Кровопролития на Юге
Шрифт:
Капитан Пуль вернулся в селение Бар с двумя головами и тремя пленными и тут же сообщил г-ну Жюсту де Бавилю, интенданту Лангедока, о том, какие важные птицы оказались у него в руках. Вскоре последовало решение. Пьера Нувеля приговорили к сожжению живьем на Монверском мосту, Моиза Бонне к четвертованию в Девезе, а Эспри Сегье к повешению в Андре-де-Ланезе. Любителям казней был предоставлен выбор.
Моиз Бонне обратился в католичество, но Пьер Нувель и Эспри Сегье приняли мученическую смерть, исповедуя новую веру и вознося хвалу Всевышнему.
Через день после казни Эспри Сегье обнаружилось, что с виселицы исчез его труп. Этот дерзкий поступок совершил молодой человек по имени Ролан, племянник Лапорта; перед тем как скрыться, он прибил к виселице табличку с надписью.
То был вызов капитану Пулю от Лапорта. Послание было помечено лагерем Предвечного в Севеннской пустыне, а Лапорт именовал себя полковником Божьих чад, ищущих свободы совести.
Пуль был уже готов принять вызов на бой, но тут ему стало известно, что мятежи вспыхнули в разных местах. Молодой человек из Вьейже двадцати шести лет отроду, по имени Саломон Кудерк, унаследовал от Эспри Сегье проповедническую миссию, а у Лапорта появились два помощника, один из которых был его племянник Ролан, человек лет тридцати, рябой, белокурый, тощий, хладнокровный и молчаливый, силач, несмотря на невысокий рост, и отменный храбрец. Другой был сторож с горы Легоаль, славившийся ловкостью: говорили, что он ни разу не промахнулся при выстреле, звали его Анри Кастане из Массвака. Под началом у каждого из них было по полторы сотни человек.
Пророки и пророчицы также множились с пугающей быстротой; дня не проходило, чтобы не объявился новый проповедник, пророчествующий еще в одной деревне.
Тем временем стало известно, что в поле под Вовером состоялась большая сходка протестантов Лангедока; на ней было решено объединиться с севеннскими мятежниками и послать к ним гонца, дабы сообщить им об этом плане.
По возвращении из Лавонажа, где он вербовал новобранцев, Лапорт принял нарочного, доставившего ему эту добрую весть; он немедля отрядил к новым союзникам своего племянника Ролана с поручением засвидетельствовать им взаимную верность и, дабы сильнее расположить их к себе, дать им описание края, который они избрали в качестве театра военных действий и который, со всеми его деревушками, лесами, ущельями, долинами, пропастями и пещерами представлял неограниченные возможности разбиваться на небольшие отряды, вновь собираться после поражения и устраивать засады. Ролан выполнил поручение с таким успехом, что новые солдаты Господа, как сами они себя называли, узнав, что он драгун, предложили ему быть у них командиром. Ролан согласился, и посланец вернулся, ведя с собой целую армию.
Видя, что силы их так возросли, реформаты разделились на три части, чтобы проповедовать новую веру по всему краю. Одна часть спустилась к Сустелю и другим селениям, окружавшим Але; другая поднялась к Сен-Прива и Монверскому мосту; и наконец, третья проследовала вдоль отрога горы в направлении Сен-Ромен-ле-Помпиду и Барра. Первый отряд возглавлял Кастане, второй — Ролан, третий — Лапорт.
Каждый отряд производил по пути огромные опустошения, направо и налево убивая католиков и оставляя за собой сплошные пожарища, так что когда к капитану Пулю стали одно за другим поступать известия обо всех этих бесчинствах, он потребовал у г-на Брольи и г-на де Бавиля подкреплений, которые те поспешили ему послать.
Едва капитан Пуль увидел, что под его началом собралось достаточно войск, как решил атаковать мятежников. Из полученных сообщений он узнал, что отряд под командованием Лапорта находится на марше, собираясь пересечь небольшую долину Креста, расположенную ниже Бара и вблизи Темелага. Ободренный этими сведениями, он устроил засаду в выгодном месте и как только увидел, что ни о чем не подозревающие реформаты усталым шагом направляются туда, где он их поджидает, капитан вышел из засады и, по обыкновению, встав во главе своих солдат, обрушился на врагов с такой бесшабашной отвагой, что те, застигнутые врасплох, даже не пытались защищаться, а напротив, врассыпную бросились вниз по отрогу горы, все дальше и дальше, вопреки усилиям Лапорта их удержать. Наконец, видя, что все его покинули, он вспомнил, что ему самому грозит опасность, но было уже поздно: его почти окружили драгуны, и у него не оставалось пути к бегству, кроме прыжка со скалы. Лапорт бросился к скале, взобрался на вершину, помедлил мгновение, прежде чем прыгнуть вниз, воздев руки к небу в молитве. В это время грянул ружейный залп, две пули пронзили его, и он вниз головой полетел в пропасть.
Подбежавшие драгуны нашли Лапорта мертвым у подножия скалы. Признав в нем предводителя реформатов, они немедленно его обыскали и обнаружили у него в карманах шестьдесят луидоров и церковную чашу, которую он использовал для питья, словно простой кубок. Пуль велел отрезать ему голову, равно как и двенадцати другим мертвецам, которые остались на поле боя, все тринадцать приказал сложить в корзину и отослал ее г-ну Жюсту де Бавилю.
Реформаты, не сломленные этим поражением и этой смертью, объединили три отряда и вместо Лапорта избрали его начальником Ролана. Ролан немедля назначил своим помощником некоего Кудерка из Мазель-Розада, по прозвищу Лафлер, и в армии мятежников снова воцарился порядок; более того, она выросла, потому что к ней присоединился еще один отряд в сто человек, которых собрал новый помощник Ролана; и первым признаком существования, какой они подали, был поджог церквей в Буске, Кассаньяке и Прюне.
Тут Мандские городские судьи спохватились, что имеют дело уже не с восстанием, а с войной. И поскольку Манд был столицей Жеводана, они стали с минуты на минуту ждать нападения, а потому привели в порядок контрэскарпы, равелины, куртины, ворота, подъемные решетки, рвы, стены, башни, бастионы, брустверы и караульные будки; затем, приготовив запас пороха, пуль и ружей, они снарядили восемь рот, по пятьдесят человек в каждой, все сплошь горожане, и еще одну — в сто пятьдесят человек, набранных из крестьян соседних деревень. И наконец, сословия провинции послали к королю депутата с мольбой, чтобы он соблаговолил положить предел бесчинству ереси, которая с каждым днем распространялась все шире и шире. Король немедленно отрядил туда г-на де Жюльена. Теперь в борьбу оказались втянуты не просто губернаторы городов да наместники провинций — сама королевская власть была вынуждена дать отпор мятежникам.
Г-н де Жюльен, отпрыск семьи еретиков, принадлежал к оранжской знати и в начале службы выступал против Франции, воюя на стороне Англии и Ирландии. Принц Оранский, чьим пажом он был, когда тот унаследовал трон Иакова II, в награду за верность в славной кампании 1688 года дал ему полк, который он повел на помощь герцогу Савойскому, просившему подкрепления у англичан и голландцев; г-н де Жюльен настолько отличился в этой войне, что оказался одним из тех, благодаря кому удалось снять осаду Кони, предпринятую французской армией.
Не то после этой кампании притязания полковника непомерно возросли, не то герцог Савойский и впрямь не воздал ему должное, но он удалился в Женеву, и там ему передали предложения Людовика XIV; они заключались в следующем: тот же чин во французской армии и содержание в три тысячи ливров. Г-н де Жюльен принял предложение и, понимая, что вера, по всей вероятности, окажется помехой его продвижению по службе, сменил не только хозяина, но и религию. Тогда король послал его командовать войсками в долине Барселонет, где он проделал немало вылазок против бородачей; далее он возглавил охрану дорог в княжестве Оранж, чтобы французские протестанты не могли добраться до храма, откуда распространялась ересь; наконец, спустя год службы он явился к королю, чтобы отдать отчет в своих действиях, и по счастливой случайности оказался в Версале, когда туда прибыл депутат из Жеводана. Людовик XIV, удовлетворенный его деятельностью на обоих постах, дал ему чин бригадного генерала, пожаловал кавалером военного ордена святого Людовика и назначил командующим войсками Виваре и Севенн.
Едва г-н де Жюльен прибыл, как в отличие от своих предшественников, всегда обнаруживавших глубочайшее презрение к еретикам, он, понимая, сколь серьезен мятеж, тотчас же собственной персоной изучил местности, где г-н де Брольи разместил перед этим полки Турнона и Марсильи. Правда, осмотр он производил при свете пожаров: в более чем тридцати деревнях пылали церкви.
Затем де Брольи, де Бавиль, де Жюльен и капитан Пуль встретились, чтобы переговорить и сообща обдумать, как покончить с беспорядками. Было условлено, что королевские войска разделятся на два отряда, один из которых под началом г-на де Жюльена двинется к Але, где, как поговаривали, собрались значительные силы мятежников, а другой под командованием г-на де Брольи усмирит окрестности Нима.