Почему тебя заботит, найду ли ее?

— Потому, что ты можешь мне заплатить.

— Верный ответ.

— Я просто пытаюсь свести концы с концами в суровом мире.

— Сколько?

Она сделала паузу. В первый раз он увидел ее нерешительность. Она не знала, сколько запросить.

— Пять тысяч.

«Цена скорострельного бластера». – Принято. Оплата тогда, когда я увижу Айлин Вел и получу доказательство, что это именно она.

В качестве проводника она была ему не нужна. Все, что ему требовалось – это найти Хэна Соло, и он найдет Айлин, которая охотится за ним. Но это ожерелье привлекло его внимание. – У тебя есть транспорт?

— Ну…

— Чтобы ты не отказалась от сделки, ты полетишь со мной.

«На борту «Раба 1» я смогу держать тебя под присмотром. Я в любом случае буду искать Айлин, так что ты – просто балласт».

— Соглашайся или забудь.

— Договорились.

— Идем.

Мирта не сказала ни слова. Она просто последовала за ним. Она не попросила вернуться, чтобы собрать вещи, не попыталась задать какой–то вопрос. Она была или очень хладнокровной или очень наивной. А возможно, все, что ей было нужно, умещалось в этой поношенной сумке, висевшей на плече.

Но у нее было ожерелье его жены. И он знал, что рано или поздно спросит, как она нашла его, и как умерла Синтас. Он немного подождет: он не хочет, чтобы этот вопрос выглядел так, как будто его это заботило. Ей вполне достаточно считать, что она нужна ему, чтобы найти Айлин.

«Но ты не смог бы узнать собственную дочь. Только ее корабль – твой старый корабль».

И вот теперь он, человек, который не доверял никому, полагался на слово незнакомой ему девчонки, в тот момент, когда он должен был полностью сосредоточиться на поисках Таун Ве и данных Ко Саи.

Однако он мог совместить оба дела.

А если от девчонки будут неприятности, он всегда может пристрелить ее.

Зал заседаний Совета по разведке и безопасности, Сенатский Комплекс

Я считаю, Мара, что вы могли бы этим заняться, — сказал Глава государства Омас. – Враги, с которыми мы можем столкнуться, не всегда будут чьими–то армиями, или действовать на отдельном театре военных действий, поэтому мы считаем, что необходимо создать обособленное подразделение Сил Обороны, сконцентрированное на вопросах внутренней безопасности.

Внутренняя безопасность. Наводит на мысли о замке на входных дверях и охранной сигнализации. Джейсен наблюдал за происходящим, все еще обеспокоенный скоростью, с которой развивались события.

Мара не пошевелила и пальцем. Она сидела, положив ногу на ногу и сложив руки на груди, и Джейсен ощущал ее волнение через всю комнату, даже не желая этого. Он старался не глядеть на Люка, который стоял у окна, наблюдая за движением транспорта снаружи. Было нечто ужасное в конфликте с членами собственной семьи, хуже даже, чем с кем–либо еще. Конфликт этот ощущался намного более жестоким и опасным. С теми, кого любишь, не должно быть размолвок, и это было еще одной причиной для того, чтобы у джедаев не было привязанностей…

«Но это не относилось к ситхам. Избегать привязанностей – не путь ситхов. Неужели ты действительно неправ во всем этом?»

Джейсен мысленно встряхнул себя. Время колебаний прошло. И… он не должен больше сомневаться в том, что отнюдь не амбиции ведут его. Его явное нежелание становилось тем критерием, тем доказательством, которое подтверждало, что он вступил на этот путь ради верных целей.

— Почему я? – спросила Мара.

— Вы когда–то были агентом разведки, — сказал Омас.

Руководитель Совета по разведке и безопасности, сенатор Г’вли Г’сил, молча сидевший сбоку от Омаса, внимательно оглядел Мару, затем медленно повернулся к Джейсену и Люку, словно увидев их впервые.

Мара даже не скрывала своего нежелания. – Я готова исполнить свой долг перед Альянсом, — сказала она. – Но не уверена, что психологически подготовлена возглавлять… ну, тайную полицию. Другого названия не подобрать. Шпионаж, или даже профессия убийцы – это одно, но это… это для меня внове.

— Мы так долго разбирались с юужань–вонгами, что отвлеклись от внутренних опасностей, — сказал Г’сил. – Но я достаточно стар, чтобы помнить о том, что когда возникает угроза терроризма, нужно действовать быстро, прежде чем угроза усилится и будет организована террористическая сеть.