Кровью !
Шрифт:
– ...в камере пыток гестапо в оккупированном Амстердаме.
Самодовольная уверенность Моргана исчезла.
– Откуда ты знаешь?
Соня насмешливо улыбнулась, довольная его смущением.
– Есть такие места, где размываются прошлое и будущее - для тех, кто может видеть. Это окно работает в обе стороны, Морган. Я тебя видела там в форме полковника СС. А ты видел свою смерть, отделенную от тебя временем и пространством.
Он оказался внутри ее головы, быстро, как бросившаяся кобра. Соня напряглась, когда воля Моргана ударилась
– Зачем нам биться, дитя мое? Разве так встречаются отец с дочерью?
Соня вытерла кровь с носа и рта.
– Ты мне не отец! - сплюнула она.
– Я тебя создал, дитя! Ты вылеплена по образу моему. И мы связаны, ты меня не отринешь! Мы очень похожи, ты и я. Со мной у тебя больше общего, чем с Аниз и Феллом вместе взятыми. Они были слабыми, дефектными. Негодные сосуды. Не могли они отказаться от иллюзии человечности.
Он поднял левую руку, провел ногтем правой по ладони. Черная мерзкая жидкость выступила из разреза.
– Чти отца своего, Соня! Загляни в себя - и ты найдешь меня - в крови своей!
Тут она это ощутила. Безжалостное давление его воли, тяжелое, как свинцовое ярмо. Будто ее вдруг перенесли на дно океана. Неодолимым был соблазн сдаться. Капитулировать, дать ему заполнить ту пустоту, что у нее внутри. Соня рухнула на колени, охватив руками живот. Черно-лиловое солнце под веками взорвалось сверхновой.
Дыши! Дыши, мать твою!
– завопила Другая.
Морган придвинулся ближе, улыбаясь ей, как наказующий отец.
– Ты красива. Я люблю красивое. - Его мужественное прекрасное лицо задрожало, поплыло, превратилось в изъеденные червями останки. - И еще ты очень, очень опасна. В тебе я вижу те качества, что были в молодости у меня, - злая, неуловимая, хитроумная, дерзкая. И это сходство... возбуждает.
Трупной рукой он показал на собственные выпирающие штаны.
– Люди вечно бормочут о любви. Я ничего об этом не знаю. Что я знаю - я знаю голод, потребность, хотение. Ты возбудила во мне голод, красавица. Голод мотылька по пламени, голод мангуста по кобре. Сотни лет я провел, пользуясь слабостями других, чтобы в конце концов обнаружить слабость в себе. Я не могу этого допустить. Это угрожает моему существованию. И все равно я не могу не восхищаться...
Подняв пахнущую могильной плесенью руку, вампир коснулся ее щеки. Кожа его была мертвой и холодной. Соня закрыла глаза и увидела девушку, голую и окровавленную, пытающуюся вырваться из лап красноглазого монстра, который распинал ее на заднем сиденье автомобиля. Она услышала крики той девушки, когда Морган извергнул горячее семя в ее избитое чрево. Услышала, как смеется Морган, когда затрепетал и стал угасать ее пульс под его холодными руками.
Свистящий
Двадцать лет! Ты охотилась за этим подонком двадцать лет, ты жила, чтобы у бить его! Чтобы отплатить за то, что он с тобой сделал! И что ты делаешь теперь? Корчишься, как выпоротая собака, подставляющая горло! Ты прошла весь этот путь лишь для того, чтобы умереть от его рук? Выпусти меня! Выпусти меня, женщина, пока он нас обеих не убил!
– Ты дрожишь... - Голос Моргана превратился в хриплый шепот, прямо ей в ухо. Дыхание его обдало Соню облаком плесени.
– Не трогай меня!
Нож полоснул воздух и Моргана одним мощным дугообразным движением.
Вампир с визгом отпрянул, зажимая левую сторону лица. Густая желтоватая жидкость выступила между пальцами.
– Серебро! Серебро! - Голос его треснул, поднялся почти до визга. Больно!
Он готов был захныкать, как капризный сосунок. Очень приятно было видеть боль врага. Очень.
– Я тебе не комнатная собачка, Морган! Я родилась в канаве и выросла на улицах! И я люблю сырое мясо!
Уцелевший глаз Моргана истерически засверкал. Сколько? Сколько времени он уже не знал боли? Не временного неудобства сломанной конечности или порванной ткани - настоящей боли? Такой, которая лишь бессмертной плоти доступна. Осознание, что у него теперь будет серьезный - и постоянный шрам, пугало и возбуждало одновременно.
– А я-то хотел оставить тебе жизнь, подменыш! - прошипел он. - Изувечив и лоботомировав - это правда. Но оставить в живых. А теперь нет, сука! - Он зарычал низким, нечеловеческим голосом. - Теперь нет!
Морган широко раскинул руки, оставшийся глаз закатился под лоб. Соня никогда раньше не билась с Ноблем, но узнала ритуальную позу псионической битвы. Она последовала его примеру, упав в себя как раз вовремя, чтобы встретить Моргана на поле боя, известном лишь как Место, Которого Нет.
~~
Там была тьма и свет - и не было ни того, ни другого. Там верх и низ был повсюду. Образ Моргана висел в воздухе, с неповрежденным лицом, одетый в развевающиеся шелка и парчу средневекового флорентийского князя. Глаза его горели как полированные гранаты, пламя срывалось с губ. Руки его обернулись ладонями внутрь, и в каждой был шар черной энергии, дымившейся, как злобный огонь св. Эльма.
– Это все, на что ты способна, вундеркинд? - презрительно фыркнул он, показывая на образ своей противницы.
Соня оглядела себя. Разве что кожаный жакет стал новым, с иголочки, а других различий между образом и физической сущностью не было заметно.
– А какая разница? Ведь каждый видит себя таким, какой он есть.
Будто в ответ из груди Моргана выскочил трехглавый тигр со скорпионьим хвостом. От клацающих зубов сыпались тучи искр, сопровождаемых громоподобным рычанием. Тигр прыгнул и опрокинул Соню на спину.
Клыки химеры сомкнулись на лице жертвы, и тут Другая начала смеяться.