Кровоточащая чаша
Шрифт:
Вооружение «Палача» являлось нетипичным по сравнению с другими танками Имперской Гвардии. Его шасси модели «Леман Русс» венчало массивное плазменное бласторудие, большую часть отсека для экипажа забивали горячие, потрескивающие плазменные катушки, питающие пушку. «Палач» был редким зверем, которого не часто приходилось наблюдать за пределами миров-кузниц, секреты технологии их производства ревностно охранялись Адептус Механикус, и XVII-му Джоурианскому просто повезло заполучить хоть сколько-то машин этого класса. Задачей Сеншини была стрельба из бластпушки, и ему было известно, что это действие пометит танк для вражеских наблюдателей словно выпущенный фейерверк.
Тем не менее, бывает и хуже, размышлял Сеншини, заметив одиночные фигуры, передвигающиеся между разбитых колонн, выступающих из изломанного силуэта городских стен. Он бы мог управлять «Адской Гончей», пользующимся дурной славой и зачастую злополучным огнеметным танком, с полными прометиума внешними баками, которым предстоит отправиться в самое пекло вражеского огня, чтобы поддерживать пехоту струями пламени.
Командир «Палача», Кайто, рывком распахнул верхний люк и выбрался наружу, чтобы оглядеть окрестности. Отвратительный запах поля боя ворвался в танк, прорезавшись даже через электрическую вонь плазменных катушек — зловоние болезнетворной гниющей плоти и тяжелый, прокопченный запах от горящих тел.
— Правь влево, Танако! — распорядился Кайто, — держи их позади нас!
Сеншини, как и Кайто, был прекрасно осведомлен о необходимости иметь пехоту неподалеку от машины. «Палач» не имел оружия на спонсонах, способного прикрывать его фланговые зоны, и ему требовалась поддержка пехотинцев для уменьшить вероятность попадания луча лазпушки или кумулятивной ракеты в боковую броню.
Танако, стиснутый в водительском отделении под Сеншини, передернул управляющие рычаги и танк повернул в сторону — сквозь прицел Сеншини видел, как машина подползла ближе к пригибающимся джоурианцам, спешащим через изрытую рытвинами грязь.
Кайто спустился обратно в танк и опустил крышку люка. — Приближается артналет, — произнес он. Сеншини заметил, что лицо командира танка было перечеркнуто машинной копотью и плечи его офицерского пальто покрывают комья взбитой грязи. Кайто был ветераном, потерявшим свою предыдущую машину, охотник за танками типа «Завоеватель», под огнем врага на Салшан Антериор и вступил в командование «Палачом» лишь неделю назад. Для обоих гвардейцев, и для Сеншини, и для Танако, командир был загадкой — спокойный и сдержанный, редко говорящий без необходимости, с невозмутимым лицом, которое демонстрировало мало признаков того, что он участвовал в самых жарких и ожесточенных сражениях на Салшан Антериор.
Даже с захлопнутым люком Сеншини услышал первые залпы артиллерийской атаки, с пронзительным визгом пролетающие над головой.
Орудия гаталаморианцев выстреливали тяжелые, бронебойные снаряды, чтобы расшатать стены и бризантные боеприпасы, дабы нести смерть и опустошение в городе за ними. Сеншини следил, как они с шумом проносились над рядами наступающих джоурианцев, подобно падающим созвездиям. Первые из снарядов достигли цели долю секунды спустя. Он почувствовал их попадание сквозь затрясшийся корпус танка, когда они разорвались со звуком, похожим на землетрясение, дюжина зарядов врезалась в Септиам-Сити, озарив стены и высветив самодельные баррикады резкими тенями на фоне пламени.
Артиллерийские танки «Мантикора» в арьергарде бронесил джоурианцев добавили к огню яркие росчерки ракет, словно отметины когтей на темнеющем небе, и одна из гаталаморианских пусковых установок «Смертельный Удар» послала толстую ракету, с глухим рокотом упавшую в город прямо за стенами, где она и изверглась в бело-голубой шар ядерного огня.
Со стен проклюнулся ответный огонь, волна вспышек, которая была отдаленными очередями из ручного оружия, автопушек и лазганов.
— Двенадцатый Дивизион поможет нам на дальних дистанциях, — заговорил Кайто по внутренней связи, его голос прерывался приближающимися разрывами.
— Ясно, сэр.
Дивизион Двенадцать был в нескольких сотнях метров слева и состоял из двух танков «Леман Русс» с лазпушками на спонсонах и истребителя танков «Завоеватель», функционируя как единственный источник противотанковой огневой мощи посреди линии пехоты.
Сеншини развернул прицел на шарнире и поймал в видоискатель изображение «Завоевателя» Шестого Дивизиона, выпустившего трассирующий снаряд в сторону стен. Тот рухнул с небольшим недолетом в багровом цветке разрыва.
— Дивизион Двенадцать, это стрелок Шестого Дивизиона, — произнес Сеншини в примитивный полевой вокс танка. — Целеуказание получено. Оставайтесь на рубеже в три сотни метров до дистанции стрельбы из бластпушки.
— Шестой Дивизион, это Дивизионное Командование, — донесся голос из подразделения артиллерийского командования, расположившего в командирской «Саламандре» в нескольких сотнях метров позади. — Ближняя дистанция ваша, продвигайтесь вперед для совместной атаки.
— Так точно, сэр. Шестой Дивизион, конец связи. — Кайто переключил вокс. — Танако, вперед. Мы должны быть готовы стрелять одновременно с «Завоевателями».
— Будем надеяться, что некоторые из этих пешедралов поспеет за нами. — мрачно произнес Танако, прибавляя газу.
Джоурианцы впереди будут первой волной, осадившей стены. Сеншини доводилось слышать, что подобная вещь являлась большой честью для многих солдат, но также он знал, что в Гвардии хватает психов.
Тонкая темная линия джоурианцев подползала все ближе к городским окраинам под усиливающимся огнем со стен, и под прикрытием последующих залпов артиллерии. Где-то на другом конце города XXIII-й Стратикский занимался тем же самым, бывшие гангстеры, а ныне призывники спешили вцепиться мертвой хваткой в обороняющихся в кровавом ближнем бою, в искусстве которого они преуспели. А внутри города защитники будут оборонять стены даже ценой своих жизней, а затем восстанут из мертвых, если в них останется достаточно плоти.